Страница 9 из 11
Позже ему также пришлось бороться с частично самовольной (или неквалифицированной) оппозицией. Даже после того, как в 1981 году он возглавил пост генерального секретаря ФИФА, он встретил отказ Генриха Ретлисбергера, занимавшего тогда пост вице-президента Швейцарской футбольной ассоциации, потому что он (Блаттер) был, в конце концов, часовым мастером, а не специалистом в области футбола. Как же господин Ретлисбергер ошибался. Или, говоря словами Зеппа Блаттера, «времена меняются».
Описания изображений:
100 метров за 11,7 секунды. Блаттер (в центре) молодой легкоатлет.
Описания изображений:
На старт, внимание, марш! В свое время в Longines Зепп Блаттер сделал швейцарские хронометры олимпийским стандартом.
Описания изображений:
Олимпийская миссия. Саймон Сен-Пьер (глава OC Монреаль 1976), Томас Келлер (президент Международной ассоциации гребли), Хуберт Шписс (организатор гонок в Инсбруке, 1976) и Зепп Блаттер в качестве представителя Swiss Timing (слева направо).
10. «Я был смутьяном» – тяжелое начало блестящей карьеры
Много пустых разговоров, но никакого офиса. фифа встретила Зеппа Блаттера далеко не с распростертыми объятиями. будучи двенадцатым номером, ему сначала пришлось посидеть на скамейке запасных.
Начинать всегда непросто. Зепп Блаттер получил предложение о работе в ФИФА в октябре 1974 года. Томас Келлер, бывший тогда президентом Международной федерации гребли и Swiss Timing, связался с Жоао Авеланжем. Глава ФИФА искал новые силы для программ развития.
Генеральный секретарь ФИФА Хельмут Кэзер был, однако, не сильно впечатлен этим решением – и сказал претенденту прибыть в январе 1975 года в назначенное время (в 18:00) на Хитцигвег, дом 11. Блаттер столкнулся с проблемами логистики: «Мне было трудно найти адрес. Поэтому я взял карту города. Но в Цюрихе было непросто ориентироваться из-за большого количества улиц с односторонним движением». Когда швейцарец оставил позади тупики Цюриха, возникла следующая проблема. У входной двери в штаб-квартиру ФИФА не было звонка. Был только дверной молоток. Когда Блаттер постучал, ему громким, угрожающим лаем ответила собака.
Уже темнело и поднимался туман. Блаттер почувствовал себя будто в фильме про Шерлока Холмса: «Я подумал о собаке Баскервилей». Дверь открылась со скрипом. К нему вышел генеральный секретарь Кэзер, сдерживающий собаку, говоря: «Он просто хочет поиграть!»
Блаттер вошел в кабинет и оказался в атмосфере, больше напоминавшей английский музей-квартиру, чем мир футбола – с роскошным столом, большими креслами и тусклой блестящей лампой. Когда он сел, Кэзер спросил его: «Почему вы хотите работать в ФИФА?» Генеральный секретарь говорил на бернском диалекте, Блаттер отвечал на том варианте немецкого, на котором говорят в Вале. Межкантонный языковой барьер оказался не единственным препятствием, с которым столкнулся Блаттер.
Кэзер немедленно назначил Блаттера в «лагерь Авеланжа» и усмирил энтузиазм новичка разочаровывающим образом, спросив, действительно ли он подумал над выбором работы и знал ли он о трудностях ФИФА, прежде всего финансового характера? «Та первая встреча была не очень сердечной, если не сказать больше. Меня не приветствовали с распростертыми объятиями», – говорит Блаттер, описывая прохладный прием 40 лет назад. Хелен Петерманн, помощник Кэзера в то время (после она работала на Блаттера в на той же должности с 1981 года), вспоминает взрывное настроение: «Кэзер, довольно консервативный человек, не мог принять некоторые идеи Блаттера. Для него программы развития и поиск спонсорства не имели значения. Враждебность между ними была практически осязаемой».
Однако для Блаттера не было никаких сомнений в том, что он был в правильном месте: «После того, как мои проекты по разработке бренда в Longines были отклонены, я решил покинуть компанию». В то же время швейцарец поклялся себе, присоединившись к ФИФА: «Я не сдамся».
