Страница 75 из 89
А Николь, тем временем, шагала к «Золотой Подкове», проглатывая слезы. Возле бара на обочине припарковалась машина. Сперва девушка предположила, что это Чарли, но по номеру сразу поняла, кто это.
– А я за тобой! – сказал Кир Булавин. – Альбертович там рвёт и мечет.
Она молча прошла мимо него и, закинув чемодан на заднее сиденье, нырнула в салон. Кир последовал за ней. На гладковыбритом лице появилось изумление.
– Даже не попрощаешься с кабаком?
– Поехали уже.
Он испытующе глянул на девушку. Николь вела себя холодно и замкнуто. Изменения, произошедшие в её внешнем виде, не остались незамеченными и вовсе не красили девушку. Он пристально оглядел её сероватого оттенка лицо, подмечая под глазами синие круги, затем фигуру и утвердительно заявил:
– Ты сильно исхудала. Не надо было тебя здесь оставлять. Ведь я знал, что так будет! Ты что совсем не ела?
– Кир!
Её грубый тон и слегка осипший голос подействовали незамедлительно. Кир завёл машину, решив отложить разговор на потом. Ей хотелось поскорее уехать, понимая, что один взгляд на посетителей «Золотой Подковы» или расстроенного Макса в дверях двенадцатого дома, и она не сможет вернуться в город.
Редакция журнала «Феномен», того же дня. 14:30
Николь привела себя в порядок и выглядела гораздо лучше, чем при встрече с коллегой. Мятная блузка оттеняла нездоровый цвет лица; глянцевый блеск помады скрашивал незначительную бледность губ. Живя в Красном Ручье, Николь смотрелась в зеркало утром и перед сном, когда тусклый свет горящей свечи скрадывал недостатки. Раньше она гордилась своими губами цвета спелой вишни. Они были приметны издалека, и за счёт сочного натурального цвета надобность в яркой помаде отпадала. Кожа фарфоровая, будто покрытая пудрой, имела ровный тон. Она не считала себя отъявленной красавицей, но окружающие судачили об её привлекательности. Благодаря сочетанию роскошных бедер и налитой груди с узкой необыкновенно женственной талией, которую она всегда подчёркивала при помощи пояска, они приравнивали её очарование к изяществу Клеопатры.
Но сейчас собственное отражение не радовало Николь. Возможно, плохой некачественный сон и скудная ассортиментом пища послужили основой тому. Но как бы там ни было, теперь она преднамеренно избегала зеркал.
Ей понадобилось больше часа, чтобы собрать все мысли в один ряд и появиться в редакции, в кабинете начальника. Она понимала, что ей придётся оправдываться перед ним за прогулы на работе. Она не считала их уважительными, но ей ничего не оставалось, как убедить начальника в обратном.
Семён Альбертович ходил из угла в угол, отчитывая Николь.
– Какова черта ты творишь? Где статья о художнике? Она должна быть включила в выпуск прошлой недели.
– Семён Альбертович, у меня есть более интересный материал для публикации.
Его блёклые лазурные глаза, с обвисшими веками, округлились. Николь часто лицезрела возмущенную физиономию начальника, но, в основном, то возмущение не имело прямого отношения к ней. Многие сотрудники редакции выслушивали часами унизительную критику в адрес содержания статьи. Необычайно требовательный и придирчивый Семен Альбертович Рюмин заведовал журналом более десяти лет и славился категоричностью в отборе материала.
– Николь Вернер, спустись уже с небес на землю, и слушай, что тебе говорят! Чтоб статья о галерее лежала на столе в моём кабинете. Поняла?
– Хорошо, я закончу её завтра.
Семен Альбертович уставился на Николь с ещё большим негодованием. Судя по исчерченности лица глубокими морщинами, нетрудно догадаться, что ему далеко за пятьдесят. Она поражалась, как в таком преклонном возрасте, ему удаётся оставаться таким энергичным и работоспособным. Он достал из кармана брюк носовой платок и провел им по редким волосам и блестящей залысине.
