Откровение Луны

(«Так вот откуда исходило зарево в тот день!»)

Она детально осмотрела обихоженную площадку. От крыши гаража до двух электрических столбов была натянута металлическая сетка рабицы. Николь подняла голову вверх и изумилась: под светом мигающих прожекторов, казалось, сетка разрезала металлом частые падающие капли, которые в миг превращались в тонкие блестящие черточки, то застывая на месте, то снова падая вниз на мокрую землю. («Не-ве-роятно!»)

Ворота гаража открылись; показался Макс. В его руках находился стеклянный пузырек мыльной воды. Тщательно его встряхнув, он достал из кармана пластмассовую палочку и осторожно подул в кольцо. По мере того, как надувался пузырь Николь раздумывала, в чём заключается каверза шоу. Ведь не зря же с целью удивить девушку он выбрал именно детскую забаву. Едва ли обычным пузырям под силу сразить взрослого человека наповал. Наверняка, нечто иное сокрыто за дивной магией фокуса. Мимика лица Макса, сдержанная и увлеченная, была занимательной, и Николь без воли переняла его треволнительное состояние. Она ждала минуту развязки, когда мыльное творение неминуемо лопнет.

Но случилось нечто волшебное. Огромный пузырь, достигнув размера человеческой ладони, оторвался от кольца и медленно устремился вверх. В этот момент, точно по заранее написанному сценарию, прожектора синхронно замигали, а небольшая капля дождевой воды сорвалась с сетки и приземлилась на поверхность пузыря. Преодолев жидкую оболочку, капля осталась на его дне перекатываться взад-вперед. От изумления Николь приоткрыла рот. Довольный собой Макс не смел отвести глаз от её милого лица.

– Дотронься до него, – сказал он, продолжая восхищаться нежным образом журналистки. Николь чудилось, что даже погода решила подыгрывать искусному фокуснику, ибо умеренный дождь заплакал мелкими каплями, а затем и вовсе прекратился.

– О Макс, может не надо, это так необычно! Мне будет жаль, если такая красота лопнет.

– Не бойся, не лопнет.

Николь бросила на парня недоверчивый взгляд. Он оставался уравновешенным. Самоуверенность, которая обычно переполняет гениальных учёных после ряда удачных опытов, проступала сквозь каждую черточку его дерзкой наружности. Николь припомнила, что первым о чудесных пузырях ей поведал Андерсен. Он утверждал, что те необычайно прочные. Но можно ли доверять словам непревзойденного мастера сочинять на ходу? Однако Макс, прослывший скорее человеком дела, нежели слова, внушал доверие. Она аккуратно коснулась пальцем субтильной поверхности пузыря, всё ещё представляя, что он вот-вот разлетится на брызги. Макс засмеялся, как коварный злодей. Его палец прислонился с другой стороны пузыря, резко и уверенно. Мыльное творение, зажатое пальцами их рук с двух сторон, в полной сохранности целостной формы шара, повисло в воздухе. Их взгляды: её – полный восхищения, его – безмерного спокойствия, встретились. И на Николь снизошло озарение.

– Мой неповторимый Странник… – прошептала она, касаясь своими губами его мокрых губ.

Их руки медленно опустились, а тем временем мыльный пузырь с плавающей каплей воды на дне стремительно поднимался вверх.

Дом номером 12.

24 мая 2017 г.

Николь проснулась от ужасающего шума под окном. Казалось, дом оцепила куча мятежников, вооруженная до зубов ударными инструментами. Она подскочила с кровати, поспешно одевая сарафан. Макс умиротворенно спал, раскинув руки на всю кровать. Их любовные утехи закончились на рассвете, и Николь чувствовала себя предельно разбитой. Она побежала к двери и взглянула в окно прихожей. Муча, вся увешанная монисто и перьями, ритмично била в барабан. Миссис Митчелл в широком платье до самых пят стучала кастаньетами. В её левой руке был тряпочный мешок из ситца, а на голове красовался венок из прелестных маков. Они подошли к порогам террасы, и, не дожидаясь стука в дверь, Николь отворила им.

