Откровение Луны

– Вы что собираетесь спать на стуле? – хрипло спросила Николь.

Девушка вздрогнула.

– Нет, что вы! Я совсем не буду спать. Как вы себя чувствуете?

– Превосходно. У меня есть одна просьба к вам: сядьте на соседнюю кровать. Мне так легче будет смотреть на вас.

Девушка немного колебалась, но Николь повторила просьбу, и та с улыбкой повиновалась. На несколько минут воцарилась идеальная тишина, нарушаемая только гулом вентиляции.

– Соня… – произнесла Николь.

Медсестра пришла в замешательство.

– Откуда вы знаете моё имя?

– По глазам поняла. Они у вас такие сонные.

Соня тихонько захихикала, почувствовав всем телом исходящую от Николь благодать.

– Вы можете дать мне ручку и листок?

– Сергей Иванович дал чёткие указания, чтобы вы отдыхали, а я должна за этим проследить! Не стоит вам перетруждаться.

– Я не буду. Только напишу пару строк и всё. Сонечка, пойдите мне навстречу, умоляю.

– А почему вы не ужинали? Как полагаете набираться сил, если вы намеренно отказываетесь от пищи и воды?

– Мне друзья принесли вкусной еды, поверьте, я сыта, – соврала Николь.

Соня недоверчиво пожала плечами.

– Так вы принесете ручку и листок? – улыбнулась Николь.

Девушка тяжело вздохнула и вышла в коридор. Спустя пару минут она вернулась с альбомным листом и ручкой.

– Только пару строк! – пригрозила Соня.

Николь моргнула в знак согласия, и медсестра помогла подложить под плечи взбитую подушку. Николь принялась выводить буквы. В глазах всё плыло и рябило. Изложенные слова на бумаге выжимали из нее последние силы, но она выводила букву за буквой, необычайно аккуратно и трепетно. На болезненном мраморном, точно его обсыпали сахарной пудрой, лице наблюдалась сосредоточенность, а на безликих губах скользила обворожительная улыбка.

Соня пристрастно наблюдала за журналисткой. Кир Булавин предложил ей щедрое вознаграждение, если та проведет ночь у постели больной. Но в эту минуту она жалела, что приняла его деньги. Николь оказалась прекрасным человеком, и Соня бы с радостью приглядела за ней и без денежной платы. Давно она не встречала среди вечно недовольных пациентов таких добрых и искренних людей, как Николь. Журналистка закончила писать послание, а в глазах её обитала нетленная грусть.

– Соня, а вы когда-нибудь любили?

Подобный вопрос смутил медсестру. В последнее время она много работала, и личная жизнь вовсе не складывалась.

– Мне кажется, любви не существует.

– Как странно, что в столь юном возрасте вас посещают такие мрачные мысли.

– Ничуть. Посмотрите сколько фильмов снято и у всех один и тот же сценарий: любовь, замужество, измены, брошенная семья. Впрочем, в жизни ситуация похожая...Разве любовь настолько примитивна, чтоб её предать? Нет, безусловно, нет никакой любви.

Николь мягко улыбнулась.

– Тогда почему многие люди одиноки всю жизнь? Мы часто слышим от знакомых: «Я хочу найти своё». Но вы же не станете отрицать, что помимо физических потребностей у нас есть духовные, – Николь сделала паузу. – Давайте на минуту предположим, что любви действительно нет. В таком случае человек, стремясь удовлетворить те самые потребности, мог бы беззаботно получать удовольствие от телесной близости. Но ведь не каждая ночь с мужчиной способна заставить летать. От связи, где тела объединены только физическим блаженством, остается лишь опустошенность. А люди наоборот стремятся найти покой. Сам собой механизм удовольствия слишком коварен. Многие наивно полагают, что дело в особых навыках или иных деталях, коим уделяется куча внимания. Тогда как главное теряется в грудах ненужного мусора. Анатомия наших тел идентична, казалось бы, этого достаточно, чтобы обрести счастье с любым представителем планеты Земля. Но мы видим, что этого не происходит, этого мало для пропитания души. Сам собой напрашивается вывод: всё, чем мы можем гордиться и чем отличаемся от других – это наша душа, которая способна воскреснуть лишь от магии любви. Ясно, что великое чувство созревает к душе человека, а вовсе не к его телу.

