Страница 4 из 25
– Экий грех какой случился! Как же так?
– Так вот, друг любезный, едва отдышался я.
– Вот тебе и раз! – покачивая головою, пробормотал каторжник.
В это время в избе деревенского старосты урядник сидел за столом и расспрашивал у начальника селения о том, не видал ли он разыскиваемого им Верхотурского купца, Лариона Николаевича, и не слыхал ли чего о нем.
– Проезжал здесь какой-то, останавливался у Наума Куприяныча и уехал в Тагил, – отвечал ему тот.
– А на обратном пути из Тагила ты не видал его?
– Нет, не видал; а что?
– Пропал человек, нигде его не найдут.
– Всё может случиться, и замёрз где-нибудь; в то время такие метели были, что Господь упаси, сбился с дороги, попал в сугроб, ну, и занесло его.
Показания старосты урядник занёс в протокол и переменил разговор.
– Где же дочка-то твоя? что я её не вижу? – спросил он.
– Там, в другой избе, с девками сидит, на счёт приданого всё возится, к свадьбе приготовляется.
– Дай Бог час! а ты всё молчишь и на свадьбу меня не зовёшь.
– Милости просим, вот после праздника приезжайте, в первое воскресенье венчать будем.
– Спасибо, постараюсь приехать, а теперь пока прощай, надо к Науму Куприянычу. В ночь сегодня уеду, а, может, и до утра останусь, ещё увидимся.
Староста проводил урядника до ворот и пошёл в избу.
Возвратясь от старосты, урядник рассказал приказчику о свидании с ним и о том, как он приглашал его на свадьбу. Чуркин был тут же; выслушав речь его он сказал:
– Не видать кузнецу Степаниды, как своих ушей.
Стало смеркаться. Со двора дома старосты вышли две женщины, перешли улицу и направились к дому, в котором жил разбойник. Это была хозяйка этого дома и с ней Степанида.
Через несколько минут дверь избы Чуркина отворилась, на пороге показалась хозяйка дома и спросила:
– А где же Ирина Ефимовна?
– Я здесь, – откликнулась та из другой комнаты.
Хозяйка раскланялась с бывшими в избе и пошла к Ирине Ефимовне, переговорила с ней и удалилась.
– Ну, что, зачем она приходила? – спросил Чуркин жену.
– Степанида пришла, надо идти, да орешков с собой захватить, – сказала она.
Начались сборы. Приказчик стал охорашиваться перед ручным зеркальцем; урядник навязывался было отправиться с ними, но Чуркин остановил его, и он остался. Молодой паренёк пожал руку Чуркину и пошёл с его женой на свидание с своей возлюбленной.
Глава 66
Пробираясь по двору к избе хозяйки, приказчик обратился к Ирине Ефимовне с просьбой передать домовладелице, в виде гостинца от него, десятирублевую кредитку; та, конечно, не отказалась, и приказчик сказал при этом:
– Ирина Ефимовна, ты уж поддержи мою репутацию, в долгу у тебя за это не останусь.
– Постараюсь, что могу, все исполню, – отвечала та.
– Смелости у меня такой нет, чтобы самому завести со Степанидой разговор, – ты уж начни.
– Чего уж тут, «смелости нет»? Она же не купчиха какая, а простая деревенская девка.
– Оно так, всё же стыдливость имеет; я близко с ней не знаком, так переглядывались.
– Ничего: бывает, сердце сердцу весть подаёт. Я слышала, она тебя любит.
– Полно, так ли будет? Может, и зря говорят, – подходя к дверям избы хозяйки-старухи, тихо вымолвил приказчик.
Ирина Ефимовна более не отвечала на его слова, она отворила дверь, вошла в избу, а за нею переступил порог и её спутник.
Степанида сидела с хозяйкой избы за столом, на котором кипел самовар. Увидав приказчика, она вздрогнула, лице её покрылось румянцем, большие голубые глаза, окаймлённые длинными ресницами, зажглись огнём любви… Она сама не понимала, что с ней делалось; «вот он!» подумала она и недоумевала, почему и как он сюда явился.
– Чай, да сахар, кланяясь, – проговорила Ирина Ефимовна.
– Милости просим с нами его откушать, – ответила хозяйка избы.
– Я не одна, вот молодца с собой к тебе привела, он наш гость, тебя посетить ему вздумалось.
