Страница 11 из 18
Как известно, благими намерениями вымощена дорога в ад. За чередой пиров и щедрой раздачи милостей последовали будни. И тут начинания царя наталкивались на сопротивление церкви, непонимание соратников, природные катаклизмы.
В 1601 году на Россию обрушился небывалый голод. Московская летопись сообщает: «Навел на нас Бог голод великий: были дожди все лето. Хлеб уже налился, но еще стоял незрелый, зеленый как трава, И на праздник Успения Пресвятая Богородицы был мороз великий, и побило весь хлеб, рожь и овес». Ситуация повторилась и на следующий год. Обрушившееся на Россию несчастье усугубилось непременным спутником голода – эпидемией чумы. На дорогах бесчинствовали шайки разбойников.
Они набрали такую силу, что один из вожаков, Хлопок Косолап, попытался со своей «армией» штурмовать Москву, правда, в результате ожесточенного боя был разбит. В результате всех этих несчастий население России сократилось на треть; только в Москве, только по официальным данным и только похоронено было 127 тысяч человек – сколько умерших остались без погребения неведомо. Современник писал, что самыми счастливыми в те годы были вороны и собаки, объедавшиеся человечиной…
Борис Федорович всеми силами пытался бороться с обрушившимся на страну несчастьем, однако все его начинания эффект оказывали прямо противоположный ожидаемому. Он попытался организовать общественные работы, чтобы дать возможность людям заработать. В результате со всех сторон в Москву устремились толпы голодных, усугубляя хаос и разнося чуму. Царь Борис попытался раздавать бедным деньги, но это привело к их обесцениванию, так как хлеба не было, и цены на него неимоверно возрастали. Бесплатная раздача хлеба из государственных житниц также не имела успеха – она привела к спекуляции и другим махинациям, к тому же подобный шаг не поддержали монастыри и бояре, имевшие запасы зерна. Отчаявшиеся крестьяне давились в очередях за дармовщиной, а в деревнях зарастали бурьяном поля.
А тут еще дела военные… Борис Федорович, будучи человеком малосведущим в ратном деле, внешнюю политику старался проводить мирную. До известных пределов ему это удавалось. Распри между Швецией и Польшей, Турцией и Персией отвлекли внимание их правителей от охваченной голодом и мором России.
В это время кахетинский царь Александр попросил помощи в борьбе за обладание Дагестаном. На Кавказ было направлено войско под командованием Ивана Бутурлина. Поход оказался крайне неудачным. Войско оказалось запертым в крепости Тарки, царь Александр погиб, далекая Москва, занятая другими проблемами, на помощь осажденным не спешила. При столь плачевном развитии событий Иван Михайлович согласился сдать крепость в обмен на беспрепятственное возвращение на родину. Горцы слово не сдержали – отряд был истреблен, с ним погибли и воевода со своим братом Федором.
А тут еще вспыхнувшее в 1606 году восстание Ивана Болотникова.
…Словно ящик Пандоры просыпался над Россией. А кто виноват? Вестимо кто – надежа-царь! Он ведь незаконный, потому и прогневался Господь на народ! Да где ж законного взять? Да вон он, в Польше объявившийся чудесным образом спасшийся законный наследник престола царевич Дмитрий!..
Начиналась череда Лжедмитриев и других самозванцев – их объявилось более десятка. Приграничные враги России отставили свои свары, навалились на раздираемую смутой страну, стараясь урвать кусок пожирнее. Бояре, священники, ратные люди легко переходили из одного лагеря в другой – кто из корысти, кто из патриотических побуждений, не зная, за кем правда.
13 апреля 1605 года внезапно умер Борис Годунов. То ли сердце не выдержало, то ли отравили его… Его врагам этого показалось мало. Были растерзаны сын Бориса Федор и его вдова Мария. Царевну Ксению Борисовну оставили в живых ради ее красоты – ее насиловали все, начиная с Гришки Отрепьева (Лжедмитрия), потом постригли в монахини, откуда потом забирали на потеху казаки Заруцкого.
