Страница 5 из 23
По сути, бунт против «общества потребления», «рюкзачная революция» были следствием интуитивной тяги человека к земной природе. А эта тяга была непосредственно связана с поисками сакральной мудрости, которую некогда хранили предки цивилизованных людей, но от которой последние отвернулись, сочтя ее за проявление мракобесия, предрассудков и суеверий. Бунтари искали правды жизни, которую они не видели в обществе потребления и внешнего комфорта. Именно в шаманах и нашла тех, кто сохранил верность священной мудрости природы, молодежь 1960-х. Она потянулась к ним в поисках ответов на экзистенциальные вопросы бытия. Одной из культовых фигур того поколения бунтарей был Джим Моррисон, поэт, музыкант и солист группы «The Doors». Из биографии Моррисона хорошо известно, что он был увлечен мифами и религией коренных американских культур. Когда Джим учился в школе, его семья переехала в Нью-Мексико. Там Моррисон получил первый опыт знакомства с индейской культурой американского Юго-Запада. Все это нашло отражение в его стихах и песнях (в особенности в песне «The Ghost Song»), в образах ящериц, змей, пустынь и «древних озер». Увлеченность шаманскими практиками коренных народов Америки и в особенности Пляской духов[24] ощущается во всем экстатическом творчестве Моррисона.
Увы, далеко не всегда люди того бунтарского поколения понимали настоящие ценности и цели шаманизма. Некоторые представители молодежи полагали, что шаманизм – это романтический способ убежать из опостылевшей повседневной реальности на лоно природы, в мир «галлюциногенных чудес» растений и грибов, в мир безоглядного «расширения сознания».
Психоделический взрыв на Западе отозвался даже в Советском Союзе. О битниках и хиппи, по понятным идеологическим причинам, речи в СССР идти не могло. Но все же так называемая «хрущевская оттепель» породила в Советском Союзе свою «рюкзачную революцию» и свое «поколение шестидесятников». Наши барды, воспевавшие дальние походы и задушевные беседы у костра, были советским вариантом бунтарей против технократизма и угнетающей свободу культуры, противопоставившей себя вольному духу природы.
Однако центробежные тенденции расширения границ сознания и бегства «в первобытную природу» на Западе были в корне противоположны центростремительной идее сакрального мира, священного космоса архаики. Архаический человек мечтал жить в «круге» своего сакрального мира, в своем родовом доме близ очага. Шаман вовсе не был «психоделическим» анархистом и аутсайдером, каким он рисовался воображению поколения битников и хиппи. В действительности шаман стремился к порядку, а не к анархии. Этот священный порядок поддерживался и воспроизводился шаманом через миф и ритуал. «При внимательном анализе всех форм проявления шаманского ритуала и его теологического наполнения шаманизм, как наиболее древняя форма религиозных представлений, служил креативным, антиэнтропийным целям упорядочивания мироздания, борьбы со вселенским хаосом»[25].
Архаическому человеку было легко и просторно в своем священном доме, поскольку в некотором смысле домом для него был весь обозримый космос. «Подобно тому как племя образует для первобытного человека все человечество, а предок – основатель племени является отцом и создателем людей, так и образ поселения смешивается в его глазах с образом вселенной. Поселение – это центр мироздания, и все мироздание представлено там в сжатом виде»[26]. Мировое пространство и племенное пространство практически тождественны в первобытном сознании. Большинство праздников в древности было связано с космическими явлениями – например, с положением Солнца относительно Земли. Так, к примеру, солнцеворот был одним из важнейших праздников земледельческого цикла. В отличие от них, современные праздники отмечают дни, в которые состоялись какие-либо значимые события человеческой истории. А в этом, как и во многом другом, отражается отчетливый антропоцентризм современного западноевропейского мышления. Наши далекие предки не были столь эгоцентричны, они чтили и праздновали дни, которые как будто были отмечены в космическом календаре самой природой. Их праздники были масштабны и всеохватны.
Особым было отношение первобытного человека к земле. Земля не воспринималась им лишь как источник агрокультур, полезных площадей и полезных ископаемых. Земля для архаического сознания была живой, разумной и священной. «В земле пребывает и из нее исходит некое деятельное начало, которое проникает все, которое соединяет настоящее с прошлым»[27].
