Blood diamond

Арльберг-Восточный экспресс совсем недавно отъехал из Кале и не спеша направлялся в Париж. В вагонах разного класса сидело множество людей, которые ехали кто в Париж, кто в Цюрих, кто в Будапешт, кто в Бухарест. Но, на удивление, в вагоне-ресторане было еще пусто — лишь двое сидели за столиком у окна. Первым был молодой человек лет двадцати восьми-тридцати в темных брюках, светлой рубашке и бежевом кожаном жилете и с ужасным акцентом. Второй — мужчина средних лет в старом, потертом сером костюме. В вагоне больше никого, кроме них никого не было, поэтому они спокойно разговаривали друг с другом.

— Ты действительно веришь в это? — на английском спросил тот мужчина в пиджаке. — Веришь, что все это… правда? Веришь, что это ожерелье и вправду принадлежало царской семье Романовых?

— Поверь, — молодой человек улыбнулся, отпив немного вина из бокала, — человек, который рассказал мне об этом, врать не станет.

— Значит… — мужчина нервно сглотнул и чуть ослабил галстук, — ты… ты собираешься…

— Да, я собираюсь выкрасть бриллиантовое ожерелье, которое когда-то принадлежало царской семье, — смело заявил молодой человек, гордо вскинув подбородок.

— Тише! — шикнул на него мужчина, оглядываясь по сторонам. — Какого черта… ты разорался так?

— А чего, точнее, кого мне тут бояться? — молодой человек усмехнулся. Мужчина взглядом обвел пустой вагон и нервно сглотнул, пожав плечами — ответа он не знал. — Вот видишь. Так что… решайся.

— И… какова же цена всей этой затеи? Это ведь… не яблоко на рынке украсть. Все это должно стоить немалых денег…

— О-о-о, — молодой человек заулыбался, — а ты жаден, мой друг. Неприлично жаден… Но не волнуйся, за все это дельце назначена приличная сумма. Так что… как ты там говорил? На то, чтобы уехать отсюда в какое-нибудь теплое местечко, денег тебе точно хватит.

Мужчина замолчал, что-то высчитывая в уме и нервно теребя лацкан своего пиджака. Молодой человек же, внимательно следя за ним, снова отпил немного вина из бокала. Дешевое вино было отвратительно кислым, так что он морщился после каждого глотка, но продолжал пить. Он знал, что после того, как провернет это дело, он сможет позволить себе любое вино, которое только не пожелает…

— Заманчивое предложение? — весело произнес молодой человек.

— Весьма, весьма заманчивое… — пробормотал мужчина, нервозно потерев ладонью шею. — Но… Ограбить ювелирный?

— Нет-нет, — молодой человек отрицательно мотнул головой, — что ты! Как ты вообще мог подумать о таком?! — он с порицанием взглянул на него.

— Ломбард?

— Нет, нет, что ты…

— Тогда как?

— Ожерелье будет у одного человека. Этот человек со дня на день приедет в Париж и остановится в гостинице… а, впрочем, пока не важно, где. Так что останется лишь пробраться в его номер и…

Молодой человек вдруг замолчал — его отвлек какой-то странный шум, донесшийся из угла вагона, где стоял столик с выключенной лампой. Ему даже показалось, что там будто что-то шевельнулось…

— Я понял, понял, — закивал мужчина. — Вот только вопрос…

— Задавай! — молодой человек подмигнул ему и поднялся с места. Он знал, что никого в том углу быть не может — они сидели здесь почти с самого отправления из Кале и никто, кроме них, в ресторан еще не заходил. Но он должен был проверить…

— Зачем ты предложил мне эту работу? Если ее обговорили с тобой, да и назначили, как ты сказал, неплохую цену, то… зачем тебе я?

— О, — вздохнул молодой человек, медленно подходя к столику, — мой дорогой друг… Как же я обойдусь без твоей помощи? Ты — профессионал своего дела. Да и к тому же, я хочу помочь тебе. Ты ведь не хочешь вернуться в.?

Но договорить ему так и не удалось — дверь внезапно раскрылась, и на пороге возник официант. Молодой человек остановился, удивленно глядя на пришедшего так не вовремя официанта.

