Страница 16 из 18
Генерал-майор, участник Первой мировой войны, атаман Сибирского казачьего войска, командующий Отдельной Семиреченской армией Борис Владимирович Анненков (1889–1927) 3 марта 1917 года со своим отрядом присягнул на верность Временному правительству. Он обладал высшей наградой Российской империи за личную храбрость в бою – Золотым Георгиевским оружием с надписью «За храбрость» со знаками орденов Святого Георгия и Святой Анны.
В декабре 1917 года новыми властями он был выслан в Омск для расформирования своего отряда «за контрреволюционность». Однако в январе 1918 года он отказался разоружать свое войско по требованию большевиков и с этого периода начал борьбу с советской властью.
Именно его историки того времени считали главным отморозком Гражданской войны. Это была противоречивая историческая фигура: для одних он прославленный герой, блестящий организатор, для других – неуправляемый командир и кровавый деспот и тиран.
Чтобы отличаться от других белогвардейских частей, он приказал пошить для всего личного состава черную форму. Его солдаты были одеты с иголочки. Они носили черные гимнастерки, чакчиры с серебряными лампасами и расшитые белыми шнурами ментики – почти по канонам гусарской формы. На такого же цвета знаменах и штандартах его войска красовались намалеванные и вышитые серебряным галуном череп и кости. Через некоторое время эту эмблему возьмет себе руководитель гитлеровских органов и частей СС рейхсминистр внутренних дел Третьего рейха, рейхсляйтер и начальник РСХА Генрих Гиммлер. Именно черную форму он взял за основу для своего ведомства. И этот знак – «череп и кости» – красовался на черных околышах фирменных эсэсовских фуражек.
Цикличность происходящих в мире событий заметил еще академик В. О. Ключевский, написав, что история повторяется дважды: первый раз в виде трагедии, второй – в виде фарса. История с Анненковым и Гиммлером закончилась уже после фарса трагедиями для них.
Командуя сводным отрядом оренбургских и сибирских казаков, Анненков нанес поражение красным отрядам Каширина и Блюхера на Верхнеуральском фронте и взял Верхнеуральск.
Многочисленные зверства, совершенные анненковцами, потрясали даже самих белогвардейцев. Так, начальник Особой канцелярии 2-го Отдельного Степного корпуса, в состав которого входила дивизия под командованием атамана Анненкова, в докладной записке отмечал:
«Среди кадровых частей замечается нежелание служить в частях дивизии атамана Анненкова, так как они думают, что большевики сочтут их за добровольцев и обязательно убьют».
В августе 1919 года Колчак назначает его командующим Отдельной Семиреченской армии.
Об изуверстве Анненкова говорит еще один факт. После подавления крестьянского бунта в селе Черкасское анненковские головорезы только в этом селе казнили более 2000 крестьян, в Колпаковке – 700, в поселке Подгорном – 200. Деревня Антоновка была сожжена полностью. А когда белые зашли в селение Карабулак, Анненков приказал собрать всех мужчин якобы на сход, а потом их расстрелял. По его указанию, трупы не зарывались, и собаки до такой степени откармливались и привыкали к человеческому мясу, что, зверея, бросались на живых людей.
Так же он расправился с нейтральным крестьянским движением самообороны под названием «Горные орлы» во главе с Егором Алексеевым.
В один из дней отряд анненковцев обрушился на аул Кырык ошак. Собрав людей селения и загнав их в одну большую юрту, порубил всех шашками. В живых после этой бойни осталась одна-единственная трехлетняя девочка Биржан…
Среди его «заслуг» – зверское подавление большевистского восстания в Павлоградском и Славогорском уездах. Однажды, захватив участников одного из крестьянских съездов, Анненков лично зарубил шашкой 87 человек. Много было замучено и непричастных к восстанию людей. Казаки-чернорубашечники атамана Анненкова выжигали целые деревни и поселки.
