Страница 67 из 89
Далее Верховский цитирует свою беседу с хорошей знакомой (Петроград, 6 июня 1918 года):
— После Октябрьской революции, — начал я свой рассказ, — я вернулся с Ладожского озера в Петроград, в то время когда нелепое восстание юнкеров уже было подавлено; Керенский бежал, а его казаки сдались. Я поехал в Ставку вместе с Гоцем, Станкевичем, Фейтом и Черновым, полагая, что можно в армии найти точку опоры и вернуть к власти демократию.
— Никто с оружием в руках (а ведь тогда в России каждый, кто хотел, мог получить винтовку) не захотел встать на защиту эсеровского Учредительного собрания. По этому поводу один из видных членов ЦК партии эсеров Андрей Юльевич Фейт рассказал мне, почему Временное правительство было так легко свергнуто во время Октябрьского переворота. Фейт был выделен ЦК партии эсеров для того, чтобы поднять на борьбу с большевиками войсковые части, в которых было сильные эсеровские ячейки….
— …Фейт напрасно звонил по всем телефонам, посылал делегатов. Никто не пришел защищать правительство, действовавшее явно против воли народа… (Глава XV)[399].
Фамилия Фейта в произведениях разных авторов упоминается в одном ряду с Натансоном и Черновым, буквально через запятую. Его роль в эмиграции, однако, остается тайной. Не мог ли Фейт в некотором смысле курировать Верховского?..
Не думаю, что это малозначительная фигура. Посмотрите протоколы, направлявшиеся И. В. Сталину Н. И. Ежовым: из них следует, что Верховский стал военным министром по протекции именно Фейта! Вот «Сводка важнейших показаний арестованных управлениями НКВД СССР», которая регулярно ложилась на стол Сталина. В донесении наркома внутренних дел от 30 апреля 1938 года читаем:
ПО 2-МУ УПРАВЛЕНИЮ 5-й ОТДЕЛ.
…2. ВЕРХОВСКИЙА. И., бывший военный министр временного правительства, комбриг. Допрашивали: ИВАНОВ, КОШЕВОЙ. Дополнительно показал, что он является организатором и руководителем контрреволюционной группы буржуазно-демократического офицерства бывшей царской армии.
Эта группа (в нее первоначально входили полковники ЯКУБОВИЧ, ТУМАНОВ, БАРИНОВСКИЙ u друг.), зародившись сразу после Февральской революции, на протяжении всего революционного периода лавировала между антисоветскими политическими партиями (монархисты, эсеры, меньшевики) и организациями, а в отдельные периоды близко подходила и поддерживала то одну, то другую из них, но никогда не сливалась с ними и имела свою линию.
После февраля 1917 года группа близко подошла к правым эсерам. ВЕРХОВСКИЙ установил контакт с ЦК правых эсеров, персонально с ГОЦ, ДОНСКИМ, ФЕЙТ, и при их помощи стал министром временного правительства. После октября ВЕРХОВСКИЙ вошел в меньшевистско-эсеровский «Союз защиты родины и революции», принимал там активное участие в составлении планов похода против советской власти, в организации подготовки восстания, в сговорах с французским послом НУЛАНС, действовавшим от имени французского правительства, а когда перспективы «Союза защиты» оказались нереальными, отошел со своей группой и от эсеров, и от меньшевиков[400].
Конечно, проще всего с порога отбросить все это как плод больного воображения заплечных дел мастеров, но тогда, пожалуйста, опишите мне этого Фейта. Что он делал в России, а потом за границей? Каким образом Фейт мог помочь Верховскому стать военным министром?
Ю. Сербский: — Вполне можно допустить, что Керенский сделал такое назначение с подачи и под сильным нажимом ЦК эсеров, членом которого был Фейт. Но в то же время я не думаю, что в то время была другая кандидатура, подходящая на этот пост. Потомственный военный, притом и деятелен, и решителен, и Георгиевский кавалер, и сочувствует эсерам, и пользуется популярностью нижних чинов, и образован. «Пострадал» от царизма… Лучше кандидатуры было не найти, и Керенский сам в этом признавался. Перебросим мостик в современную Россию, когда назначение торговца мебелью («фельдмебеля») Сердюкова, оказавшегося действительно «врагом народа», ничего, кроме недоумения, не вызывает.
