Леди Джейн

- Тише, тише, Модя! - остановил ее муж. - Ты можешь попасть под суд за клевету.

- Нет, я ее упрячу под суд! Это будет справедливо! Пусть-ка она докажет, когда и как умерла мать малютки. Кто был свидетелем ее смерти? Послушай только, что девочка рассказывает, поневоле призадумаешься. Намедни, возвращаясь со мной домой с фермы, она все вспоминала, как они жили в прериях, рассказывала про отца, про мать... Сдается, что Жозены просто украли ребенка...

- Полно, Модя, не увлекайся! Старуха Жозен совсем не такая дурная женщина, - заметил миролюбивый Пэшу. - У нее негодяй-сын, это правда! Эдраст - вылитый отец! Я даже слышал, что он теперь посажен под арест за какое-то нехорошее дело. Его мать тут ни при чем.

- Хорошо! Посмотрим, посмотрим! - продолжала горячиться тетя Модя. - Одна верная улика у меня уже есть: это вензель на белье. Оно помечено буквами J.C., а не C.J. - за это головой отвечаю.

- Знаешь, что мы сделаем? - сказал Пэшу спустя несколько минут. Будем внимательно следить за девочкой, и, если что-нибудь обнаружится, я тотчас объявлю себя ее адвокатом. Ты скажи своей сестре, чтобы она немедленно дала мне знать, если заметит что-нибудь подозрительное. Тогда я буду знать, что делать.

- Ну, теперь я спокойна за ребенка, - сказала тетя Модя, любуясь своим мужем. - Каждый в городе знает: если Пэшу взялся хлопотать о каком-нибудь деле, то это значит, что дело правое.

Жутко стало бы на душе у мадам Жозен, если бы она слышала эти нелестные отзывы о ней. По правде сказать, она и без того постоянно мучилась угрызениями совести. Ей все чудилось, что за ней следят и в чем-то ее подозревают. Несмотря на все свои старания быть как можно любезнее и предупредительнее со своими покупателями и соседями, ей в этом отношении как-то не везло. Народу ходило к ней много, торговля шла бойко, но покупатели были с ней холодны, неохотно вступали в разговор и никогда не засиживались в магазине. А ей так страстно хотелось внимания и почета!

Главным предметом ее гордости был сын. Всегда щегольски одетый, изящно причесанный, с драгоценными перстнями на руках, он целыми днями шатался по кофейням, трактирам, общественным садам или многолюдным улицам, обращая на себя внимание ослепительной белизны батистовым бельем, а главное - изящными часиками с вензелем J.C., объясняя, как и мать, что это их фамильная драгоценность.

Кроме Эдраста мадам Жозен гордилась и малюткой леди Джейн, для которой двери всех соседей были открыты. Покупатели нередко шли в магазин Жозен только ради того, чтобы полюбоваться прелестным ребенком. Все это льстило тщеславию Жозен, но не ее самолюбию. Она понимала, что леди Джейн гораздо больше привязана к Пепси, Маделон и даже старичку Жерару, чем к ней, своей тетке Полине. Девочка была покорна и почтительна, но никогда к ней не ласкалась.

- Змееныша я себе выкормила! - говорила мадам Жозен, следя из окна, как малютка направлялась к своей приятельнице Пепси. - Чего я только ни делала, ухаживала за ней во время болезни! А чем она мне заплатила за это? Чем вознаградила мои заботы и хлопоты?.. Гордячка этакая! Представься только случай - в грязь втопчет! Вот так-то всегда отплачивают за добро! Вытолкай я ее в тот вечер вместе с матерью на улицу, они больше бы меня ценили. Кто знает, может быть, для меня и лучше было бы не связываться с ними...

Глава 11

ТАИНСТВЕННЫЙ ДОМ

Рядом с овощной лавочкой Жерара, на углу переулка находился небольшой домик с двумя окнами на улицу, которые всегда были плотно прикрыты ставнями. Никто не помнил, чтобы они когда-нибудь отворялись. Домик был обнесен высоким зеленым забором, из-за которого виднелись зелень и цветы.

Ежедневно, какая бы ни была погода, леди Джейн шла навестить своего друга месье Жерара и затем продолжала прогулку до зеленого забора, у которого она непременно останавливалась, любуясь на палевые, красные и белые розы, живописно окаймлявшие верх забора. Девочке очень хотелось, чтобы чья-нибудь рука сорвала несколько этих прекрасных цветов и бросила ей или чтобы невидимые жильцы отворили калитку и позволили ей заглянуть к ним в сад.

Не одна леди Джейн - все, живущие на улице Добрых Детей, мечтали об этом. Каждому хотелось проникнуть в таинственный уголок. Мало кому из детей удавалось уловить ту минуту, когда молочник или булочник приходил с товаром к хорошенькому домику. На стук отворялась калитка, какая-то дама под вуалью принимала хлеб или кувшин с молоком, и любопытные ребятишки в считанные минуты успевали разглядеть, что за зеленым забором раскинуты прелестный цветник и небольшой фруктовый сад. Днем, прогуливаясь возле домика, леди Джейн много раз слышала доносившиеся из комнат веселое пение канарейки и мягкие мелодичные звуки старинных клавикордов, под аккомпанемент которых женский голос, негромкий, но чрезвычайно выразительный, пел романсы и арии из старинных опер. Девочка, от природы одаренная необыкновенным слухом и замечательным голосом, подолгу простаивала у калитки, наслаждаясь пением неизвестной певицы.

До сих пор никто не подозревал, что леди Джейн недурно поет. Только Пепси пользовалась правом слушать, как малютка, сидя с ней вдвоем, вполголоса пела колыбельные песни, заученные с матерью. Трогательно было видеть, с каким умилением убогонькая закрывала глаза от восторга, слушая, как ее маленький друг нежно распевал:

Спи, дитя мое, усни!

Месяц в облачной дали

Мирный сон малютке шлет,

Звезд-ягняток стережет!

Леди Джейн не позволяла другим присутствовать при ее пении, и, если Мышка по свойственному ей любопытству прокрадывалась в комнату, девочка тотчас умолкала.

Каково же было удивление старичка Жерара, когда, выйдя однажды утром из лавки, чтобы посидеть на скамейке у крыльца и подышать свежим воздухом, он увидел леди Джейн перед запертыми ставнями таинственного домика с цаплей на руках. Девочка до того небрежно держала птицу, что длинные ноги цапли волочились по песку. Оказалось, что чей-то старческий, дребезжащий, но все еще приятный голос пел арию из старинной французской оперы, часто слышанной Жераром в молодости. Леди Джейн, точно в забытьи, приподняла немного головку, раскрыла ротик и вторила этой же арии, да так правильно и чисто, что старик оторопел. Он незаметно подвинулся вперед, чтобы лучше слышать. Девочка поразительно верно исполняла все рулады, повышала и понижала голос, строго следя за аккомпанементом клавикордов. Жерар вне себя от волнения быстро скрылся в лавочке и разрыдался: так сильно эта музыка пробудила в нем воспоминания прошлого.