– Никаких завтра – вечером, и ни часом позднее! А утром отправляйся в Петровск и возьми интервью у местного фермера… У них там скотина пропадает мистическим образом.
Николь поникла. Её душа рвалась к Максу, и ей никак не удавалось избавиться от ощущения незримой беды, нависшей над головой. В ней говорило отчаяние.
– Семен Альбертович, выслушайте меня! Мой материал – сущая фантастика! Я прошу ровно неделю отсрочки. Мне необходимо уехать из города. А затем я опубликую статью о месте, представьте себе, которого нет на картах всемирной паутины!
– Что за вздор? Ты вообще в себе?
– Поверьте, нас ждёт сенсация! И это не просто выдумки обезумевшего фермера. Я была в центре развития невероятных событий! В том посёлке живут удивительные люди с необычными традициями. Я прошу всего лишь неделю!
Ошеломленный Рюмин вытаращил глаза. Он говорил так быстро, что слюна летела во все стороны.
– Николь, да ты совсем спятила? А я что буду писать всю неделю? О тумане по утрам или новой палатке шавермы за углом? – Рюмин вооружился жестами соответственно словам и наигранной улыбкой. – Довольно пререканий! Или езжай к фермеру, или редакция журнала помашет тебе ручкой.
Поджимая нижнюю губу, опечаленная Николь вышла из кабинета.
(«Ведь сам же потом благодарить будет!»)
Она начинала сомневаться, что трудное дело ей по зубам. Убедить начальника в сенсационном посёлке ей не удалось, получится ли убедить экологов? Сильное волнение, одолевающее Николь весь день, положило начало новому приступу мигрени.
Она позвонила знакомому экологу – Алине Смирновой, и они условились встретиться в управлении по экологическим вопросам.
– Это впечатляет, – сказала Алина, когда Николь показала ей фотографии Красного Ручья. – Можно попробовать отстоять интересы посёлка!
Николь бросила на девушку кроткий обнадеженный взгляд. Алина сидела за столом, пересматривая готовые снимки ещё раз. Худоба её миниатюрной фигуры смотрелась мило. Смазливое личико и большие глубокие глаза веяли живой энергией.
– И сколько потребуется времени? – в нетерпении спросила журналистка.
– В лучшем случае управимся за пару месяцев.
– Пару месяцев? – Николь встала со стула и направилась к окну.
День разразился проливным дождём. Благодаря приоткрытой фрамуге в кабинете витала прохлада. Николь сделала глубокий вдох и плавный выдох.
– А побыстрее никак нельзя?
Алина развела руками.
– Николь, я не всемогущий бог! Здесь нужно собирать целую комиссию экологов. Затем посылать письменный запрос в администрацию на рассмотрение вопроса. А если они не дадут добро – подавать иск в суд.
Николь молчала. Головная боль, несмотря на принятое лекарство, нарастала ежеминутно, но Николь старалась игнорировать недомогание. Ей вспомнилось с каким пылом Муча поддержала её идею на празднике, затем поочерёдно забавные, слегка неопрятные лица Мексиканца, Данко, Щавеля и Андерсена; умиротворенный легкий взор Розы Митчелл. Люди доверили ей самое сокровенное – тайну многолетней давности. Наверняка, она знает лишь малую часть из летописи Красного Ручья. И потому Николь терзал необъяснимый страх перед неизвестностью и провалом.
– Я должна успеть довести это дело до конца…
Алина перекладывала просмотренные фотографии в отдельную стопку.
– А ты куда-то уезжаешь? – не поднимая глаз, уточнила она.
– Нет.
– Тогда не понимаю, к чему такая спешка? Если ты переживаешь насчёт интернета, то не стоит беспокоиться – месяцем раньше, месяцем позже, но он у них появится! – Алина засмеялась, но Николь оставалась озадаченной. – В конце концов, они как-то жили столько лет без статуса заповедной территории.