Поверившие в спасенного царевича московиты приняли его с войском. Начались новые репрессии. Был низложен патриарх Иов, на его место посажен грек Игнатий. Вновь опале подверглись популярные в народе Шуйские. Однако ныне ситуация была принципиально иная, чем десять лет назад. У Годунова была широкая поддержка в Москве, у Отрепьева ее не было, потому и царствование его было недолгим. Бояре организовали заговор, подняли народный бунт, к нему присоединились стрельцы. В ночь с 16 на 17 мая 1606 года Лжедмитрия застрелил Валуев, тело «калифа на час» сожгли, прахом зарядили пушку и выстрелили на запад – в сторону, откуда пришел Самозванец (предание гласит, что это был единственный выстрел, сделанный Царь-пушкой).
Опять началась борьба за престол – главными конкурентами были князья Шуйский и Голицын. Волна протеста поднялась против патриарха Игнатия – ставленника Лжедмитрия. По стране распространялись грамоты, в которых инокиня Марфа, вдова Ивана Грозного Мария Нагая, каялась, что она из страха признала в Отрепьеве своего сына Дмитрия. Сам же царевич стал именоваться святым Димитрием, Угличским страстотерпцем, останки его 3 июня 1606 года торжественно перевезены в Москву, где и захоронены…
Скажи, читатель: уже запутался? Немудрено. А что говорить о современниках тех событий, да еще в условиях, когда средством передачи информации были лишь грамоты, да слухи?
Страна агонизировала. Это было понятно всем. Истинные патриоты России – а их было немало! – попросту не знали что делать, чтобы спасти страну.
Тут-то и раздался голос дьяка Ивана Тимофеева, автора книги «Временник» – этого своего рода «русского Апокалипсиса». Анализируя положение в стране, страстный патриот Отчизны, пишет: «Ибо согрешили все от головы до ног, от великих до малых, т. е. от святителя и царя, от иноков до святых». И далее: «Не чужие нашей земли разорители, а мы сами ее погубители». Дьяк пишет о «бессловесном молчании», «самопослушании» народа, об отсутствии в обществе «единодушии» и «братской любви»… Иван Тимофеев был не одинок в подобном мировосприятии. Вот лишь несколько названий произведений той поры, в которых высказывались подобные же суждения: «Плач о пленении и конечном разорении Московского государства», «О причинах гибели царства», «Сказание Авраама Палицына» и другие. Авторы их едины во мнении, что падение России является предвестником пришествия на землю Антихриста. Потому именно России («Новому Израилю», «Третьему Риму») предназначена роль спасения человечества. А любое больше богоугодное дело должно начинаться с покаяния. Ну а коль виновен весь народ, то и покаяние должно быть всеобщим. Вот такая выстроилась логическая цепочка.
Идея нашла поддержку в церковных верхах. Первым ее оценил патриарх Гермоген. Практически все люди, рассуждал он, за время Смуты неоднократно кому-то присягали, переприсягали и изменяли своим клятвам. Не будем забывать, о каком времени идет речь – тогда клялись Богом и Святым крестом, а потому факт клятвопреступления многим жег душу. Таким образом, необходимо избавить всех от подобного греха. Только с этого возможно возрождение страны.
И вот 20 февраля 1607 года в Успенском соборе Кремля состоялся обряд прощения всенародного греха. Ему предшествовал строгий пост. Проводили обряд ранее низложенный, а теперь вновь возвысившийся первый патриарх святитель Иов и новый патриарх Гермоген. Предполагалось, что, очистившись от греха, впредь народ крестного целования нарушать не станет.
Это был выдающийся ход. Народ в основной своей массе поверил в возможность возрождения страны.
Доктор исторических наук, писатель Сергей Перевезенцев с своем фундаментальном труде «Россия. Великая судьба» приводит такой факт. По подсчетам современного исследователя Б.В. Кузнецова, на рубеже XVI–XVII веков «в различных источниках зафиксировано сообщения о 80 знамениях и 45 эпизодах, содержащих 78 оригинальных рассказов о видениях». Только в Троице-Сергиевом монастыре было зафиксировано 18 рассказов очевидцев видений. Чаще всех являлся Сергий Радонежский, что, наверное, вполне объяснимо в стенах основанной им обители.