Страница 33 из 47
- Попасть к нему можно запросто, больших очередей на приём нет. Почему? Так простой народ с ним связываться не хочет; говорят, он настолько мудрёные советы даёт, что без поллитры не разберёшься. Ну а с поллитрой, сам понимаешь, они уже всё по-своему делают. Что ты хочешь, суеверий всяких глупых даже в столице предостаточно. Лично я Хрена крепко уважаю, голова-мужик! Так что ты не тяни, завтра с утра приходи на Главную площадь, тебе её любой укажет. Ума палата – самая высокая, в ней Хрен и заседает. Сейчас уже поздно, приёмные часы закончились… Ох, ты ж! Совсем забыл! – хлопнул себя по лбу городовой. – Мы же с Прашечкой на «Дурь-два» идём! Ну, в Ёперный театр, премьера сегодня, сам автор выступать будет. Побежал я!
- А гостиница?..
- Да вот она, пришли как раз! – отмахнулся японский городовой и, сверкая «скамейками», стремительно понёсся дальше по улице. Видать, «ласковая и послушная» Прашечка сильно не любила, когда её благоверный задерживался с работы…
- А что такое «Дурь-два»? – глядя ему вслед, спросил Кузька.
Матвей собрался ответить, что понятия не имеет, но тут зацепил взглядом стоящий неподалёку большой рекламный щит. В сказявских реалиях он наверняка назывался как-то по-другому, но смысл был тот же: завлечь и втюхать. Грамотным - расписать, неграмотным – разрисовать, чтоб впечатлились и заставили прочесть, куда надобно бечь за очередным чудом. Данное рекламное место явно принадлежало Ёперному театру.
- Спектакля «три в одном»! Купил билетик раз, сходил целых три! День первый – «Дурь: Начало», режиссёр – Первая голова Змея Горыныча. День второй – «Дурь: Восстание телег», режиссёр – вторая голова Змея Горыныча. День третий – «Дурь: Первая кровь» (еротика, детям до 16-ти вход запрещён!), режиссёр – третья голова Змея Горыныча. В конце каждой спектакли – встреча с автором! Спешите!!
- То-то он так понёсся, - завистливо вздохнул Кузька. – Я бы тоже хотел на бешеные телеги посмотреть…
- Успеешь ещё, - Матвей привычно потрепал его по голове, и мальчишка не стал отстраняться. – Вместе сходим, думаю, другие постановки тут не менее дурацкие… в смысле, достойные. А сейчас надо поскорей заселяться, ужинать и спать. Возражения есть? Возражений нет!
Гостиница «У бабки и дедки» была небольшая, но уютная, и что немаловажно – с собственной парковкой, то есть конюшней. Свободные номера имелись, и они привычно заняли две соседние комнаты. Дальше всё строго по плану: сытный ужин и по кроватям, с одним только «лирическим» отступлением на скорую помывку и постирушку. Яга, ухмыляясь, предложила Моте поручить стирку ей и была с возмущением отвергнута.
- Свои трусы никому не доверю!
- Эх, жестокий ты мужик, Быков! Лишил меня главного женского удовольствия. Теперича и не засну с расстройства… Ну дай хоть носки понюхать!
«Вот же язва!»
- Не отвяжешься – дам!
- Молчу-молчу… Изверг.
Богатырский сон сморил Матвея сразу после меткого попадания головы в подушку. И продлился он… увы, в очередной раз совсем недолго. И всё из-за Яги!
К сожалению, её печаль о трусах была здесь совершенно ни при чём...
- Мотя, вставай! Мотенька… Да проснись ты, зараза!! Ну, пожалуйста…
Быков резко сел на кровати и затряс головой, одновременно пытаясь унять сердцебиение. Нет, это уже ни в какие ворота не лезет! Ему как раз такой сон снился, про женщину-мечту, а тут… Женщина-язва с очередной напастью. Клопы их там, что ли, закусали?
Матвей остервенело потёр глаза и рявкнул на Ягу, которая, похоже, вознамерилась придать ему ускорение и самолично вытащить из-под одеяла. А у него трусы сушатся!
- Чего случилось-то?? Говори нормально!
- Бабайка опять к Кузе пришёл… Только ты его прогнать сможешь… Мотенька, что хочешь для тебя сделаю, только помоги!
Само собой, Матвей толком ничего не понял. Но встревожился. Судя по голосу, Яга была сейчас на грани истерики, что было ей не свойственно. Значит, дело и вправду серьёзное. Неужели кто-то вломился к ним комнату и обижает ребёнка?!
Мотя поспешно нырнул в штаны, обуваться не стал, зато прихватил попавшую на глаза колченогую табуретку – мало ли в кого швырнуть потребуется. Ногой распахнул дверь в соседнюю комнату… И невольно замер на пороге.
Полная луна висела над самым окном, освещая сжавшегося в уголке кровати Кузьку. Мальчишка трясся и беззвучно рыдал от страха, глядя на медленно подступающее к нему чудовище. Вообще-то на Мотин вкус это было скорее чудо-юдо, только не в перьях, а в шерсти. Выглядело оно скорее несуразно, чем страшно: ну, когти, ну, зубы – так в земных ужастиках они куда внушительнее. То ли мультяшный мутант, то ли сильно заросший и вконец охамевший медведь-шатун.
Но бедный рыжик земных фильмов не смотрел и буквально оцепенел от ужаса. Маленький беззащитный кролик перед удавом… У Матвея аж сердце ёкнуло от жалости.