— Чем-то могу помочь? — услужливо спросил он на французском.

— Нет, — на том же языке ответил ему молодой человек и вздохнул. Он все еще пытался убедить себя, что это всего лишь разыгравшиеся нервы, и никого там нет… И уже на английском добавил:— Мосье Морель, нам, кажется, пора! Давайте вернемся в наше купе.

До купе они шли молча — разговаривать в коридорах было опасно, ведь кто угодно мог подслушать. Поэтому лишь когда они вернулись в свое двухместное купе и закрыли за собой дверь, они смогли продолжить свой разговор.

— Можно еще один вопрос? — спросил мужчина, забившись в угол, к окну, у которого лежала свежая подушка в белой наволочке — пока друзья сидели в вагоне-ресторане, стюарды приготовили их купе — на диванах было аккуратно расстелено постельное белье.

— Задавай, друг мой, — кивнул ему молодой человек, удобно устраиваясь на противоположном месте. Положив подушку себе под спину и закинув ногу за ногу, он снова кивнул ему.

— Кто заказчик всего этого?

— Один мужчина.

— А можно подробнее? Я бы не хотел потом остаться ни с чем… Да и работать на каких-нибудь… нацистов… тоже не особо хочется.

— Прости, — молодой человек вздохнул, — но я и вправду не знаю. Он назвал мне свою фамилию, но, наверняка, она подставная… Да и какая к черту разница? Он обещал заплатить, так что… Мне плевать, кто он такой, главное — его деньги.

— Но ведь…

— Что, Берни, что? — молодой человек усмехнулся. — Думаешь, он сможет обмануть нас? Поверь, он не захочет терять царское ожерелье.

— А как оно хоть выглядит? — шепотом спросил мужчина.

— Точно не знаю… Но знаю, что там двадцать алмазов и больше десяти крупных бриллиантов. Понимаешь, Берни? — молодой человек засмеялся. — Больше десяти бриллиантов!..

Пока он смеялся, его друг, Берни, прижав к себе подушку, откинулся к стенке — у него перехватило дыхание, когда он представил, какую сумму получит за это ожерелье.

Молодой человек резко перестал смеяться — его отвлек какой-то странный шум, донесшийся снаружи. Как будто скрипнул пол прямо перед их дверью… Молодому человеку даже показалось, что кто-то громко вздохнул…

— Еще вопрос, — произнес мужчина, наконец придя в себя. — Неловко спрашивать, но… я должен. Как… как мы будем делить наши деньги, если нам удастся сделать то, что ты предложил?

— Друг мой, знаешь ли, — начал молодой человек, без звука поднявшийся со своего места и уже стоявший прямо перед дверью.

— Что же? Что же? — нервно спросил мужчина, так и не дождавшийся никакого ответа.

— А знаешь ли ты, — продолжил молодой человек, медленно кладя руку на дверную ручку, — знаешь ли ты, что нас подлейшим образом подслушивают!

В этот же момент он рванул дверь на себя. В этот момент поезд, будто бы специально, дернулся, поэтому человек, который до этого стоял по другую сторону двери, прислонившись к ней ухом, явно не ожидал такого и, потеряв равновесие, ввалился в купе. Наглеца точно ждал бы скорая встреча с твердым полом, если бы не могучие руки молодого человека, которые он как-то случайно, чисто механически выставил вперед, отпустив дверную ручку. Он, удивляясь самому себе, осмотрел внезапного гостя, все еще находившегося в его объятиях, тихо приговаривая:

— А знаете ли вы, что подслушивать…

— Да пустите же меня наконец! — до него донесся недовольный, но приятный голосок.

Молодой человек, неожиданно для себя повинуясь приказу, поставил гостя, а точнее — гостью, на ноги, закрыл дверь купе и уставился на нее. Мужчина, все также сидевший за столиком, молча смотрел на нее с не меньшим удивлением.

— Дорогуша, вы что тут делаете? — спросил молодой человек, приходя в себя и пытаясь взять ситуацию в свои руки.

— Да, — недовольно поддакнул со своего места не менее удивленный Берни.

— Вам какая разница? — спросила девушка, пригладив волосы ладонью.

