Страница 10 из 15
В отделе кадров единственная оставшаяся сотрудница (завотделом ушел на пенсию) к заявлению отнеслась с пониманием и сказала, что сейчас же отнесет прямо к заместителю директора без дополнительных виз и, как только заявление подпишут, позвонит в отдел. Сотрудница всегда хорошо относилась ко мне, так как я не забывал перед праздниками забежать: поздравить и принести небольшой сувенир.
Я прошел в свой кабинетик и сел, задумавшись, за стол. Собственно, мысли крутились уже более суток вокруг одного и того же. Нужно начинать свой бизнес. Но какой бизнес? И какой для этого нужен капитал? И как его сформировать? Некоторый запас долларов у меня имелся, не зря же я последний год более осторожно подходил к новым покупкам. Но этого мало, нужно срочно увеличить свои возможности. Путь только один: нужно продавать даже то, что хотелось бы оставить себе.
Приняв решение, стал обзванивать знакомых дилеров. Филателисты отвечали скупо: сильный застой. Правда, на марки германских княжеств до 1871 года спрос имелся. Кто-то активно вывозил интересный материал в Германию. Придется порыться в запасах. Порадовал один из дилеров, занимающихся графикой. У него появился новый клиент с большими деньгами, «хватающий все подряд». Он уже сдал ему все свои запасы и не прочь был пополнить их. Это радовало. Я не хотел пока трогать ничего из живописи и тем более из архива Лизы.
Через час позвонила сотрудница отдела кадров и подтвердила, что отпуск подписан начиная с понедельника. Хорошо, значит месяц у меня в запасе на размышления. Вечером дома я начал разборку имеющихся запасов марок Германии до 1871 года и просмотр конвертов из архива Лизы. Это была трудоемкая работа: после изъятия письма необходимо перенести все надписи с конверта, включая даты и места отправки и получения письма, на новый чистый конверт и вложить в него само письмо. К продаже предназначались только конверты. Наиболее интересные из них, особенно с датами до 1860 года, я возвращал в коробку. С графикой, купленной по случаю, все было проще. На каждом листе на обратной стороне были написаны цены в рублях и даты оценки. Нужно было только учесть время, пересчитать в доллары и добавить двадцать процентов. Конечно, это тоже проблема, так как даты варьировались от 1983 до 1991 годов. Но точность не очень волновала меня – я предполагал, что сделка будет оптовая, и все равно придется делать большую скидку. Сумма вроде получилась приличная, но все же смешная. С такими деньгами нечего мечтать о начале нового бизнеса. Но не беда. Во-первых, имеется уже некоторый запас денег; во-вторых, это только начало дешевых распродаж.
Всю следующую неделю я непрерывно работал, обзванивая дилеров и коллекционеров; встречаясь с разными людьми по несколько раз в день. Ожидал сообщений от Милы Сергеевны, но она почему-то молчала. Звонить домой Виктору Борисовичу не хотелось – видимо, ему нечего пока сказать, раз не попросил Милу связаться со мной. Наконец в пятницу утром я позвонил Вениамину и предложил встретиться вечером. Он пригласил посидеть у него в Перловке в субботу.
Опять придется делать отступление, чтобы пояснить наше знакомство с Веней.
Вениамин Семенович Гринер познакомился с Виктором Борисовичем Петровым в 1989 году. Он тогда работал в экономическом институте, сделал работу по имитационному моделированию торговых предприятий и получил интересный результат. К тому же начал успешно делать для предприятий прогнозы развития их финансового положения в меняющихся условиях хозяйственной практики. Директор его института упомянул об этом в разговоре с Виктором Борисовичем, и тот, как всегда, заинтересовался новым подходом.
Подход был не так уж нов, в семидесятых годах было много диссертаций на тему моделирования предприятий, но позднее все заглохло, так как практического интереса эти работы тогда не представляли. Кто умел – переключился на моделирование развития отраслей. Тема, вполне годящаяся для диссертаций, но тоже не находящая реального выхода по вполне понятным причинам. И вдруг кого-то интересует моделирование, кто-то готов платить деньги. Директор института дал телефон лаборатории Вениамина, Виктор Борисович позвонил ему и предложил сделать доклад на семинаре в нашем отделе.
