Единственная из чужой Вселенной

Искандский король не самый большой гуманист на Миориллии. И уж точно не самый среди верианских государей. Я видел, как он, не раздумывая, прикончил своего противника в эн-бо, когда еще выступал на турнирах. Не моргнув глазом свернул шею незнакомому верианцу. А вся вина его была лишь в том, что вышел против Малькольда на ринг. Не даром же присутствующие приняли угрозы искандца убить Лилля всерьез. Не усомнились ни на секунду.

Ямэссурец захрипел снова, глаза его закатились, изо рта пошла пена. Я дернулся, советники Лилля дернулись тоже. Но не успели мы ничего предпринять, драчливые короли застыли, словно замороженные.

Теперь они казались двумя статуями — очень реалистичными, талантливо выполненными, но не живыми.

Путник, догадался я.

— Я очень устал сегодня, — тяжело выдохнул куратор и без перехода добавил. — Моей «остановки» хватит не больше чем на сорок часов. За это время вы должны придумать, что делать. Мы должны придумать. Еще лучше, решить проблему. Предупреждаю. Никого другого я в этом мире больше чем на пару секунд останавливать не могу. Нарушится временной баланс и все нынешние наши неприятности покажутся мелочевками, — широким жестом он пригласил за стол переговоров советников Лилля и Малькольда. Они тоже вскочили, готовые отразить атаку на своего короля.

Послы повиновались. Я устало плюхнулся на стул. Он даже скрипнул от неожиданности.

— Мей, — обратился вдруг Путник к искандскому принцу. Мы все забыли, что они с Изелейной еще в комнате. — Вместе с Сэлом уведите полукровок. Приведите в чувство. Тут надежда только на вас, — он сказал это ровно, почти без интонации. Хотя намек читался явственно. Они должны расположить к себе единственных и тогда смогут поддержать их своей аурой, своим спокойствием. Хотя какое уж тут спокойствие…

Изелейна хотела встать. Рывком поднялась со стула и едва не рухнула на пол — ее резко повело вбок. Мей подхватил единственную на руки и вынес из переговорной.

Мне же оставалось лишь надеяться, что искандский принц поддержит брата и поможет ему привести Даритту в чувство. Ее рыдания еще доносились из коридора. Надрывные и отчаянные рыдания человека, что потерял последнюю надежду. Потерял самых близких.

Уж я-то не понаслышке знал, что это такое. Ком разросся в горле, когда вспомнил, как упала у Разлома полумертвая Милена. Нет, об этом лучше не думать.

Я тряхнул головой, и усилием воли вернулся в неутешительную реальность.

Как раз вовремя!

Краем глаза я заметил, как дернулся в сторону Малькольда и Лилля Грен. Советники драчливых королей тоже заметно напряглись и будто бы даже слегка приподнялись на стульях. Идея расцепить мятежных монархов сейчас, пока они неподвижны и беззащитны, прямо-таки витала в воздухе.

— Не с места! — резко осадил всех Путник. И на пораженные взгляды пояснил: — Вокруг них заморожено время. Любой, кто туда сунется, тоже заморозится. Даже если влезет частично. Какая часть попадет, та и заморозится. На все 40 часов. Ничто не сдвинется с места в радиусе метра от ваших знаменитых королей. Ни верианец, ни зверь, ни даже силовое поле. Любой, кто сунет туда свой длинный нос или шаловливую руку, рискует остаться без этой части тела. Если вообще не погибнет.

Поэтому, рекомендую тебе, Рэммильер, — без перехода обратился ко мне куратор. — По окончанию переговоров выставить у дверей охрану. Мало ли кто из слуг рискнет. Или тот же фанатик. Или аристократ бросится на помощь кому-то из королей. Ты же не хочешь множить проблемы и жертвы.

Признаться честно, я понятия не имел, что все настолько серьезно.

— Конечно, я выставлю охрану, — с готовностью пообещал куратору.

— Отлично, — устало вздохнул он. — А теперь рассказывайте все по порядку. Хочу знать — какая бешеная муха искусала ваших королей.

Советники Малькольда и Лилля полоснули по куратору недобрыми взглядами. Но спорить не стали. Путник произвел на них впечатление. Да и помощь его трудно было переоценить.