Молодой человек медленно обошел девушку вокруг, стараясь как можно лучше рассмотреть ее. Короткое черное платьишко в белый горошек и туфельки на небольшом каблучке. Спадающие до плеч темно-русые волосы были аккуратно уложены. Но больше всего молодому человеку понравилось милое загорелое личико гостьи с чрезвычайно открытым и веселым выражением, как лисья мордочка. Карие с янтарным отливом глаза с хитрым прищуром смотрели на него, ожидая его очередной речи. «А девушка-то, — отметил про себя он, — неплохая».

— Как это какая разница? — пытаясь сохранять спокойствие, спросил молодой человек. — Вы ввалились в наше купе, дорогая моя. Так что…

— Вы же сами заметили, что поезд качнуло. Я не удержалась на ногах, а вы как раз распахнули дверь вашего купе, вот я и упала сюда, — объяснила она, смело глядя ему в лицо. — Приношу свои извинения.

— Дорогая моя, да вы хоть знаете, к кому в купе вы так нагло упали? — возмущенно произнес молодой человек, отрываясь от созерцания загорелых ножек девушки. Не дожидаясь, он сам ответил за нее на свой вопрос: — Этот человек едет в Берлин для выполнения очень важной операции! — тут он заметил, что сидящий за столиком мужчина хочет возразить. — Думаю, не стоит объяснять, из какой он организации… Больше вам ничего знать не стоит. Вам лучше сейчас же уйти, ведь…

— Ведь — что? — перебив его, хмыкнула девушка и улыбнулась.

— Как что?! — молодой человек подавился воздухом. — Если мысли о засланном в Берлин агенте вас не пугают, то мне вас жаль. И все же, вам пора. Не мешайте выполнению очень, очень важной операции…

Девушка, сложив руки на груди, осмотрела купе, остановила взгляд на пару секунд на все также замершем мужчине и его старом костюме, потом посмотрела на стоящего перед ней молодого человека, ухмыльнулась и быстро заговорила о чем-то на немецком. Мужчина, услышав немецкую речь, еще сильнее установился на нее, не заметив, как его нижняя челюсть против воли медленно поползла вниз.

— Я так и думала, — довольно усмехнулась девушка, смотря в упор на замершего мужчину.

— Как это?.. — Берни, страшно округлив глаза, даже вскочил со своего места от возмущения.

— Да и что-то я не припомню, с каких это пор немцы стали сотрудничать с американцами.

«Умная, чертовка, — мысленно отметил молодой человек. — Сразу заметила… Чертов акцент!.. С ней нужно как можно быстрее распрощаться, пока она мне все не испортила…»

— Да что… — мужчина захлебнулся воздухом от возмущения.

— Спокойно, — молодой человек жестом попросил его сесть. — А вам, дорогая моя, кажется, пора. Помашите ручкой на прощание агенту, — и начал подталкивать ее к двери. — До свидания! Гуд бай! Оревуар!

— А знаете ли вы, — начала она, — что я тоже была в вагоне-ресторане и все слышала, и ваше ожерелье почти у меня в кармане?

Берни тихо застонал и опустился на свое место. Молодой человек замер. Он понял, какие железные лапы схватили его за горло.

Девушка, приторно-сладко ухмыляясь, сделала пару шагов вперед и, усевшись на свободный диван напротив побледневшего мужчины, спросила:

— Ну так что, господа хорошие?

— Чертовка, — сквозь зубы процедил молодой человек, подходя к столу. В его планы явно не входило брать с собой еще кого-то. — Ну, Берни, что… возьмем ее с собой? Другого выхода я не вижу.

— Вообще нет никакого другого выхода? — жалобно простонал мужчина, еще больше ослабив галстук.

— Эта юная леди, — молодой человек посмотрел на девушку и улыбнулся ей с таким видом, будто был готов в любую секунду взять и придушить ее, — услышала слишком много, так что… Мы бессильны. Если не возьмем ее, то она просто сама найдет в Париже нужного человека и сама выкрадет ожерелье. Я ведь прав?

— Прав, — согласилась девушка, кивнув, — безусловно прав.

