Страница 14 из 20
Они, разумеется, и не думали её обижать. Отношение к ней было самое дружелюбное, а после совместного завтрака Диляра-ханум стала для них чуть ли не своим человеком. Всё объяснялось проще: ребята были молоды и не умели пока угождать дамам, они вряд ли догадывались, что женщины, подобные Диляре-ханум, нуждаются в постоянном внимании, – сказывался недостаток «культуры».
…Переговариваясь, они все вместе пошли вдоль палубы, но проход был узок, и Харис с Фаниёй немного приотстали. На корме Диляра-ханум остановилась. Она обхватила руками металлическую стойку и чуть-чуть откинула голову назад.
– Обожаю смотреть на волны, бегущие к берегам! – сказала она, мечтательно глядя вдаль.
– А вас не тянет прыгнуть в эти волны? – спросил один из студентов.
– Тянет! – воскликнула Диляра-ханум, тряхнув головой. – Как вы догадались?
Харис тем временем подошёл к ним и остановился в сторонке. Его молчаливое присутствие странным образом воодушевляло Диляру-ханум. Она говорила всё оживлённее, смеялась необычно громко, то и дело оглядываясь на него.
Снова двинулись по палубе. Фания с Харисом, как и раньше, шли позади всех. Описав круг и поравнявшись с дверью, Диляра-ханум предложила:
– А теперь пойдёмте ко мне, в каюту!
– Зачем, апа? – удивлённо спросила девушка.
– Я хочу, чтобы вы у меня побывали, – просто сказала Диляра-ханум.
Студенты переглянулись. Приглашение было для них неожиданностью.
– Вы же угощали меня, – теперь мой черёд. Что, не хотите?
И студенты согласились. Откровенно говоря, они никогда не прочь угоститься, было бы кому угощать.
Харис тоже последовал за всеми. Диляра-ханум ликовала в душе.
В маленькой каюте было тесновато, но место нашлось для всех. Хозяйка усадила гостей, отодвинула жалюзи. Ребята с интересом оглядывали наполнившуюся ярким светом каюту: почти все они видели такое впервые.
Диляра-ханум взяла на колени большую сумку и принялась выкладывать на стол её содержимое. Она ловко разрезала курицу и стала потчевать друзей.
– Берите, дорогие мои, ешьте! – приговаривала она. – Вот курица, вот беляши… Да веселей же, веселей!
Впрочем, парней не пришлось долго упрашивать – вскоре они старались вовсю, уписывали за обе щеки. Только Харис вначале смущался немного, потому что Диляра-ханум почти не сводила с него глаз. Но потом, словно решив про себя: «Ладно, ешь меня глазами, если нравится, ну а я покуда приналягу на беляши», – он принялся жевать, хотя и не столь рьяно, как его приятели. А те, полагая, что за такое угощение надо хвалить хозяйку, не жалели красноречия:
– Ну и беляши! – прищёлкивали они языками. – Неужели сами пекли?
– Конечно сама.
– И курицу сами жарили?
– А кто же ещё!
– И эту штуку? – спросил один из студентов, отправляя в рот большой кусок пирога.
– И эту «штуку» тоже.
– Эх, мне бы такую жену!
– За чем же дело стало?
– А как до женитьбы узнаешь?
– Походи к ней в гости, перепробуй все пироги – вот и узнаешь! – посоветовал другой студент. – Лично я только так собираюсь жениться.
Они шутили, смеялись и дела не забывали: от курицы вскоре остались одни косточки, от беляшей и пирога – крошки. Диляре-ханум не жалко ничего, только бы добиться желанной цели! Скромно помалкивавший Харис вряд ли подозревал, какие тучи сгущались над его головой. Ей не терпелось испробовать свою власть над этим бледным чернобровым парнем, взволновать его, развеять, испепелить ненавистное равнодушие, заставить его говорить, смеяться. На худой конец, она хотела бы научить его считаться с собой! В голове её внезапно созрел коварный план. Она взяла куриную дужку и лукаво посмотрела на ребят:
– А не сыграть ли нам в «Бери да помни»?
Парень в клетчатом с готовностью протянул руку:
– Давайте со мной.
Но Диляра-ханум смотрела на Хариса.
– А я… хочу сыграть с товарищем Харисом, – проворковала она нежно.
