Страница 12 из 20
Дама вздохнула и, словно желая избавиться от наваждения, тряхнула головой. А сама всё смотрела на ребят, не в силах побороть любопытство. Вот парень бережно завернул платок в белую бумагу и положил за пазуху. Вскоре все они скрылись за дверью. «Студенты, видно», – решила она про себя. Чем бы ей ещё заняться? В каюту не хотелось, слоняться в одиночестве по палубе было как-то неловко: нудные «командировочные» в мятых пижамах и с книгами в руках всякий раз внимательно глядели ей вслед.
Дама направилась в салон первого класса. Обеденное время давно миновало, до ужина было далеко, поэтому там ни души. Она опустилась в глубокое кресло. Здесь было покойно, мерно дрожали пол и стены, тихонько позвякивали составленные на столе рюмки и фужеры, а в большом, во всю стену окне, словно сквозь увеличительное стекло, как-то отчётливо и близко виден был крутояр с зелёной шапкой леса, медленно уплывающий назад. «Так чем же заняться?» – в который раз задала она себе всё тот же вопрос. Ни есть, ни пить ей не хотелось. И всё же, когда показалась молоденькая официантка, она попросила чая и пирожного.
Потягивая из стакана, она смотрела в окно на плывущие мимо горы и поля поспевающей ржи. Однако картины эти не рождали в её душе радости. Томило ощущение пустоты, чего-то не хватало. Она и сама не могла бы объяснить, что с ней: сердце тосковало и чего-то ждало.
Солнце начало медленно клониться на запад – на воде заиграли розовые блики. Тени, отбрасываемые на реку крутыми берегами, делались всё шире и темней, а на солнечной стороне бескрайний речной простор и далёкие голубовато-серые поля, полого уходящие от воды, светились необычайно ярко. Дама вышла из салона, собираясь ещё раз обойти палубу.
На корме она для чего-то взглянула вниз и невольно остановилась. Знакомый ей стройный парень стоял теперь перед грудившимися у стены ящиками и зачарованно смотрел всё на тот же яркий платок. «Да что же это такое, – ахнула про себя женщина. – Это уже слишком!» А парень и в самом деле вёл себя странно; не подозревая, что за ним наблюдают, он то развёртывал платок, то мял его в ладонях и прижимал к щеке, то зарывался в него лицом, будто нашёптывая что-то. Потом снова завернул его в бумагу и спрятал за пазуху.
То, что она увидела, всколыхнуло в душе дамы такое необузданное любопытство, что она решила про себя непременно познакомиться с парнем и выведать у него тайну платка.
Настал вечер. Девушка, что ехала с ребятами, поднялась с одним из них на верхнюю палубу. Они несмело прошлись по кругу и, остановившись на носу, стали смотреть на Волгу. Дама несколько раз прошлась мимо, прислушиваясь к их разговору. «Да, они наверняка учатся в вузе», – снова подумала она. Эта невысокая подтянутая студентка, должно быть, проучилась в городе не больше года – её облик всё ещё выдавал в ней девочку из деревни: пепельные волосы зачёсаны на прямой пробор и заплетены в косы, белое ситцевое платьице в красный горошек перехвачено по талии ремешком, на ногах простые чулки и чёрные туфли на низком каблуке… Парень чуть больше походил на горожанина: клетчатая рубашка с молнией, синие шаровары, тапочки на резиновой подошве. Судя по плотной, крепко сбитой фигуре, он был спортсмен.
Дама остановилась невдалеке и, помолчав немного, спросила как могла приветливей и проще:
– Куда вы едете, милые?
Юноша с девушкой быстро обернулись; серые глаза девушки (возможно, оттого что носик у неё был маленький) казались в эту минуту огромными и ясными. Увидев яркую, нарядную даму, она заметно смешалась и нехотя ответила:
– Кто куда.
Недружелюбный тон девушки не смутил даму: что поделаешь, женщины редко испытывают симпатию друг к другу с первого взгляда! Она продолжала всё так же ласково:
– Вот как? Очень хорошо. Вы, конечно, студенты?
– Да, студенты.
– Так я и думала. Очень похоже. Давно ли я и сама была, как вы.
Юноша с девушкой смотрели теперь дружелюбней. Искренность ли незнакомки, вздох ли сожаления, которым она закончила последнюю фразу, действовали подкупающе. Они разговорились.
Студенты спросили даму, как её зовут. Та, чуточку поколебавшись, словно не желая называть своё настоящее имя, сказала:
– Я – Диляра.