— Но ведь… ведь она не знает, кто заказчик! — воскликнул Берни и торжествующе заулыбался.

— Это не проблема, — молодой человек пожал плечами. — Она с легкостью продаст ему какому-нибудь коллекционеру украшений. А их, поверьте мне, довольно-таки легко отыскать. И даже там, в Париже. Так что, друг мой… у нас нет выхода.

— Выхода нет, — передразнил его Берни, опустив взгляд куда-то в пол. — Ну-ну…

— Ну, что же ты, не сокрушайся так, — молодой человек приободряюще похлопал его по плечу и, взглянув на девушку, добавил: — Поздравляю, ты в деле.

— Вот и славно, — девушка заулыбалась еще больше и, протянув руку молодому человеку, произнесла, — Мэрион. Но можете звать меня просто Мэри.

— Джон Смит, — он осторожно пожал женскую ручку. — А фамилию можно узнать?

— Допустим, — девушка усмехнулась и заговорщицки подмигнула ему, — Монтер.

— А настоящая?

— Пока что вам хватит и этого.

— Что ж, — недовольно вздохнул Джон и, кивнув в сторону надувшегося Берни, добавил: — Это мой напарник и бывший сокамерник Бернард Морель.

Мэри хотела поприветствовать и его, но он, хмыкнув, отвернулся от нее и уставился в окно.

— И на что же вы претендуете? — поинтересовался Джон, присаживаясь на диван рядом с Мэри.

— Двадцать процентов, — быстро ответила она.

— Неплохо, — Джон картинно поджал губы. — Почти сорок тысяч долларов…

Берни почувствовал, что в этот момент ему стало дурно.

— А мне больше и не надо, — Мэри дернула плечиками.

— Ну и отлично, — Джон хлопнул в ладоши. — Я сначала планировал разделить всю сумму поровну между мной и Берни, но раз уж появились еще и вы… Мне, значит, половину. Вам, юная леди, двадцать процентов. Ну и тебе, друг мой, что останется.

— Позволь-ка! — запротестовал Берни. — Это же мои деньги! Ты, Джон, первый предложил мне это дело, так какого черта я должен делить свою долю с этой…?! Это грабеж среди бела дня.

— А сколько же вы думали мне предложить? — Мэри, вскинув брови, с любопытством взглянула на него.

— Да ни черта мы не собирались тебе предлагать, — пробурчал сквозь стиснутые зубы француз. — Джон, предлагаю вообще послать ее ко всем чертям. Все ее слова о том, что она сможет обвести нас вокруг пальца — ничто. Она лжет… Так что давай сейчас же вышвырнем ее отсюда…

— Больше вы ничего не хотите? — Мэри недовольно сложила руки на груди.

— Чтобы ты сейчас же убралась отсюда к черту, — хмыкнул Берни, явно довольный сказанным им словами.

— В таком случае — простите! — уверенно сказала Мэри, поднимаясь с дивана. — У меня есть все основания думать, что я и одна справлюсь с вашим делом.— Тут она заметила на себе недоумевающий взгляд Джона и сразу же поправила себя: — Что мы вдвоем сможем справиться с вашим делом. Не так ли, Джон?

— Смело и нагло, — усмехнувшись, произнес Джон. — Мне даже чем-то нравится это.

— Мошенница! — закричал Берни со своего места. Ему очень не понравилось то, что эти двое познакомились пару минут назад, а уже так сработались.

— Сами подумайте, — Мэри, заметив, что Джон жестом предложил ей присесть назад, села на край дивана и продолжила: — Вы же не справитесь в Париже без меня. Вам нужна моя помощь.

— Ничего нам от тебя не нужно, — хмыкнул Берни.

— Я бы не стала торопиться с выводами, — девушка мягко улыбнулась. — Американец, — она кивнула в сторону Джона, — вряд ли знает каждый уголок Парижа. А вы… не очень-то и похожи на местную звезду криминального мира, так что вы точно не из Парижа, дорогой мой Бернард.

— С чего ты взяла, что я не знаю города? Да я все эти улицы знаю, как свои пять пальцев!.. Да и как будто ты сама знаешь весь город…

— Я знаю город прекрасно, не беспокойтесь, — я родилась там. А если вы хотите доказать мне, что я не права на ваш счет, то… Скажите мне, где находится ресторан «Сен-Мартен»?

— Возле башни, — после непродолжительного молчания ответил Берни.

— Вот мы все и выяснили, — ухмыльнулась Мэри. — Удачно вам поужинать в канале. Видите, Париж никто не знает так хорошо, как я. Во всяком случае, из вас двоих. Так что… вы не сможете провернуть свое дело без меня.

Тут в голову Бернарда проникла мысль о том, что эти двое уже давно были знакомы. И вообще, эта сцена с подслушиванием под дверью явно была продумана заранее.

— А она уже все продумала, — невесело усмехнулся Смит. — Умная девчонка… Думаю, двадцати процентов она заслуживает. Хотя бы из-за своих…

— Ага, двадцать процентов, — насмешливо произнес Берни, не дав объяснить Джону, из-за чего именно Мэри заслуживает этих процентов. — И наши харчи? Нет, я делиться с ней не собираюсь. Делай, что хочешь Джон, но я против.

— Ну, — вздохнула Мэри, — чтоб вам было не так обидно за свою долю… Согласна работать и за пятнадцать процентов.

— Да ты хоть представляешь, какая это сумма?! — закричал Берни, вскочив со своего места.

— К чему точность? — Мэри премило улыбнулась.

Торг продолжался. Джон уступил. Он, из уважения к личности Мореля, соглашался работать из сорока пяти процентов. Бернарду тоже полагались сорок пять процентов, а Мэрион, которая почти все это время молча наблюдала за мужчинами, лишь изредка встревая в разговор, согласилась и на десять.

— Джон, да ты хоть представь, сколько денег мы с тобой потеряли! — кричал Берни.

— А вы довольно пошлый человек, — произнесла Мэри, — вы любите деньги больше, чем надо.

— А ты как будто не любишь денег? — взвыл француз голосом флейты. — Как будто решила помочь нам за простое «спасибо» и больше никакой благодарности не потребуешь?!

— Я не люблю, — спокойно ответила девушка.

— Зачем же тебе десять процентов?

— Из принципа!

— Она невыносима, — Берни закатил глаза и опустился на подушку перевести дух.

— Ну что, мы договорились? — встрял Джон. Морель запыхтел и покорно сказал:

— Договорились.

— Отлично, — Мэри довольно заулыбалась. — А у вас, позвольте поинтересоваться, есть хоть какой-то план?

— Мэрион, — Джон заглянул в глаза девушке, облизнул губы и после недолгого молчания спросил: — Мэрион, может, перейдем на «ты»?

Плана у него еще не было.

— Какие же вы, американцы, наглые и пошлые… — фыркнула Мэри.

— То ли дело вы, французы: мы знакомы всего пару минут, а вы, дорогая моя, уже залезли ко мне в постель, — Смит подмигнул ей.

— Невероятно наглые, — вздохнула девушка. — Так что насчет плана?

— Вот расскажите мне о себе, Мэри, — попросил Смит, приятно улыбнувшись. Он специально пытался оттянуть время и запутать девушку, чтобы только не отвечать на ее вопрос.

— Думаю, не стоит, — тихо ответила она.

— Почему же? Я хочу знать, с кем я имею дело, — он сел удобнее, уперев локоть в колено и положив подбородок на кулак. — Вот Берни я уже давно знаю… А вас — всего ничего.

— Нет, Джон. Может быть, потом…

— Ну что же вы, Мэри. Скажите хоть, где это в Лондоне вы смогли так хорошо загореть? Лето только началось… Или это в Кале такое солнце?

— Тогда, может, Джон, расскажите мне, как это вы с другом смогли сесть в этот поезд? — парировала она. Джон заметно стушевался. — Вы сами случайно обронили, что Бернард — ваш сокамерник. И что-то мне подсказывает, что освободились вы не так уж давно… Так откуда у вас деньги на Арльберг-Восточный экспресс?

— Думаю, это наша маленькая тайна, Мэри, — спокойным тоном ответил Джон. Он хотел задать ей такой же вопрос, но быстро окинув ее взглядом и оценив внешний вид, понял, что спрашивать бессмысленно — деньги у нее точно были.