Харис смутился и покраснел. Он хотел возразить что-то, но раздумал и только пожал плечами. Товарищи начали наперебой уговаривать:
– Попытай счастья, Харис! Да не бойся ты! Проиграешь – расплатимся вместе!
Диляра-ханум ждала, держа дужку в протянутой руке. Харис недоверчиво посмотрел на неё.
– Так беритесь же! – подбодрила она.
– На каких условиях? – Харис не спеша продел палец в дужку. Голос у него оказался красивым и сильным.
– Условия?.. – Диляра-ханум сделала вид, будто задумалась. – Нет, не надо никаких условий. Сыграем лучше в американку.
– Это как же?
– А вот как: выиграете вы – требуйте от меня всё, что пожелаете; я выиграю – мне выбирать.
Парень убрал руку.
– Нет, так не пойдёт.
Диляра-ханум сузила глаза:
– Боитесь?
– Нет, не боюсь… Но почему американка?
– Ну же, смелее, – улыбнулась Диляра-ханум, – Я ведь знаю, что студенты небогаты, много не потребую, не бойтесь.
– Рискни, чего там! – поддержали парни. – Что с тебя взять-то – одни глаза да брови!
Дужку сломали. Ребята почему-то решили, что Диляра-ханум постарается проиграть Харису, но всякий раз, когда он протягивал ей что-нибудь, она говорила с улыбкой:
– Помню!
Харис обращался к Диляре-ханум всё реже, потому что эта дама с милой улыбкой на лице, оборачиваясь, всякий раз словно прожигала его цепким, беспокойным взглядом прищуренных глаз, пробуждая в нём невольную тревогу.
Они снова отправились на палубу. Харис, как всегда, шёл позади всех, Диляра-ханум вышла последней. На носу парохода она отвернулась от ветра, поправляя волосы и, не глядя, протянула парню сумочку:
– Подержите, пожалуйста!
Ничего не подозревавший Харис взял сумку, а Диляра-ханум вдруг закричала:
– Бери да помни!
Все, кто был поблизости, с интересом обернулись к ним.
Харис растерянно стоял с женской сумочкой в руках, а ханум, глядя на него, чуть не падала от смеха.
– Эх ты… друг! Выходит, проиграл всё же! – сочувственно проговорил один из студентов.
– Мы тоже хороши, – подхватил другой, – сами уговорили. До игр ли ему теперь!
– Да будет вам, ерунду болтаете! – одёрнул их Харис и протянул даме ридикюль. – Так что же вы теперь от меня потребуете?
– О, не торопитесь так! – сказала ханум, успокаиваясь. – Сначала давайте присядем. Вот сюда.
Она опустилась на скамейку и усадила рядом Хариса. Потом с видом человека, твёрдо убеждённого, что любая его прихоть – закон, неторопливо заговорила:
– Вчера я видела у вас в руках платок. Вот его-то я и попрошу!
– Нет, не дам.
– А мне ничего другого не надо.
– Не могу.
Ханум помолчала, испытующе глядя на парня.
– А вы вспомните, как мы договаривались. Если бы выиграли вы, я для вас… – ханум умолкла, не договорив.
Бледное лицо Хариса покрылось пятнами; он стиснул зубы так, что на щеках под кожей дрогнули желваки. Встревоженная Фания бросилась ему на выручку:
– Вы, апа, не просите у него, пожалуйста, платка.
Диляра-ханум, даже не взглянув на неё, холодно отрезала:
– Милая, платок ведь куплен не для вас, так отчего же вы вмешиваетесь?
Девушка не нашлась, что сказать в ответ. Ей ещё не приходилось видеть, чтобы один человек так вот, скуки ради, безжалостно ранил другого в самое больное место. А ханум между тем, как ни в чём не бывало, обратилась к ребятам:
– Ну скажите вы, его друзья, джигит должен быть хозяином своему слову или нет?
Парни неуверенно пожимали плечами.
– Так-то оно так… Слово, вроде, надо держать… Но ведь…
Ханум, не дослушав, живо повернулась к Харису:
– Слышите, Харис, что говорят ваши друзья?! А ну-ка, выкладывайте платок!
– Я не обещал вам его, – промолвил Харис угрюмо.
– Зато обещали всё, что я ни попрошу!
– Просите другое что-нибудь.
Глаза ханум сузились, злой, презрительный взгляд их впился в парня.
– Эх вы! – проговорила она тихо. – Я думала, что вы джигит, а вы… – она брезгливо поморщилась и махнула рукой.