Но человек «нового времени» позабыл, что является частью земной природы и бескрайнего Космоса. Он перестал ощущать масштабы своего космического дома, в котором светила и планеты воспринимались как живые небесные божества наряду с проявлениями жизни и священной природы на земле и под землей. Электричество лишило его звездного неба над головой. Житель мегаполиса ощущал себя заключенным в давящие прямоугольные пространства повсюду – в квартире, в офисе, в машине и даже в зале кинотеатра. Везде он был окружен холодными и бездушными стенами. Душа его жаждала вырваться из заточения всеобщего телесного (но отнюдь не душевного) комфорта.
Устремления современного человека в чем-то напоминают поведение новоевропейских первооткрывателей неизведанных земель. Как путешественники прошлого, которым было тесно в перенаселенных городах и которых тянула в путь жажда исследования новых территорий, молодежь 1960-х увлеклась открытием новых измерений сознания, освоением terra incognita внутреннего мира – мира, простирающегося за границами «обыденного», «опостылевшего» сознания.
Желание осуществить такое путешествие через океан неведомого привело западного человека к психоделическим экспериментам (У. Берроуз, А. Гинзберг, Т. Лири и др.). Психоделики – как корабль, отправляющийся в мир за пределами ойкумены (др. – греч. ο„κουμένη – от ο„κέω ‘населяю, обитаю’) – Обитаемой Земли. Герои прошлого, конечно, также отправлялись за Великие Пределы, но для них это был подвиг приобретения некоей Ценности ради мира Обитаемого. Космос-Порядок связан в сознании античного героя с полисом, т. е. с сообществом близких, друзей и просто сограждан. У героев никогда не возникала идея покинуть Космос-Порядок-Полис навсегда, во имя эфемерной романтической идеи бегства из опостылевшего мира. Для архаического сознания такой ход мысли просто неприемлем. Архаическому человеку не нужно было нестись за край света в поисках «священного измерения». Для него священное измерение находилось в центре его повседневного мира, а не на периферии, за неведомыми горизонтами. Древний человек не пытался убежать в «другие измерения». Остракизм – изгнание из полиса – был одним из самых страшных наказаний для обитателя древнего мира. Поэтому психоделический эскапизм, погружение в океан Хаоса без наставника и осознанной ясной цели, без соответствующей инициации (посвящения), был бы воспринят архаическим человеком как проявление откровенной глупости или даже вовсе – безумия.
Священные растения помогали шаманам и их соплеменникам жить там, где они видели центр своего мироздания – то есть на земле, дома. Они и не думали «расширять сознание» галлюциногенами ради острых ощущений и необычных развлечений. Идея «психоделического эскапизма», как уже было сказано, в корне чужда центростремительному мышлению архаического человека. Но именно эта идея «открытия и исследования» новых пространств сознания увлекала западных шестидесятников ХХ века. Выдающийся писатель Карлос Кастанеда, знакомый с архаическими традициями своих предков-метисов Латинской Америки, трансформировал эти традиции в соответствии с модными в ту пору тенденциями. На страницах своих книг Кастанеда как бы облекает новые идеи экспансии в неведомый мир сознания в пестрые экзотические одежды архаического шаманизма. Так появляются его чрезвычайно современные маги, хранители древних знаний, которые при этом были очень близки идеям западных интеллектуальных бунтарей. Маг Кастанеды совершенно иной породы, нежели классический жрец или шаман. Прежде всего, маг Кастанеды опирается на собственные силы и знания особых, тайных законов вселенной. Он не является представителем духов, которые его избрали и призвали к служению. Маг Кастанеды служит своим собственным интересам эзотерического характера, тогда как традиционный шаман – интересам общины (причем зачастую – в ущерб собственным).
24
Пляска духов – мессианское движение индейцев запада США. В экстатическом танце участники ритуала Пляски духов впадали в транс и получали особые видения.
25
Окладникова Е. А. Указ. соч. C. 154.
26
Иорданский В. Б. Хаос и гармония. М., 1982. С. 99.
27
См. Леви-Брюль Л. Сверхъестественное в первобытном мышлении. С. 32.