— Ага, ваша… А еще того бедного пожилого мужчины, которого вы так нагло обворовали на вокзале.

Джон, стараясь сохранить нейтральное выражение лица, мысленно хотел придушить ее — ему не особо нравилась ситуация, что в их компании появился еще один такой же хитрый и умный человек, как он сам.

— Так какого черта ты спрашиваешь, если и так все знаешь?! — взревел Бернард, рывком поднимаясь с подушки.

— Спокойнее, друг мой, — тихо проговорила Мэри. — Вы ведь не хотите, чтоб сюда на шум примчался стюард… а потом случайно обнаружилось, что билеты вовсе не ваши… и…

— Если она сейчас же не замолчит, то, Джон, обещаю, — зашипел Берни, — я убью ее. Придушу своими же руками.

— Так, Берни, спокойнее, — быстро заговорил Джон и жестом попросил его оставаться на месте. И, уже обращаясь к девушке, добавил: — А вас, дорогая моя, я попрошу покинуть нас. Не то… Берни и вправду не сдержит слово.

— Что ж, я и вправду могу оставить вас на время, — Мэри пожала плечами и встала со своего места. — Из поезда вы все равно не сбежите… А я буду в купе в конце этого вагона и буду все слышать оттуда, ведь спать я уж точно не собираюсь, так что… Доброй ночи, друзья. Встретимся на Северном вокзале.

— Добро ночи, — как можно вежливее ответил Смит, подхватив девушку под локоть и помогая ей выйти из купе.

Когда девушка уже вышла из купе, а Джон собирался закрыть за ней дверь, то Мэри неожиданно развернулась и протянула на прощание руку Смиту. Когда тот снова осторожно взял ее ручку в свою, то Мэри резким движением притянула его к себе и тихо, так, чтобы ее слышал только он, произнесла:

— И даже не думайте обмануть меня, Джон Смит. Если вы посмеете сбежать, решив обмануть меня, то, обещаю, ни ожерелья, ни свободы вы больше не увидите, собственно, как и ваш друг. Пожалеете об этом тысячу раз.

— Ну что вы, — вздохнул Джон, чувствуя крепкую девичью хватку.

Мэри смерила его взглядом, ухмыльнувшись, отпустила руку Смита, прошла в конец коридора и закрылась в одном из последних купе.

— Зачем ты ее взял? — взвыл Берни, который наконец дождался ухода девушки.

— А у нас разве был другой выход? — спросил Джон, все еще стоя у двери и глядя в конец коридора. — Ты ее недооцениваешь…

— Господи, Джон, ты же ни черта ее не знаешь! Она простая лгунья и обманщица. Нам от нее нет никакого толка.

— Говоришь, толка нет… — убедившись, что Мэри уже точно вернется и в коридоре никого нет, Смит закрыл дверь и вернулся на свое место. — Она ведь улицы знает, а нам это может сыграть на руку.

— Да откуда ты это знаешь? Она могла сейчас просто обмануть нас, сказав это. Не верю я ей…

— Ничего, мы в Париже все и выясним. Ты, — он кивнул ему на столик, где лежала карта, — возьми карту, выбери пару… ну хотя бы ресторанов, запомни их адреса, а потом попроси ее отвести нас туда. Пусть походит с нами, поможет кое-где… Да-да, я уже и подходящую роль для нее нашел… А потом — сделаем ей ручкой. Вот и все, мой дорогой Берни.

— Но ведь мы из-за нее теряем по пять процентов…

— За деньги не волнуйся, — усмехнулся Джон, улегшись на своем диване. — Или ты и вправду решил, что она получит наши деньги?

Бернард, вытаращив на Джона глаза, в напряжении ждал. Но Джон закрыл глаза и, кажется, отвечать не собирался, сделав вид, что не услышал последних слов Мореля. Он знал, какие у него самого планы на деньги и кто получит какую долю…

— Ты собираешься… — нервно зашептал Берни, — обмануть ее? Бросишь ее ни с чем, да? Джон, ответь же!

— Отложим этот разговор на потом, — сказал Смит. — Ты мою мысль понял. А сейчас будем спать.