Год жизни

И точно. На связи, в семь часов вечера, стало известно, что Виктор Палыча нашли в пяти-шести километрах от сейсмостанции, неподалеку от речки, замерзшим, свернувшимся калачиком и лежащим головой к сейсмостанции...

А я вспомнив наши с Нестером приключения на Казанкане, готов был перекреститься. Ведь мы тоже могли замерзнуть, если бы я привычно упорствовал в желании пройти через перевал...

Назавтра, прилетевший самолет унес тело "Интеллигента", Игоря, Колю Аверьянова и еще двух наших ребят в качестве свидетелей для дознания и следствия в Нижнеангарск.

...И Виктора Палыча, и Игоря я совсем не знаю, но по рассказам ребят выходило вот что.

Виктор Палыч окончил торговый технику и работал в тресте кафе и столовых клерком. И каким - то образом получилось, а в торговле это частый случай, что его вдруг, посадили за небольшую растрату, в которой может быть и не он был виноват.

Так, в двадцать четыре года, молодой "торговец", попал на четыре года в лагеря. В лагере он проштрафился - ему добавили, а потом еще добавили, и в общей сложности, он отсидел 12 лет.

В лагере пристрастился к "чефиру" и "колесикам", - таблеткам с небольшим содержанием наркотиков...

Игорь, окончил пушной технику, некоторое время работал егерем в заказнике, и жил там один. Потом устроился в сейсмоотряд и вот уже три года работал здесь.

На Ангаракане, в одном из походов по окрестностям, отморозил себе пальцы на ногах, а в отпуске, в городе прихватил нехорошую болезнь и теперь успешно ее залечивал.

По рассказам ребят, это человек жесткий, бескомпромиссный, привыкший командовать и не терпящий неподчинения. Игорь по словам ребят, хотел, чтобы все жили так, как живет он сам, делали всё так, как делает он, ни на йоту не допуская самостоятельности.

Как правило, эти признаки сильного характера неуместны там, где люди живут небольшими коллективами, тем более, если люди живут вдвоем.

Много требуя от себя, Игорь много требовал от других и казалось, это хорошая черта, но вот когда люди подолгу живут оторвано от мира, это не всегда уместно, а иногда, в общении попадает, как говорят, "коса на камень".

И вот, волею обстоятельств поставленные друг против друга, два этих человека не смогли согласовать свои принципы, и дело пришло к трагической развязке.

По мне, так в жизни некоторые жизненные принципы взаимоисключают друг друга, и никакого мирного сосуществования между ними быть не может.

О подробностях этого дела я постараюсь написать рассказ...

...Прошел праздник Седьмое ноября, и, оставшись один, (ребята ходили и ночевали в поселке), я с грустью и горячо вспоминал дом и ребятишек, - их образ в памяти не потерял еще детальности и четкости.

Жалко жену и детей, немного жалел себя, но тут же и уговаривал: время идет быстро и скоро я вновь увижу их всех вместе.

Но горечь на душе от того, что по временам очень ярко ощущаю неостановимое движение времени и предвидение будущих утрат навевали тоску. Ребятишки растут уж очень быстро, и соответственно время прожитой жизни приближает меня к старости и неизбежному концу.

А сколько случайностей подстерегает каждого из нас в этой жизни? Пример тому - судьба Виктора Палыча.

Вчера, то есть десятого ноября, исчезла, а точнее убежала Рика и до сих пор ее нет. У меня на привязи сидит новый пес, но боюсь, что и этот ненадолго...

Сегодня семнадцатое ноября.

Утро. Не спится: проснулся в пять часов, час лежал, думая о чем-то, и встал в шесть, покормил собак и сел писать дневник. Кстати, Рика прибежала через два дня и громко радовалась, увидев меня и попав в знакомую обстановку...

...Живем втроем - я, Нестер и Толя, и поэтому большой беспорядок и в домике, и в распорядке дня: приходится корректировать свои планы, совмещая с общими планами. Толя пилит дрова, а я, закончив свою рабочую пятидневку, три дня был в гостях на сейсмостанции "Озерная".

...Поднялся в воскресенье в пять утра, разогрел завтрак, поел, покормил собак. Собрался в дорогу и еще затемно отправился, ведя Рику на поводу.

Шел в основном по дороге, и около поселка шумели, свистели и стреляли охотники - народ рано встающий и непоседливый.

За поселком к нам прилепился кобель волчьей масти. Волчек, как я его окрестил, прицепился, да так и остался на всю дорогу.

В длинный переход, одел самодельные обутки и раскаялся - войлочные подошвы скользили, идя по пыльной дороге, загребал острыми носами пыль, а острые камешки, впиваясь в мягкие подошвы, мешали ходьбе.

Выйдя в долину Муякана, с удивлением заключил, что снегу по соснякам совсем нет, поэтому следочков не видно и мой поход частично потерял смысл.

Но шел упорно и методично; ноги устали где - то часам к трём дня.

Сел пить чай на берегу промерзшего до дна ручья, прикидывая в уме: по карте еще часа три ходу, и надо торопиться.

Испивши кипяточку заваренного брусничкой, пожевал корочку промерзшего хлеба, отдохнул и прибавляя ход, тронулся скорым шагом, дальше.

Особенностью этого похода было то, что я не знал, где стоит новая сейсмостанция и потому, надо было быть особенно внимательным...

Пройдя километра два, увидел слева, на краю вырубки, чуть заметную крышу ладно поставленного дома и вдруг уловил в воздухе едва различимое гудение мотора.

Сначала не поверил своим ушам: ведь если это работает двигатель, тогда этот дом - сейсмостанция, и я уже на месте.

Не веря до конца в предположение, все - таки свернул с дороги и пошел к дому.

Подходя ближе, увидел еще дворовые постройки, и теперь уже сомнения рассеялись: я пришел к сейсмостанции. В окне мелькнула голова Кондакова, который услышал, как залаяли собаки, и вышел встречать.

Первые минуты хозяин держался скованно - видно, что не ожидал гостя, но я делал вид, что меня это не касается. Разделся, разулся, попросил мягкую обувь, сел пить чай, и ощущение неловкости в хозяевах прошло.

Люда, жена Володи Кондакова, молодая здоровая женщина с приятным напевным голосом, освоилась быстро и по - домашнему в халате делала свои дела. Сашка - двухлетний сынок, мальчуган смышленый и развитый, пристал ко мне показывая книжки с картинками, подписи к которым знал наизусть, но сам говорил только последнее слово из строки и вообще говорил в основном слова без первого слога.

Стоило мне вникнуть в это, и ключ к расшифровке его речей был подобран. Люда с Сашкой, чуть погодя пошли мыться в баню, которая топилась с утра, а мы с Володей заговорили об охоте, о том, что есть и чего нет из зверья в округе.

Выяснилось, что к озеру, на которое ездят рыбачить любители из поселка, ходит медведь, а было это в ноябре; и что этот медведь еженощно приходит к избушке рыбаков из госпромхоза, а рыбаки не рискуют ночью, этого медведя атаковать.

Володя, рассказал также, что этот медведь на днях съел тушку убитой собаки, оставленную на льду озера.

За такими разговорами время идет незаметно...

Настала моя очередь идти в баню. С каким удовольствием я плескал горячую воду на уставшее тело, благословляя добрым словом людей, строивших эту баню, а после бани, поместившись в спальник с чистым вкладышем, заснул крепко и проснулся лишь утром в шесть часов. Начинался новый день, и мы с Володей, еще в темноте, попив чаю, на рассвете тронулись в путь на речку Амнунду.

Шли долго: вначале по дороге, по марям и перелескам, потом без дорог уже по мало проходимым кустарникам, где часто попадались следы косуль и даже сохатых. Часа через три ходу, наконец, пробились к реке и остановились пить чай.

В этом месте, река образовала сеть отделенных друг от друга крупно гравийными отмелями, проток. Вдали, чуть различимо глазом, белел Северомуйский хребет, и обозначалась долина реки Муи.

Направо, через Муякан и дальше видны постепенно сходящие на нет вершины Северомуйского отрога, отделяющего пойму Муякана от реки Муи.

Невысоко над вершинами, стояло яркое, теплое солнце, и, попив чаю, я задремал, удобно устроившись на ветках березы, занесенной на отмель наводнением и оставленной там ушедшей водой.