– Что ж, добрым людям я рада; прошу покорно.
Ирина Ефимовна подошла к столу, раскланялась ещё раз и, обращаясь к Степаниде, сказала:
– Здравствуй, красная девица!
– Здравствуйте, Ирина Ефимовна, – отвечала та, опустив глаза.
– Давно я, голубка моя, хотела тебя видеть, да всё не приходилось, вот теперь и увидала, присаживаясь на скамейку, ласково говорила жена разбойника.
– А ты, молодец, что стоишь? Подойди к нам, да присядь за компанию, – сказала хозяйка избы приказчику.
Тот молча подошёл к ним.
– Садись, голубчик, гостем будешь.
– Ничего, я постою; скуки ради к тебе с Ириной Ефимовной увязался, – оченно она тебя расхвалила, вот я и проиодил её.
– Садись, да попей с нами чайку. Откуда ты сам-то будешь?
– Из Тагильского завода, с Наумом Куприянычем торгуемся, – несмело отвечал приказчик и, поклонившись Степаниде, уселся к окну на лавку.
– Садись ближе к столу, места много.
– Как бы вас-то не обеспокоить?
– Ничего, мы – люди простые. Степанидушка, ты уж не обессудь гостя-то, – сказала старуха.
Та молчала.
– Мы с ней видались, хозяюшка, немножко знакомы с её родителем, – проговорил молодой паренёк, впиваясь глазами в свою возлюбленную.
– Да, я помню, у нас в доме с урядником, кажись, были, – сказала Степанида.
– Так точно, с ним заходили; вот и ещё раз пришлось свидеться.
Слово за слово, разговор сделался оживленнеё. Ирина Ефимовна и сама хозяйка избы старались успокоить девушку и не стыдиться присутствия незваного гостя. «Ты теперь невеста, надо и к людям привыкать», – говорили они ей.
– Ах, не напоминайте мне об этом! Какая я невеста? Пойду ли замуж, я и сама ещё не знаю.
– Как не пойти, когда отдают, – ввязался в разговор приказчик; – жених хороший, я видал его, – прибавил он.
Степанида не вынесла пытки: она приподнялась со скамейки и хотела выйти из-за стола, но хозяйка избы загородила ей дорогу и дала слово, что о свадьбе она не скажет больше ничего. Ирина Ефимовна развязала бывший у неё в руках платочек с орехами и пряниками, передала их хозяйке, а та положила его на стол и стала угощать ими Степаниду, которая успокоилась и снова начала разговаривать. Через несколько минут Ирина Ефимовна поднялась со скамейки и пошла с хозяйкой дома в другую комнатку, отделявшуюся от избы деревянной перегородкой. Влюблённые остались одни.
– Красная девица, не обессудь меня, если я тебе одно слово скажу… – после продолжительной паузы обратился приказчик к Степаниде.
– Говори, что тебе нужно, – уставив на него свои глаза, сказала она.
– Известно ли тебе, что я за тебя сватался?
– Нет, я ничего не знаю.
– Так вот я тебе объясняю: твои родители отказали мне и выбрали тебе другого жениха…. Люб он тебе иди нет?
– Нет, – решительно ответила Степанида.
– Так зачем же ты за него, нелюбимого, идёшь?
– На то воля батюшки с матушкой, я супротивничать им не могу.
– Так ли, полно?
– Знамо, не могу: за кого хотят, за того и отдадут. Чего же тебе от меня нужно?
– Я хочу быть твоим женихом. Любишь ты меня?
Степанида молчала; на глазах её показались, как мелкие жемчужины, слезы, которые она хотела скрыть, но не могла. Паренёк присел к ней поближе, взял её за руку; девушка тряслась, как в лихорадке; ещё момент, и горячий поцелуй запечатлелся на её румяном лице. Степанида закрыла лицо кисейным рукавом и прошептала:
– Господи, что со мной делается? Спаси меня, Мать Пресвятая Богородица!
– Успокойся, моя ненаглядная, зла тебе не пожелаю, хочу тебя вырвать из когтей нелюбимого тобою сына кузнеца и обвенчаться на тебе.
– Как же это ты сделаешь?
– Все обдумал; согласна ли ты сама на это?
– Страшно мне, боюсь.
– Теперь время дорого, решайся!
– Ничего сказать не могу, надо подумать, завтра я тебе ответ дам.