Страница 27 из 53
- Без вас мне пришлось бы мочить ноги, - мальчишка вознесся к Левке на облучок, сумка ударила его по бедру, взлетела длинная коса в черном тугом кошельке. Левка на косу посмотрел с восторгом и передал вожжи:
- Ну смотри, парень, не подведи.
Мора забрался в карету. Рене прищуренными глазами смотрел в окно - на воду, на остров, на призрачно белеющий дом.
- Авалонис, - проговорил он прекрасно артикулированным шепотом, и Мора, понятия не имевший, что это такое, подумал: "Ах ты звезда! Как бы на руках тебя не пришлось из кареты тащить..."
Мальчик на облучке услышал этот "Авалонис" - отчего-то шепот Рене всегда был очень хорошо слышен - и звонко рассмеялся, и Левка, любопытная душа, спросил:
- А что это?
- Остров обетованный, - мальчик медленно направил карету вниз по склону, и вот уже лошади вошли в зеркальную воду - всего лишь по бабки. Мальчишка правил осторожно, и карета катилась по воде совсем медленно - все-таки боялся он свалиться с моста. Волны стрелами разбегались от колес кареты по черному зеркалу. Небо светлело - несмело и осторожно, и белый четырехбашенный дом потихонечку приближался. Со стороны казалось, что карета идет по воде, аки посуху, но вот из дома выбежала белая собака и с лаем помчалась к карете, приседая от усердия, по брюхо в воде.
- Флора! - ласково позвал ее мальчик, - Флора, свои.
- Флора? - Рене выглянул посмотреть, что там за Флора.
- А вы думали, там кто? - ехидно поинтересовался Мора.
- Никто.
Из полукруглых ворот вышел человек в темной ливрее - лица не разглядеть в тени шляпы - и мальчишка крикнул ему весело:
- Принимай гостей, Кристоф! - и звонкий голос разнесся над водой эхом.
Кристоф распахнул ворота - носяра был у этого Кристофа будь здоров, как будто он рожей болел - и карета вкатилась во двор. Мальчишка спрыгнул с облучка, постучался в дверцу кареты:
- Выходите, я провожу вас к хозяйке.
Левка тоже слез, позвал колокольным голосом:
- Как вы там, папаша Шкленарж? Сами пойдете или опять без сил?
- Не позорьте меня, Лев! - воскликнул Рене с театральным отчаянием и выбрался из кареты - в одной руке саквояж, другой он судорожно цеплялся за дверцу, и Левка отечески его поддержал, - Я, конечно, развалина, но могу идти сам, и не вздумайте меня хватать.
Мора вылез следом, встал рядом с Рене, и вместе они смотрелись как отец и сын или братья с большой разницей в возрасте - два носатых хрупких господинчика, оба в черно-сером, в нарядных шляпах, темноволосые и темноглазые. Мальчик-почтальон поглядел на них обоих и не сдержал улыбки - но Мора привык, что в паре с Рене они вызывают у людей непроизвольное умиление, как две одинаковые маленькие собачки.
Псина Флора вертелась в ногах у Левки, и тот ее гладил - он без труда находил общий язык с бессловесными тварями. Носатый Кристоф смотрел на почтальончика вопросительно, и тот приказал ему, словно такие приказы были в порядке вещей:
- Помоги кучеру с каретой, Кристоф, и приходи потом в дом, нужно приготовить комнаты для наших гостей.
"Он сказал - наших - значит, он тоже здесь служит, - подумал Мора, - или живет". Он окинул взглядом дом Мегид - четыре белые башни, соединенные переходами, замкнувшими в квадрат маленький двор. Дом Мегид совсем чуть-чуть не дотягивал до полноценного замка.
- Пойдемте со мной, господа, - пригласил мальчик, - я позову к вам госпожу Мегид. И заодно отдам ей почту.
Левка остался возле кареты, окруженный заботой молчаливого Кристофа, и Мора, прежде чем проследовать в дом, рассмотрел Кристофову носатую рожу - нос был черный и блестящий, как у прокаженного, и длинный - как у еврейского банкира, а рот до ушей.
- Ну и пачка... - не удержался Мора, и злой Рене прошептал одними губами:
- Уж кто бы говорил...
Втроем они вошли в дом, в сумрачную просторную прихожую, украшенную гобеленом и двумя вооруженными рыцарями. "Надеюсь, внутри они пустые" - подумал Мора.
- Как представить вас госпоже Мегид? - спросил мальчик, и Мора ответил, сняв шляпу и склоняя голову в поклоне:
- Алоис Шкленарж, алхимик, аптекарь.
Рене поставил на пол саквояж и тоже снял шляпу, и волнистые волосы его поднялись вслед за шляпой, как корона:
- Пауль Рейнхард Шкленарж, прозектор, - Рене поклонился, почти коснувшись пола пушистыми шляпными перьями, и зачем-то взял руку маленького почтальона, и поцеловал ее - с мягкой грацией списанного придворного селадона. Мальчик, и без того румяный, зарделся так, что уши запылали, выдернул руку и взбежал вверх по лестнице - сумка болталась, и коса била его по спине.
- Госпожа Мегид сейчас выйдет к вам, - прокричал он сверху, с галереи. Рене смотрел ему вслед с нежной улыбкой.
- Папи, вы все-таки buseranti*? - ехидно, но и растерянно спросил Мора.
(*австр. мужеложец)
- Где ты только нахватался таких слов... - как настоящий отец, посетовал Рене.
- В Богемии, у маркитанток, - признался Мора, - и все же - я не знал, что вы любите мальчиков.
- Мора, ты в силах отличить мальчика от девочки? - насмешливо сощурил ресницы Рене, - Для этого ведь не нужно быть таким старым, как я.
Мора припомнил кудри, косу, студенческий мундирчик, опасно обтянувший стратегически важные места, и предположил: