Хэппи Энд

Вот, пожалуй, и всё. Ах, да, ещё полюбопытствовал о том, как твоя ориентация (о ней уж был поведан) принимается в наших кругах. Я рассказала, что нормально, и что тебя все любят. Лэрри тогда осведомился, ладил ли ты с убитыми. Я сказала, что мы все дружили. Тебе ещё раз сильно повезло, что ты не связывался с Олегом денежно.

Напоследок Порфирий показал мне вязаный серый шарфик. Выяснилось, нашли его в окаменевших пальцах покойницы. Никто из тех, кому Порфирий показывал "улику", на Зинке его не видел. Спрашивается, чей?

Я поинтересовалась, какого.

Лэрри объяснил: они предполагают следующее. После того, как в неё выпалили, а выстрел был произведён в упор, Зинка, падая, стянула шарфик с убийцы, как бы хватаясь за последнюю соломинку, чтоб не упасть. Получается, - действительно, улика. Если, конечно, не принадлежал самой убитой. Тогда чего бы она за него хваталась?

Похож он вроде на женский, но любой из наших мужиков в лесу вполне мог бы его нацепить в два часа ночи, когда настолько темно и холодно, что напяливаешь на себя всё, что попадётся под руку, и каждый выглядит чучелом гороховым.

Я сказала что, по-моему, я видела Зинку в этом шарфике, но точно не помню, равно не помню, где и когда.

Тут Кирилл зачем-то заявился на кухню, за крэкерсами, что ли... В общем, узрел он шарфик и говорит: - Это что? Она оставила?

Порфирий как подскочит: - Кто - она?

А Кирилл пожимает плечиками и заявляет: - Ну, эта... Маргарита, кажется, её зовут.

Лэрри спросил: - Ты думаешь, что шарф этот принадлежит...

Ей-богу, следователь тут замялся. Видно, не решался назвать матерью, не знал, как говорить о ней с Кирюшкой, не хотел задеть... Но мальчишка и бровью не повёл.

- Не думаю, а точно знаю, - утверждает Кирилл. - Я видел её в этой штуке... Ещё шапочка на этой тётке была такая же. С помпоном. Я даже посмеялся: на лыжах, что ли? Во Фриско - да, в июле прохладно, но не снег же сыплет на голову...

Я посмотрела на Кирилла. Я хорошо помнила: ни на похоронах, ни у меня подобной шапочки на Марго не было. Значит, Кирилл видел её раньше? Где?

- Где ты раньше видел эту женщину? - Тут же отреагировал Лэрри. - На пикнике?

- Нет, - сказал Кирюшка. - Я её прежде видел. За день до пикника... Или за два...

- Расскажи, - не то попросил, не то приказал Кассиди.

- А чего рассказывать? - Мальчишка опять пожал плечами. - Несколько дней назад я заметил, что она всюду таскается за мной. Ну вот, куда ни пойду - везде на неё натыкаюсь. И везде сверлит меня глазами. Ну, и пару раз была в этом... - Он кивнул на шарфик.

- И ты смог бы это подтвердить под присягой? - У Лэрри даже глазки заблестели.

- А чего? - Как-то чересчур небрежно заявил Кирилл. - Конечно, могу. Точно, этот шарф на ней видел. А шапка есть у вас? Вы шапку поищите хорошенько. Должна быть у неё где-нибудь.

Павлик, а ты спроси у Мишки, когда именно Маргарита приехала из Бостона. А то что-то не то, мучает меня что-то, объяснить, правда, не могу...

Вот. Лэрри покивал и ушёл. А я и в самом деле, кажется, видела этот шарфик на самой Зинаиде. Не могу точно вспомнить. Или похожий. У многих ведь женщин комплекты шарфика с шапочкой, и чаще всего они именно и бывают вот такими, связанными из серых ниток...

Не знаю, я не Агата, но у меня такое впечатление, что Пуаро очень сильно бы насмехался над этим следствием.

Клара. 11 июля, вторник, 21-50

Паша, целый вечер звонят то Лизка, то Сюська. Обливают друг друга и своих мужей, коими за последние два часа уже обменялись раз пятнадцать. Никак не могут поделить своё прошлое и чужое имущество. А что? Ведь сейчас многие эмигранты обмениваются супругами, может, это какое-то модное течение? Вот тебе и фарс. Четыре человека: и туда-сюда, туда-сюда...

