Посол Конкордии

Двухэтажный особняк, окруженный полузаброшенным садом, выглядел нежилым. Стекла окон, судя по всему, были выбиты чудовищным ударом магистра Молата по всему городу. С крыши свалилась и разбилась о землю печная труба, а входная дверь была приоткрыта. Нирмо подошел к раскидистому дерева, растущему около ведущей к главному входу в дом дорожки, и вгляделся в аметист в навершии своей трости, мысленно проговаривая слова на древнем языке магов и чертя пальцем рунические символы на поверхности камня.

Когда чародей закончил читать заклинание, от его сложенных лодочкой рук во все стороны полетел ветер, собирающий информацию о том, чем касался. Слабый поток ветра заставил двери заскрипеть и проник в дом на десяток метров вглубь. Изучать весь дом этим заклинанием Нирмо не решился - когда ветер вернется, он переполнит его разум впечатлениями мелких духов, подчинившихся воле чародея. Личный предел разума Нирмо в годы ученичества не превышал объема информации, собранной с гектара леса. Но после впитывания такого объема информации он валялся без сознания неделю. Пара гектаров, изученных при помощи одного из заклинаний Воздушного прозрения Хирека, - так назывался ритуальный каскад из девяти чар, которые позволяли даже довольно слабому магу в заклинательном покое собрать сведения с огромной территории, - превратили бы Нирмо в пускающего слюни идиота с непоправимо поврежденным рассудком.

Вернувшийся ветер заставил мага пошатнуться. Нирмо, быстро перебиравший воспоминания духов воздуха, облегченно выдохнул: "Пусто. По крайнем мере, у входа". Чародей ворвался в особняк и оказался в роскошной прихожей. Огромная комната размером с зал, имеющая невероятно высокие потолки, в дальнем конце которой красовалась каменная лестница, идущая вдоль одной из стен и заканчивающаяся запертой дверью на уровне второго этажа, была пуста. Кроме верхней двери имелось еще два дверных проема, явно ведущих в подвал или что-то в этом роде.

Маг прочертил у каждого из трех дверных проемов линию, и начертал под каждой из них символы, должные поднять в воздух и заставить кружиться в небольшом смерче любое существо, которое пересечет эти линии. Потом он вытащил книгу с телепортационным заклинанием из-за пазухи и, тяжело, вздохнув, принялся чертить отдельные участки заклинания в воздухе, а потом, пропуская через них магическую энергию и этим выравнивая все возможные неточности рисунка, опускал их на каменный пол, выжигая на нем рунические символы.

Прошло два часа.

Младший мастер Ордена Тайн, известный своими успехами в ритуалистике, внимательно смотрел на две линии стека каменных плит, пересекающих готовый магический рисунок. Он сильно сомневался в том, что это позитивно повлияет на рисунок. "Но магический маяк-то сработал, а там каменные плиты вообще метр на метр были", - решил Нирмо.

Он обошел магический узор, проводя своей тростью по его края и активируя вырезанные в камне символы вокруг собственно телепортационного заклинания. Они служили источников резервной энергии для телепортации и одновременно отвечали за освобождение воздушного элементаля из темницы ворот дома.

Злорадно улыбающийся Нирмо представил, как вырвавшееся существо в бешенстве разносит дом, где он творит чары, потом исчезает, а пораженные магическим всплеском члены Совета Тайн копаются среди обломков, пытаясь что-то разобрать, и на его душе воцарилось удовлетворение.

Закончив запитывать магической энергией узор и убедившись, что он отдаст всю силу основному рисунку и высвободит элементаля, маг вошел в центр телепортационного заклинания. Перед тем, как активировать его, Нирмо еще раз осмотрел окружность, в которую были вписаны полтысячи рунических символов.

Он решил, что телепортация пройдет на расстояние ровно пяти тысяч километров со случайным вектором в горизонтальной заклинательной плоскости. Дело в том, что направленную телепортацию такой силы засечь слишком просто, а бывшие друзья на хвосте, желающие узнать подробности смерти магистра Молата, недоступные им из-за решений враждебной к Конкордии царской администрации, ему совершенно не нужны. Просто потому, что он сам не раз наносил подобные визиты. И ни один маг, которому они наносились, не уцелел.

Расстояние свыше пяти тысяч километров, даже в горизонтальной заклинательной плоскости, могло выкинуть либо слишком высоко над землей, либо слишком низко под ней. Горизонтальная заклинательная плоскость всегда отличалась вплоть до нескольких десятков градусов от обычной горизонтальной плоскости. "Черт его знает, что значит это расположение звезд, и как по нему определить нынешнее расположение заклинательной плоскости относительно планеты", - думал Нирмо, разбирающийся в астрологии примерно так же, как в тактике. В том смысле, что знал пару терминов, а вот объяснить их уже не мог. А угол наклона горизонтальной заклинательной плоскости вычислялся по отсутствующим у младшего мастера таблицам и результатам наблюдения за положением звезд при помощи полноценной обсерватории.

Пять тысяч километров - это очень большое расстояние. Континент, на котором находятся Пять Земель[62], простирается на четыре тысячи километров с севера на запад и на три с половиной - с юга на восток. Его окружают многочисленные архипелаги и несколько крупных, около двух тысяч километров протяженностью, островов. Все они находятся под протекторатом[63] государств Пяти Земель, но в зависимости от силы местного правительства степень подчиненности варьируется.

Учитывая плотность заселения этих территорий, Нирмо без труда мог добраться при помощи магии до ближайшего острова, а при определенной удаче он бы телепортировался прямо на остров. Единственное, что его беспокоило, - это телепортация в воду. Плавал Нирмо отвратительно, а морских чудовищ, будучи магом Воздуха, терпеть не мог.

Но выхода не было. Выбранный им вариант побега от царских войск и дознавателей Конкордии был хорош тем, что за те тридцать лет, которые Нирмо служил городу магов, на островные территории было отправлено лишь пять миссий Конкордии, а вернулась лишь одна. Вероятность скрыться от города магов в Пяти Землях была настолько низка, что ее можно было бы даже не рассматривать.

Младший мастер поймал себя на том, что тянет время, и, подняв трость над головой, впечатал ее нижним концом в центр магического рисунка. От чародейского инструмента по выжженным в каменном полу символам потекли голубые огоньки, и мир для Нирмо превратился в огромную звезду, пылающую бело-голубым пламенем магических энергий. После того, как ему отказало зрение, переместившись в пункт назначения вместе с плотью, он услышал полный смешанной радости и бешенства вой освобожденного элементаля.

А потом его сознание последовало за телом.

9. Incipit vita nova[64]

Взрыв повалил деревья на целом гектаре леса веером от эпицентра. Бело-голубое пламя не поджигало деревья, в отличие от обычного, но сметало с них все, что только можно было смести. Около эпицентра взрыва валялись голые бревна, вывернутые с корнями из земли, чуть дальше - остовы деревьев с торчащими ветками. Как ни удивительно, на стволах остались не крупные ветки, - те были обломаны о землю и соседние деревья при падении и валялись рядом, - а мелкие отростки. На некоторых из них распускались почки.

Еще дальше, там, где деревья лишь слегка повалились, прекратив свое падение благодаря дальше расположенным стволам, и лишились даже не всего лиственного покрова, их стволы утопали в метровом покрове из облетевших листьев и веток.

В центре взрыва в нескольких десятках сантиметров над землей левитировала призрачная фигура, с любопытством наблюдающая за формирующимся в голубом шаре телом человека в белой мантии, держащем в одной руке трость, похожую на булаву. Призрак, опирающийся на двухметровый посох с сияющим синим камнем в навершии, роль которого выполняло переплетение белых веток, улыбался.

Голубой шар магической энергии воздуха уменьшался, а тело, висящее в двух метрах над землей, приобретало плотность и лишалось прозрачности. Когда, казалось, тело сформировалось полностью, остатки голубого шары взорвались, откинув человека в белой мантии в одну сторону, а трость-булаву в другую. Легкий ветерок коснулся листьев по сторонам вывала леса, заставив их трепетать.