(Мей)

Не так много найдется причин, чтобы я убил кого-то. Изелейна — одна из них. Там, в переговорной, на долю секунды показалось — Рэм колеблется. И я бросил вызов всем — отцу, Лиллю, хозяину замка. Я готов был драться за Изелейну, до последней капли крови, до последнего вздоха. По счастью, Рэм не колебался, а просто растерялся.

Отец натворил дел. Его поведение пугало меня, тревожило не на шутку. Отлично понимая, что он не только «ставит Лилля на место», но и демонстрирует нашу мощь соседям, я осуждал своего короля за его методы.

После сообщения Путника Изелейна сидела на стуле неподвижно — бледная и тихая. Лишь изредка она вздрагивала, обводила комнату испуганным взглядом. Не верила Рэму, не верила правителям, не верила в свою безопасность. Я шептал на ухо единственной, что отобью ее в любом случае, при любом решении королей. Увезу на своем шаре-мобиле и спрячу в горах унгов, если потребуется. Но она не верила и мне тоже. Болью отдавалось в груди понимание — Изелейна не готова доверять неведомым существам из чужой Вселенной. Даже мне не готова.

Воздух словно накалился, потяжелел в груди.

Но тут Путник заморозил отца и Лилла. Очень вовремя! Недолго прожил бы ямэссурец в нашем коронном захвате. И тогда беды не миновать. Да и отцу вряд ли спустили бы все с рук.

Я раскусил его стратегию. Если Ямэссура бросит нам перчатку, не пройти ей мимо Нийлансы, не пройти мимо других соседних держав. Не скоро доберутся до нас мстительные войска. И ни один другой король не позволит им просто так пересечь собственную страну. Даже если ямэссурские генералы на крови, на здоровье и жизнях близких поклянутся, что пальцем не тронут мирное население. Обеспечить это, когда огромная армия, подогретых адреналином, а многих и гормонами зрелости, верианцев движется через города, не под силу никому.

Повезет, если мирных жителей только слегка поколОтят. Но, скорее всего, дорожка трупов останется на пути ямэссурских вояк. А такого не допустит ни один уважающий себя монарх.

Рассуждения отца были понятны, очевидны для всех. Но его методы… Нас и так ненавидит вся Миориллия. К чему накалять ее ненависть до бела? К чему превращать нас из изгоев, которых еще терпят на внешнеполитической арене в отверженных. В тех, на кого прольется лава вулкана ненависти других стран.

Я испытал небольшое облегчение, когда Путник заморозил королей. Изелейна, кажется, тоже. А тут еще Путник предложил нам с Сэлом увести девушек и успокоить их. У меня в голове мгновенно созрел план. Нужно отвлечь полукровок, заставить их иными глазами взглянуть на нашу Вселенную. Оценить ее красоты, ее великолепие, чтобы не так болезненно воспринимать потерю собственного мира.

Не зря же Миориллия прослыла одним из лучших Галактических курортов. Не зря же со всех концов Галактики стремились сюда миллионы туристов. Платили за это вдвое больше, чем на других морских курортах с похожими условиями.

Прежде чем я успел помочь Изелейне, эта маленькая воительница вскочила со стула. Но опасно пошатнулась и едва не рухнула вновь. Я подхватил ее, такую легкую и такую мою и вынес прочь.

Прочь от проклятых политических склок. Прочь от сумасшедших королевских разборок. Истинно-верианских разборок королей, какие случались у нас хоть и редко, но регулярно.

Прочь от дурных новостей. От всего, что расстроило девушек. Мы с Сэлом покажем им то, чему можно радоваться в нашем мире, на что хочется любоваться, не переставая.

В коридоре голосила Даритта. Она сидела прямо на полу, как маленькая и сотрясалась от рыданий, и всхлипывала.

«Мама».. «Мама»… «Мама».

Единственное, что разобрал мой лингви-диск из ее причитаний.

Наверное, даже Сэл понимал свою единственную хуже меня. Мама умерла, когда мне исполнилось сто с небольшим. Но я помню это ощущение. Словно от моего мира, от меня вдруг откололся самый важный, самый ценный кусок. Откололся невосполнимо, неожиданно.

Она летала на планере и попала в воздушный вихрь. Они иногда выстреливают возле гор унгов. Говорят виной всему схлестывание каких-то воздушных потоков — горячих с холодными или наоборот. Я не силен в метеорологии. Могу сказать лишь, что неделю я не верил, не хотел верить в гибель мамы.