Блаттер начал работать во Всемирной футбольной ассоциации 10 февраля 1975 года, но на самом деле, ни один офис не был доступен. На вилле Девальд в Цюрихберге проживала семья Хельмута Кэзера. Генеральный секретарь проживал с женой и двумя собаками в просторных помещениях. Блаттеру, однако, места не нашлось. Он должен был отправиться в изгнание в Адидас в Ландерсхайме, недалеко от Страсбурга. В течение недели он жил и работал в Эльзасе. На выходные он возвращался в Швейцарию.
Он жил девизом, с которым его воспитывали родители: «Если это стоит того, что нужно сделать, это должно быть сделано хорошо». Это остается его основным принципом и по сей день: «Когда я работаю, я работаю. Когда я занимаю свободное время, все иначе. Нужно чувствовать разницу». Однако соотношения между досугом и работой у Блаттера были не сильно сбалансированы. «Он никогда не был в отпуске больше недели – и только во время рождественских праздников. И не больше чем через 24 часа он отвечает по телефону в офисе», – говорит его давний товарищ и помощник Филипп Матье.
В свои первые месяцы в ФИФА Блаттер работал на условиях без контракта. Только после задержки – в Базельском выставочном центре – ассоциация предложила ему конкретные трудовые условия на позиции директора по развитию. Но генеральный секретарь показал новичку границы и показал на немца Деттмара Крамера, так называемого путешествующего тренера, который проводил учебные курсы от имени ФИФА, и бывшего президента ФИФА сэра Стенли Роуза, который позаботился о судействе. Юниорские турниры были в компетенции УЕФА. «Вы должны понимать – даже если вы получите это место и преуспеете, Авеланж не продержится больше одного срока, и вам придется уйти с ним. Не поддавайтесь иллюзиям», – говорил Кэзер. Это было одно из самых больших заблуждений в истории футбола.
Тем не менее Блаттер принял предложение по контракту. «Я хотел получить эту работу любой ценой». Однако условия работы могли бы быть лучше: «Я оказался персоной нон грата, так сказать. Одиннадцать сотрудников, которые составляли все ФИФА, сочли меня нарушителем спокойствия. Я был двенадцатым, захватчиком. Но даже в футбольных матчах двенадцатый номер играет свою роль!» Блаттер, конечно же, не собирался сдаваться и взялся за свою новую задачу – как центральный защитник, старательно преследующий нападающего. «Хоть у меня и не было офиса, я как можно чаще посещал штаб-квартиру ФИФА. Я должен был обозначить свое присутствие и защитить свою территорию».
Он также усвоил все уроки от своего нового работодателя: «Мне нужно было как можно больше узнать об истории футбола и ФИФА». Блаттер читал все книги, все доступные документы и все отчеты, чтобы быть всегда в курсе дела. Таким образом, он узнал компанию и ее сотрудников с нуля – и на шаг приблизился к своей большой цели: «Стать вездесущим и незаменимым», – говорит он. «Благодаря моей хорошей памяти я позже смог использовать большую часть информации, которую собрал в то время. Я знаю, что сегодня даже ключевые люди ФИФА не читали даже историю правил игры или историю Английской футбольной ассоциации и не знают, почему в футбол в Англии играли зимой, а не летом. Сегодня никто не интересуется этим, но это фундаментально. Без основной информации вы ничего не сможете добиться…»
Стратегия Блаттера оказалась успешной. Сотрудники ФИФА отдали дань уважения и признали новичка, осознав, что Блаттер проявил сильную волю и самоотверженность, взял на себя инициативу и занялся делом. Его первым союзником стал Юрг Хагер, сотрудник производственного отдела. Он также получил моральную поддержку от Нормы Курман, одной из женщин в компании. «Она была очень милой, – вспоминает Блаттер. Со своей стороны, генеральный секретарь взял в свой секретариат Хелен Петерманн. Его манера работы была очень диктаторской – в прямом смысле этого слова. «У него был старый диктофон с бесконечными лентами. И он громко говорил с ним! Вся штаб-квартира знала, что он на работе. И бедной девушке приходилось набирать это потом, без каких-либо ошибок, потому что электрических пишущих машинок с кнопкой удаления еще не существовало…»