Об Андрее Юльевиче Фейте (1864–1926), как ни странно, в личном архиве почти ничего нет. Сохранился его автограф да несколько упоминаний в книге «На трудном перевале». В РГИА (Российском государственном историческом архиве) тоже ничего существенного не нашел. За границей он был вместе с женой, скрывались от преследования охранки, а потом оба вернулись. Что там делали, неизвестно. Наверное, строили козни (хотели как лучше) и мечтали о светлом будущем. Потомки Фейта на мой запрос ответили, что они совершенно ничего не знают о его родстве с Верховским. Смело можно утверждать, что они из чувства страха выбросили все, что напоминало о прошлом.
Лидия Федоровна Фейт по происхождению дворянка. Судя по телеграммам и переписке, скончалась в Фергане в 1942 года во время эвакуации.
Ясно, что если Верховский и был каким-то образом связан с Натансоном, то через Фейтов. С Черновым его также мог свести только Фейт.
Автор : — Подтверждение вашим словам нашел в книге Андрея Файта «Раб волшебной лампы». В предисловии его сын Юлий признается:
Где-то в середине двадцатых Андрея забрали в Вызволила его оттуда Екатерина Павловна Пешкова, дружившая с родителями, а ее сын Максим был старшим товарищем Андрея — нижегородские, народовольческие, парижские связи… Андрей пробыл в ЧК всего неделю, и этого хватило на всю жизнь. Никогда ни я, никто другой не слышали от отца ничего об этом эпизоде из его жизни. Он не рассказывал о родителях, о детстве, о двух годах жизни под Парижем, где учился в Лицее…[401]
Что ни говори, довольно патологический случай. Человек заставил себя забыть о своих родителях, вычеркнул их из жизни.
Вот такой, ловко ускользнувший от зоркого глаза историков Фейт… Человек, распоряжавшийся назначением министров (едва ли не «серый кардинал» Керенского), и на тебе — растворился в тумане истории!.. Проходит лишь в разных списках в роли статиста. Вот, например, в 1934 году Всесоюзное общество политических каторжан и ссыльнопоселенцев издало книгу «Политическая каторга и ссылка». В списках бывших каторжан более 6000 имен, но всего 14 записаны немцами. Фейт среди них тоже присутствует:
Фейт Андрей Юльевич— немец, сын врача, врач; родился в 1864 году в Петербургской губернии. В 1882 году, будучи студентом естественного факультета Петербургского университета, за участие в студенческом движении выслан из Петербурга. В 1883 году, будучи студентом медицинского факультета Дерптского университета, участвовал в организации типографии группы «Молодой Народной Воли». В 1884 году перевелся в Петербург в военно-медицинскую академию, вел пропаганду, агитацию в студенческих организациях. В 1884 году арестован и выслан в Нижний Новгород. В Нижнем Новгороде продолжал вести пропаганду. В 1887 году арестован в Нижнем Новгороде по Дерптской типографии, отбыл около года заключения в Нижегородской тюрьме. С 1888 года, по получении диплома врача, работал в Черниговском земстве, откуда из-за столкновений с председателем управы перевелся в Ярославскую губернию. В 1890 году работал в Петербурге в народовольческих кружках; арестован летом 1896 года по делу лахтинских типографий и после 3 лет заключения сослан административно на 8 лет в Восточную Сибирь. Ссылку отбывал с 1899 года в Иркутской губернии, затем в Чите до 1905 года. Работал в группах, а затем в ПСР (партии социалистов-революционеров /эсеров/. — И. М.); в 1905 году в Чите организовал с.-р. типографию; по амнистии 1905 года вернулся в Петербург. Член ЦК ПСР, член 1-го Совета Рабочих Депутатов в Петербурге. 3 декабря 1905 года арестован по делу 1-го Совета Рабочих Депутатов в Петербурге; осужден в октябре 1906 года Петербургской судебной палатой в ссылку на поселение. Наказание отбывал в Обдорске, откуда в том же году бежал и эмигрировал во Францию; в ЦК ПСР состоял до 1917 года. Умер 5 декабря 1926 года в Москве[402].
399
Верховский А. И. На трудном перевале. М., 1959. С. 205–206, 390, 391, 399–400.
400
Лубянка. Советская элита на сталинской Голгофе. 1937–1938. Сост. Н. А. Хаустов. М., 2011. С. 366–367.
401
Файт А. А. Раб волшебной лампы. М., 2010. С. 24.
402
Политическая каторга и ссылка, М., 1934.