Принято думать, что экспроприацией церковных ценностей занимались только большевики. На самом деле приложили к этому руку и белогвардейцы Колчака и Анненкова, Деникина и Мамонтова. Хорошо известен рейд многотысячного отряда под командованием генерала Константина Мамонтова по тылам красных в районе Воронежа в августе 1919 года. Газета «Приазовский край» писала, что «… «мамонтовцы» везут с собой в качестве трофеев иконы в золотых окладах, церковные сосуды и другие ценности… Икон насчитали 250 штук, остального церковного имущества потянуло на шесть больших ящиков».
Награбленного было так много, что Деникин создал специальную комиссию по учету трофеев.
Многие сослуживцы по Белому движению отмечали в методах руководства Анненкова войсками элементы партизанщины.
Так, дутовский генерал А. С. Бакич в своем письме генералам Н. С. Анисимову, А. Н. Вагину и Г. М. Семенову отмечал, что «способ командования и порядки в партизанских частях атамана Анненкова, где не соблюдались основные требования военной службы, отрицались законность и порядок, допускались невероятные бесчинства и грабежи, как по отношению к мирному населению деревень и станиц, а равно и по отношению к чинам моего отряда, вследствие болезни не могущих постоять за себя, вызвали озлобление против партизан генерала Анненкова со стороны чинов моего отряда».
Когда начались трудные времена для белых в горах Алатау, некоторые вояки стали понимать бесперспективность дальнейшего сопротивления отрядам Красной армии и пытались вернуться к своим семьям. На пути у них встали «чернорубашечники» атамана Анненкова. В «Военно-историческом журнале» № 3 1991 года были опубликованы воспоминания белогвардейского офицера Александра Степановича Новокрещенкова, в которых подтверждаются зверства Анненкова даже против своих сослуживцев:
«Приблизительно в марте, числа 16-19-го, отряд атамана Анненкова под натиском Красной армии подошел к границе Китая у перевала Сельке. Это место атаман назвал «Орлиное гнездо» и расположился там лагерем с отрядом численностью в 5 тысяч человек. Здесь были полк атамана Анненкова, или Атаманский, Оренбургский полк генерала Дутова, Егерский полк и Маньчжурский при одной батарее и саперном дивизионе. Атаманский полк осуществлял прикрытие отступления отряда. Он же на месте производил суд над идущими на родину партизанами – их просто раздевали и расстреливали или сообщали вооруженным киргизам, что идет такая-то партия и ее надо уничтожить. С отрядом к границе шли семьи некоторых офицеров, как, например, семья заслуженного оренбуржца полковника Луговских, состоявшая из трех дочерей, престарелой жены, жена есаула Мартемьянова и в числе других – жена с 12-летней дочерью вахмистра Петрова-оренбуржца.
Всем семьям атаман приказал эвакуироваться в Китай, а сам немедля отдал приказ 1-й сотне Атаманского полка, сотнику Васильеву отдать всех в распоряжение партизан и киргизов, а мужчин перебить. Как только стали приезжать семейства, то сотник Васильев задерживал их под разными предлогами и отправлял в обоз своей сотни, где уже были любители насилия: полковник Сергеев – начальник гарнизона Сергиополя, Шульга, Ганага и другие.
Прибывших женщин раздевали, и они переходили в пьяные компании из рук в руки, и после их рубили в самых невероятных позах. Из этой клоаки удалось выбраться уже изнасилованной с отрубленной рукой дочери вахмистра, которая прибежала в отряд и все рассказала. Это передали оренбуржцам, попросили их взять под защиту. Полк немедля вооружился, а командир его Завершенский пошел с Мартемьяновым к атаману и потребовал выдачи виновных. Атаман долго не соглашался, оттягивал время, дабы главный виновник Васильев имел возможность убежать за границу и тем самым замести следы. Но Завершанский угрожая револьвером, заставил атамана выдать преступника. Оренбуржцы арестовали Шульгу, Ганагу и еще трех-четырех человек. Были вызваны добровольцы их порубить. Рубка этих людей происходила на глазах всего отряда. После этой казни полк немедля снялся и пошел в Китай, не желая оставаться в отряде. Вслед по полку анненковцы дали несколько выстрелов из орудий, к счастью, не попавших в цель…
Позднее по приказу генерала Дутова произвели дознание в управлении эмигрантами. Васильева поймали, арестовали, и он погиб голодной смертью в том же Оренбургском полку уже в Китае».