Надо же, опять сотовый звонит, выключить его к чёртовой матери, что ли? Ни с Кириллом поболтать, ни тебе стукнуть. А всё равно, он сейчас досматривает "Найт Гэллериз", ты же, наверно, водку хлещешь. Ладно, пойду отвечу.

Пашкин, это была, кто бы ты подумал? Марго. Вся какая-то решительная и загадочная. Ноль эмоций, холодно вежлива, но, если не ошибаюсь, за бесстрастностью в недрах души этой женщины зреет что-то сатанинское, по-моему, невиданной силы взрыв. Если, конечно, не очередной спектакль. Вот же существо!

Никак не пойму, какого ей от меня рожна надо. Прежде всего, она спросила: - Ладишь ли ты с Кириллом?

Я так растерялась, что беспрекословно подтвердила, дескать, да, лажу, и ещё как.

Марго сказала: - Я слышала, что ты будешь опекуншей. Вот же счастье - хоть поварёшкой хлебай.

Это у неё, по-моему, присказка такая, про поварёшку. Причём тут поварешка? Каждый старается, как может. Я ответила, что сама ещё ничего не знаю, но очень надеюсь.

Она прокашлялась и задала такой вопрос: - А ты уверена?

Я спросила: - В чём?

Марго заявила: - Имей в виду, что я об этом убийстве знаю гораздо больше, чем ты думаешь. И я бы хотела с тобой встретиться. Сегодня, в крайнем случае завтра.

Я сказала: - Да? А не скажешь ли ты, меня-то каким боком касаются твои дела?

Тут с бардессы слетела вся её вежливость. Приятная во всех отношениях дама мгновенно превратилась в базарную бабу похлеще Зинки и стала меня материть (некоторых из употреблённых ею слов я даже до сих пор не слыхала никогда). Это, надо полагать, игрался второй акт. Вернее, третий.

Я слегка остолбенела, и только врождённое любопытство удержало меня от того, чтобы отключиться.

Наругавшись всласть, Марго, как ни в чём не бывало, изрекла: - Это касается всех, и, в том числе, тебя и друга твоего вихлястого, который спит и видит трахнуть Кирюшку...

Я перебила в том смысле, что она ошиблась.

На это Марго расхохоталась хорошо поставленным смехом, после чего сказала: - Уж не думаешь ли ты, что я ослепла или оглохла? Я на полянке всё хорошо видела.

Я стала заикаться: - На какой полянке?

- А на пикнике этом вашем идиотском! - Со злорадством воскликнула она.

Я пролепетала, что Кирилла же не было на пикнике.

Тогда Марго опять расхохоталась страшным смехом и патетически объявила: - Я знаю всё про своего сына!

- Сына? - Переспросила я, изобразив в своём голосе предельное удивление. Потом не удержалась и добавила: - Слушай, у тебя все дома?

Она молчала, я слышала в трубку только лёгкое шипение. И я поддала: - Какой тебе сын Кирилл?

Павлуша, мне очень стыдно рассказывать тебе дальше. Как могла я вылить на голову этой несчастной да ещё чокнутой в придачу весь свой сарказм, всё зло, которое накопилось внутри за день, а может быть, за все последние годы! Обвинила человека во всевозможных грехах... Видел бы ты меня в раже! Я так орала, что Кирюшка примчался успокаивать. Только его появление меня немного отрезвило. Я отдышалась и сказала, что если Марго собирается меня шантажировать, то нашла для этого неправильного человека. А если она намекает, чтобы я отдала ей мальчика, то слишком поздно о нём вспомнила. В заключение, я заверила её, а на самом деле, разумеется, скорее - себя, что сына ей не видать, как своей игривой задницы, чтоб даже не надеялась и убиралась в свой Бостон подобру-поздорову.

Да, показала я тихую Кларочку, ничего не скажешь. Как будто чёрт меня накрутил и сорвал с цепи, слишком уж завелась. Ну никак не могла остыть. А Марго только шипела в ответ и, если порывалась что-нибудь вякнуть, то я не давала ей вставить даже слова. Такой, например, представлял ли ты себе меня когда-нибудь?

В результате бардесса бросила трубку. Так я и не знаю, что этой женщине от меня надо. Грозит - не грозит, шантажирует - не понять.

Но этим дело не кончилось. Через десять минут она опять позвонила и стала просить и умолять о встрече. Наверно, не стоило соглашаться, но опять победило моё пресловутое любопытство. Договорились, что завтра она ко мне в ланч приедет поговорить и постарается вести себя прилично.