Соня не сумела возразить. Длинная речь Николь пошатнула в ней твёрдую веру в свою теорию. Николь вспомнила начало беседы. Её взгляд утонул в милосердии, когда она спросила Соню.

– Вы бы простили возлюбленному измену?

Будучи слишком молодой и застенчивой, чтобы заводить не обязующие интрижки, Соня не познала горечь ужасного поступка. К тому же отвергая такое понятие, как любовь, она не стремилась обременять себя проблемами парных отношений. Немного подумав, она с горячностью, присущей самодостаточным подросткам, ответила.

– Нет, я бы, пожалуй, не смогла. Я так думаю, мужчине прощают всё только в любовных романах, а в реальной жизни обычно не так. Боль разочарования и задетое самолюбие не дадут волю патетическим чувствам. Признаться, мне было бы противно ложиться с ним в одну постель, зная, что он касался тела другой.

– Но что если измена случилась не по животному зову плоти?

– А что так бывает? – изумилась Соня.

– Несомненно.

– Если, как вы утверждаете, причина кроется не в животном интересе и низости существа человеческого тогда в чем?

– Иногда людей толкает на предательство неистовое отчаяние. Сломленный дух, который скитается в поисках утешения. Но ошибка их в том, что не всё взаимозаменяемо, как принято считать. Нельзя заполнить водой пустоту дырявого сита. Можно выложить дно тканью, накидать камней, но вода все равно просочится сквозь решётку, – Николь помолчала мгновение и улыбнулась. – Мне не верится, что вы честны сами с собой, Соня. Вы лучезарны, а такие люди склоны сострадать и прощать тех, кто идет на покаяние.

– Человек, предавший однажды, предаст и вновь, – отрезала Соня.

– Возможно, это тот самый случай, когда предатель станет сожалеть о содеянном всю оставшуюся жизнь. Вы бы не дали ему второго шанса?

– Нет, пустая трата времени! – фыркнула Соня. – Люди не умеют извлекать пожизненных уроков. Стоит только простить наглеца, как он моментом нырнёт под чужую юбку.

– Довольно категорично! – тихонько посмеялась Николь. – Однако, мне кажется, иногда человек нуждается больше во втором шансе, нежели в первом.

Соня милосердно улыбнулась.

– Ах, Николь, вы слишком добры к людям. А ведь они невыносимо жестоки! Стадо мелкого скота, которое только и понимает скотский язык!

Соня замолчала. Ее строгие суждения забавляли журналистку. Николь проникновенно взглянула в её маленькие глаза-пуговички, а затем отвела взор. Она трепетно скользила пальцами по свёрнутому листу бумаги.

– Сонечка, я могу попросить вас ещё об одном одолжении? Вы обещаете, что во чтобы то ни стало выполните его?

Соню окончательно подкупило радушие венгерки, и она, немедля, ответила.

– Разумеется.

Николь озвучила важную жизненно необходимую для нее просьбу, а медсестра безмолвно вникала, лишь изредка моргая. Дрожащий и волнительный голос Николь тронул сестру милосердия до основания. Суть просьбы была настолько ответственна и деликатна, что Соня не сумела проявить бестактность и противоречить венгерке в столь важную для неё минуту.

– А теперь поспите, – сказала Николь, когда Соня молча взяла у неё лист бумаги, на котором та писала чернилами великодушного сердца. – Ночь обещает быть долгой.

– Нет, что вы!

– А я говорю поспите! Я бы с радостью проспала бы целый день, но, увы, не могу. Пока есть такая возможность, ее непременно нужно использовать в вашем случае.

– То будет неправильно с моей стороны.