Вскоре она засыпала своих новых знакомых вопросами. Студенты, как все неискушённые жизнью молодые люди, отвечали охотно и искренне – всё у них было как на ладони.
За несколько минут дама узнала их имена, где они учатся, куда едут. Она всё ждала, не появится ли на палубе тот стройный парень – владелец таинственного платка, но его всё не было. Раза два она сделала попытку выведать что-нибудь о нём, но из этого ничего не получилось. Прощаясь, она сказала:
– Очень рада была познакомиться с вами. Завтра непременно приходите опять – вместе ехать веселее!
– Спасибо, придём, – пообещали студенты и ушли к себе.
Оставшись одна, Диляра-ханум не торопилась в каюту. Она прислонилась спиной к металлической стойке, подпиравшей навес над палубой, подставила лицо свежему ветру. Ночь, тишина, вода в реке плотная, густо-чёрная, от неё тянет сыростью и рыбой. Берегов не видно, встречные пароходы мигают издали огоньками и потом бесшумно скользят мимо.
…Вот внизу несколько раз пробили в медный колокол – после каждого удара в воздухе долго держался звон, странным образом раздваиваясь, повторяя себя… Только тогда Диляра-ханум нехотя отправилась спать… Она не спеша приготовила постель, начала раздеваться. Надев длинную, до пят, шёлковую рубашку, стала перед зеркалом и задумалась. Да, она молода, красива! Но… почему ей так грустно, так плохо? Чего же ей не хватает? Она вспомнила стройного юношу. Кто он и почему сторонится людей, словно прячет от них что-то? А платок, с которым он не расстаётся… Чем он так дорог ему? Неожиданно в ней заговорила весёлая злость: вот бы вырвать у него платок! А заодно и тайну!
Ей только захотеть, остальное – пустяки! Ну какой мужчина устоит перед чарами прелестной женщины! Захочет – она и самого чёрта на колени поставит!
Диляра-ханум проснулась от громких разговоров и смеха. Судя по яркому свету, пробивавшемуся сквозь щели жалюзи, пора было вставать. Она с наслаждением потянулась в постели, но, вспомнив о чём-то, живо вскочила, накинула пёстрый халатик, отодвинула жалюзи. Господи, день-то какой! Яркий, тёплый, безветренный – сердце вдруг наполнилось такой радостью, будто из детства вернулось к ней праздничное утро. Гладь реки блестящая и ровная – хоть босиком беги.
Оказалось, что солнце только-только взошло: над рекой, обласканной его лучами, кое-где клубился лёгкий молочно-белый туман. Берега здесь ближе – видно, как большая стая ласточек стремительно унеслась с обрыва ввысь и летит на неподвижных крыльях, то резко взмывая вверх, то ныряя вниз. Нет, спать в такое славное утро – великий грех!
Диляра-ханум торопливо умылась, задвинула жалюзи и начала одеваться. Она надела своё лучшее нежно-розовое платье, желая быть похожей на зарю, повесила на шею нитку жемчуга, подвела тушью глаза, отчего ресницы её, красиво изогнувшись, поднялись кверху. Покончив с туалетом, она в прекрасном настроении выпорхнула из каюты.
На палубе царило радостное оживление. Несмотря на ранний час, пассажиры похаживали, поглядывали на Волгу, словно боясь упустить что-нибудь. Они показывали друг другу на что-то вдали, оживлённо переговаривались и смеялись, радуясь необычному утру.
Ступив на палубу, Диляра-ханум замерла на миг, глядя на реку, по которой летели клубы лёгкого дыма, на подёрнутый лучистым облачком крутояр. Ах, как красиво! Весь мир будто раскинулся перед тобой, улыбаясь и нежась в ласковых лучах! Если бы у Диляры-ханум вдруг выросли крылья, она бы раскинула их и, спрыгнув на гладь реки, пошла бы к притихшим вдали светлым горам, едва касаясь ногами воды! Увидев её, люди воскликнули бы в изумлении: «Смотрите, что за дивный ангел явился нам!»
Так стояла она, охваченная восторгом и сказочной мечтой, потом медленно пошла по палубе. Дойдя до кормы, она привычно глянула вниз. Там знакомые студенты сидели кружком на железном полу и весело завтракали, разложив снедь перед собой на газете. Сердце нетерпеливо забилось – её снова тянуло туда. Неужели эти люди стали близки ей, а может, в такое утро ей невмоготу одиночество? Не колеблясь больше ни минуты, она пошла вниз.