Обычно семинар в отделе, если его не ведет блестящий академик, довольно скучное мероприятие. Один-два научных сотрудника слушают и понимают, о чем идет речь; двое-трое сотрудников делают вид, что им интересно; а две-три девушки заботятся только о том, как они одеты и как выглядят. Веня рассказывал о результатах моделирования, о тех катастрофических изменениях, которые ожидают предприятия торговли в условиях утвержденной системы налогообложения, если ее не менять кардинальным образом. Его слушали, но интересно было только Виктору Борисовичу. Он спросил:
– Можно ли это программное обеспечение применить и к предприятиям среднего машиностроения? В крайнем случае, можете ли вы или ваша лаборатория адаптировать программу для условий таких предприятий?
Веня его разочаровал:
– Программа учитывает особенности только торговых предприятий. Для программ моделирования важны мельчайшие детали хозяйственного механизма. Ведь черт кроется именно в деталях. А допуска у меня никогда в жизни не было, так что о деталях, присущих предприятиям среднего машиностроения мне и мечтать нельзя. Кроме того, я собираюсь переходить в коммерческую организацию.
Было еще несколько вопросов. Одну девицу заинтересовало:
– А как может машина предсказать будущее? Ведь она машина, у нее нет сознания.
Хихикнул только один из слушателей. Это был я. Ясно, она просто ничего не слушала. На полном серьезе Веня пустился в объяснения:
– Хотя модель вероятностная, но каждый вариант она просчитывает по жесткому алгоритму. Так что для нее нет необходимости иметь сознание.
После семинара Виктор Борисович пригласил нас с Вениамином Семеновичем к себе в кабинет и завел разговор о весьма заметном уже пагубном влиянии начинающейся инфляции на состояние финансов предприятий. Но сделать, по-видимому, ничего нельзя. Правительство отчаянно нуждается в деньгах, минфин ни при каких условиях не пойдет на изменение системы налогообложения, если это скажется на поступлении доходов государству. Не исключено, что это осознанная политика доведения предприятий до банкротства, чтобы обеспечить моральную поддержку переходу на новые условия хозяйствования.
На этом мы все втроем и согласились. Виктор Борисович сказал, что секретарь будет приглашать Вениамина Семеновича на семинары и он будет рад, если тот найдет время посещать их.
Вообще-то, я видел и раньше Вениамина на встречах коллекционеров в Москве, при моих редких заездах туда, но не был с ним знаком. Возможно, он тоже помнил меня, так как, уходя с семинара, сказал:
– Не ожидал вас здесь встретить. Какими судьбами к нам из Питера?
– Я перебрался в Подмосковье и работаю теперь здесь. Мы обменялись телефонами, предположив, что придется еще встречаться. Так оно и вышло. Правда, как ни странно, по большей части встречи происходили не в обществах коллекционеров, а у него в Перловке, и особенно часто в 1994–1996 годах. Но об этом отдельно. Вениамин был на двадцать два года старше меня, что нам совсем не мешало.
И вот, август 1992 года, я сижу у него на веранде, на улице жарко, но здесь немного продувает ветерок из открытого окна. На столе чай, варенье, домашнее печенье. Супруга любит гостей, а ко мне проявляет искреннюю симпатию. Я всегда помню дни рождения всех знакомых дам, не забываю при встрече вручить хотя бы малюсенький презент, хотя бы один цветочек. И соответственно, ко мне хорошо относятся все дамы, особенно среднего и старшего возраста.
Выпили чай, обсудили погоду, последние фокусы Ельцина и перешли к основной цели встречи. Я рассказал, что ухожу из института и пока не знаю, чем заняться. Снова идти работать к кому-то не хочется. Хочется проверить себя как независимого бизнесмена. Рассказал о возможности встроиться в прибыльный бизнес с компьютерами, еще об одном предложении войти в организуемую фирмочку по производству чего-то суперсовременного. Он слушал и смотрел на меня, наверное, сравнивая с собой, со своей неспособностью к самостоятельному бизнесу. Но я ждал от него совета, какого-то толчка, и ему это было странно видеть. Он знал меня как уверенного парня, всегда знающего, что хочу, и умеющего этого добиваться. Вениамин пытался мысленно поставить себя на мое место, но ничего не получалось. Мы были слишком разные.