Хэппи Энд

Сначала опять позвонила заново взрыдавшая Лизка. Йоська орал, что полюбил другую и требовал у жены развода. Согласен оставить ей всё, что нажито, только чтоб отпустила. Я успокоила несчастную женщину тем, что любой нормальной бабе он с одним рюкзаком, скорее всего, окажется не нужен, и отвязалась, пообещав звякнуть из дому.

Следующей на очереди (вот такая я теперь популярная!) стала Сюська. Оказывается, шлемазл явился к ничего не подозревавшему Сапожнику, выложил всё, как на духу, и потребовал развода и у него. Адик в ответ не удостоил Йоську ни единым словом и позвонил пока ещё законной супруге на работу, куда она, Сюська, "только что приползла после леса, который вымотал остаток сил". У меня втихаря вопрос: почему так долго ползла? Уж не с заходом ли к кому-нибудь третьему?

Короче, далёкий от эрудиции муженёк пообещал неверной половине застрелить из того же пистолета её, а потом себя. Если Сусанна его бросит и уйдёт к "этому Гераклиту". Не более близкий к искусствам Йоська начал вопить над свободным от телефона ухом, что дескать, после всего, это он - Гераклит? Кто знает, где пистолет, тот и Гераклит, то есть - убийца. В данном случае Адик сам же напрашивается на мысль. Незадачливый убивец, естественно, заорал в трубку, что если этот Пуаро (пожалуйста, а Пуаро знает) сейчас же не заткнётся, то вот тогда-то он, обманутый супруг, покажет кое-кому кое-чью мать и действительно кое-кого пристукнет. На что Йоська показал, что тоже не лыком шит, и затребовал с Отеллы алиби. В результате попутно выяснилось, что алиби нет и у Адика.

Сюська стала рвать на себе волосы, просить у мужа прощения и гнать прочь любовника по телефону в рогатое ухо супруга с таким криком, что Йоська слышал каждое слово. А потом позвонила мне и обвинила во всех своих несчастьях. Нашла, наконец, виноватого.

Слушай, при чём тут Гераклит? Ты понял? Я - нет.

Ой, кто-то по сотовому рвётся. Позже допишу и отошлю всё вместе.

Повесили трубку. Неприятно, когда не удаётся узнать, кто звонил.

Паш, из всего, что я сейчас сумбурно накалякала, ясно одно: у Сапожника нет алиби. Правда, сам он (по словам Сюськи) клянётся и божится, что тихо-мирно сидел в лесу, рассматривая звёздное небо. Но, чтоб на небо смотреть, презерватив не нужен даже Адику, посему на лицо ещё один подозреваемый. Ты не в курсе, имели Сапожники дела с Олегом или нет?

Опять позвонила Лизка. Её не поймешь. Сначала за что-то благодарила, потом крыла Сюську на чём свет стоит. "Я считала эту... (и на эс, и на бэ, и на пэ, короче, такую-растакую) лучшей подругой! А она!". В результате заорала, что не желала бы ничего знать, и опять-таки во всем обвинила меня.

Скучно им, я думаю, вот и находят себе приключения.

Всё, я убегаю. Да, кстати, все свои подозрения я держу при себе, а Порфирию зачем открываться? Он - детектив, ему за это деньги платят. Поэтому пусть и дознаётся, я не собираюсь ему исповедоваться. И вообще, смотри, по пьянке не сболтни кому-нибудь. Например, Мишке, а то разнесёт или сочинит какую-нибудь такую песенку, в которой каждый узнает товарища.

P.S. И, наконец, только что позвонил Кирилл. Спросил, сколько ещё собираюсь торчать на работе. Я сказала, что уже готова на выход. Тогда этот дурачок со значением в голосе заявил, чтобы я не волновалась. Он, Кирилл, если что, за меня "кого угодно поубивает", значит, я могу спокойно ехать домой. Можешь представить себе теперь моё спокойствие. Вот же, насмотрелся детективов, глупый мальчишка.

Клара. 11 июля, вторник, 20-45

Только что ушёл Порфирий. А явился со своим собственным стаканом кофе из "Старбакса". Меня умиляет американская изобретательность. Мало того что придумали одноразовую посуду, так ещё вокруг стакана эти круглые картонные штучки, чтоб не обжечь пальцы.