– Дорогая, не время для сна! – воскликнула Роза. – Сегодня дивный праздник!

Миссис Митчелл прошла внутрь и звучным голосом позвала Макса. Нарядная Муча уставилась на Николь проникновенным взглядом. Она создала вокруг себя ауру таинственности, будто ей доверили сугубо личную тайну. Её весомость была настолько велика, что одним хрупким женским плечам не под силу нести сокровенный груз в одиночку. Было очевидно, что Муча ведёт отчаянную борьбу с излишней болтливостью и самой собой. Но та борьба была неравной. Желание поделиться радостью, которая переполняла её блестящие глаза, пересилила всякую преграду, и она тихонько заговорила.

– Сегодня может вернуться Касим… – она внимательно наблюдала за реакцией Николь. – Такое пожарище в честь праздника он увидит с любой высоты!

Казалось, что даже выпустив наружу великий секрет, она продолжала сомневаться в правильности такого решения. Какой-то неописуемый испуг появился в её чёрных очах. Муча никогда не обсуждала своё горе с людьми, которые не верили, что её единственный сын, её душа и отрада – жив и здоров. Кроткий взгляд Николь излучал понимание, но вовсе не потому, что она была согласна с Мучей – скорее, она отнеслась к её реплике, как к несусветной чепухе – журналистка не хотела обижать материнское сердце, и без того преисполненное великой скорбью. «Родная мать не должна хоронить своего ребёнка!» – мысленно произнесла Николь. Глядя на её выразительные черты, слегка заостренные, и необычайно глубокие оливковые глаза, можно было подумать, что в белокурой головке родился большой стратегический план. Помолчав, Николь чувственно гласила.

– А знаешь, Муча… У меня есть превосходная идея, как привлечь внимание Касима.

Перенасытившееся солнцем лицо монголки осветилось радостью. Она забила руками по барабану.

– А я ведь знала, что ты появилась здесь неспроста – это знамение! Э-ля-ла-ла-э-ля-ла!

Когда они вместе проследовали в комнату – Макс уже прихорошился у зеркала. Сонный и слегка помятый, он походил на оболтуса школьника, проспавшего занятия. Миссис Митчелл танцевала посередине, делая шаг вперёд и два назад под озвучку кастаньетами.

– Не время для сна в День Освобождения! – пела она.

Макс взял изящно вытянутую руку Розы, и она аккуратно закружилась под его рукой. Притягательная, но весьма странная усмешка пропитала его глаза и уголки рта. Николь улыбнулась. Умение Макса вести себя непринуждённым образом в любой ситуации неустанно восхищало девушку. Горделивое своенравие сочеталось в нём с естественностью, вызывающей в Николь внутренний трепет и волнение. Не без интереса она скользила по его сухощавому телу, многочисленным тату и забавной причёске. Ей было комфортно с ним, комфортно и тепло. Потому становилось не важным, что стиль его имиджа несколько противоречил её изысканным предпочтениям в выборе мужчин. Она размышляла о том, как бы отнеслись к её новому избраннику в обществе. Что бы сказали коллеги и знакомые, когда Николь Вернер – венгерка, завоевывающая сердца прирождённым обаянием, собственной персоной вышла бы в свет с неординарным парнем, не обладающим даром красноречия и объективным взглядом на интересующие журналиста темы. И чем больше Николь думала о том – тем меньше ей хотелось возвращаться в свой мир… Хотя свой ли теперь этот мир для неё? Чудаческий образ жизни, который она вела в посёлке, обнажил её душу, раскрыл в ней дополнительный источник вдохновения. В Красном Ручье, как нигде в России, она чувствовала себя дома.

Пока Николь погрузилась в туманные, но весьма приятные раздумья, Роза положила кастаньеты на стол и принялась капаться в мешке.

– О, дочка, ты будешь просто неотразима! – воскликнула миссис Митчелл, не удерживая внутри задорного смеха, который подхватила Муча.