Общался со мной Лэрри Кассиди культурно, вежливо, даже, я бы сказала, почтительно. В отличие от вызова ТАМ, когда я не запомнила не только фамилию, но даже внешность этого мерзавца, зато хорошенько и на всю жизнь запечатлела в памяти угрозы "в следующий раз говорить со мной по-другому" или, что ещё лучше, в смысле хуже, упечь мою маму и насиловать её бригадой у меня на глазах. Представляешь? Так уже меня насилуйте, сволочи проклятые! Причём тут мама? Вас-то, гадов, самих рожал кто-нибудь или вылупились в инкубаторе? Но я отвлеклась. Хоть бы ничего того никогда не помнить.

Беседовали мы на кухне. Я, конечно, извинилась, но объяснила, что это русская привычка, дескать мне так сподручней, к тому же, Кирилл в гостиной любит смотреть телевизор. В общем, Лэрри не возражал: ему, по-моему, приходится общаться в таких ситуациях, что моя кухня сойдёт за королевский дворец.

Порфирий задал мне вопросов, как любит выражаться та же Сюська Сапожник, до хрена и трошки. Выведывал, в первую очередь, кого Олег обдурил на крупные суммы. Справился о Йоське, но тут уже всё ясно. Интересовался подробностями брака с Олегом, развода, моих взаимоотношений с Зинкой. И, между прочим, - как мы с Кириллом относимся друг к другу. По-моему, ему ещё следовало осведомиться об отношениях Зинки с Кириллом, но до этого он пока почему-то не додумался. Я же с детства привыкла, пока не вызовут, сама не выскакивать. Реально, если бы не выяснилось, что мы уехали раньше, то самый ясный и прочный мотив для убийства у меня. Ведь насолили мне покойники. Оба. Да ещё желание опеки, а я в нём призналась сходу. Какая удача, что ты тогда посмотрел на часы, да ещё сообразил оповестить время вслух. Как будто, специально для того, чтобы создать мне алиби.

Расспрашивал меня Порфирий, однако, больше всего именно о Мишке, который к тому времени тоже, вроде бы, ушёл баиньки. Марго что-то там блеяла, подтверждала: с ней, оказывается, успели побеседовать ещё до похорон. Да только она сама достаточно тёмная лошадка, несмотря на всю её театральность. А может, именно из-за театральности создаётся такое впечатление? Но я сомневаюсь, что ей особо поверили. Боюсь, сейчас Мишкина очередь попользоваться парашей за перегородкой. Или Марго? Совершенно не представляю, чем тут смогу помочь. А кто сказал, что я должна? М-да.

Поверишь, сколько перечитываю "Войну и Мир", твержу: "Не уезжайте, Болконский", иногда громко ору, так сильно хочется изменить ход событий. Но князь Андрей всё равно всегда уезжает, со всеми вытекающими... Знаю, что ничего не сделаю, но ежели Мишку пихнут на электрический стул, буду сильно возражать и не допущу. Вплоть до того, что усядусь сама. Это при всей моей "любви" к Мишке. Ох!

Пытал меня о Кирилле (без физических воздействий, не думай). Подробно об отношениях Олега с сыном. Я рассказывала. Понимаешь, - Олега сейчас топтать не хочется, просто отвечала на вопросы. В конце концов, Лэрри (не дурак, совсем нет) сообразил-таки вывести формулу, что мальчик с детства был оскорбляем и унижаем (конечно, не сексуально, но эмоционально и физически). Ох и сильны же они клеить ярлыки! Я объяснила Порфирию, что в Советском Союзе все дети испокон веку ходят такими оскорблёнными и униженными. Детектив сказал, что тем не менее не все к этому одинаково относятся. Есть дети особо чувствительные. Я ответила, что с Кириллом всё в порядке. Не в порядке он, Паша. Чует моё сердце.

Тогда Лэрри выдал последний вопрос, был ли на полянке Кирилл. Я ответила, что не видела, но знаю со слов других абсолютно точно: парнишка на пикнике не появлялся. Теперь боюсь: вдруг Мишка начнёт всё тот же пьяный бред о присутствии мальчишки. На самом деле, Кирилл ответил по домашнему телефону и произвёл впечатление разбуженного от глубокого сна человека, когда из полиции ему позвонили в семь тридцать утра о гибели родителей. Поскольку в том, что его везли ночью, не признался никто, то возникает вопрос: а как бы он попал рано утром домой, если машину не водит, общественный транспорт в лесу, да и вообще ночью не ходит, такси там не появлялось и не проезжало, к тому же ворота после нашего с тобой отъезда были намертво закрыты. Что Порфирию может понадобиться от Кирюхи - не представляю. То и заявила.