Штрихи тысячелетия

Можно все списать на экзальтированность людей, которые чувствовали себя загнанными в тупик и которым показали путь из лабиринта. Пусть так. Но в любом случае факт говорит о том, что страна начала возрождаться.

Впереди Россию ждало еще много испытаний. Было отравление теткой замечательного полководца Михаила Скопина-Шуйского в апреле 1610 года. Было предательство бояр, когда 21 сентября 1610 года они впустили в Москву войска гетмана Жолкевского. Пять лет спустя, в феврале 1612 года мученически умер от голода патриарх Гермоген в подвале Чудова монастыря, куда его заточили польские интервенты…

Все это было. И все же февраль 1607 года можно считать месяцем, с которого началось возрождение русского самосознания. Ибо символом его единения стало общенародное покаяние в совершенных грехах и на этой основе – устремление к борьбе во имя России!

Время смутное, время страшное…

В истории любого народа, имеющего вековую историю, случались периоды смуты. Так было и в Элладе, и в Древнем Риме, и во Франции, и в Англии, и даже в совсем еще юных США. Однако Россия, как будто ей и предписано, и тут оказалась впереди планеты всей. У нас «смутных» периодов наберется поболе, чем у какого другого народа. И самый, наверное, загадочный из них – начало XVII века с чередой Лжедмитриев, любвеобильной авантюристкой Мариной Мнишек, серией предательств высшего боярства и все это на фоне высочайшего самопожертвования простого русского народа, выразившегося в героической обороне Троице-Сергиевой лавры, ратной доблести дружины князя Михаила Скопина-Шуйского, ополчении Минина и Пожарского и подвиге Ивана Сусанина.

То был страшный период в истории нашего Отечества – по сути, в очередной раз стоял вопрос о самом существовании самостоятельной России. Иван Грозный довел страну до ручки – опричнина и череда разорительных войн поставили Россию на грань политического и экономического банкротства. Его слабовольного сына Федора шведский король назвал по-русски: «durak». Борис Годунов с ролью царя не справился – либо рано пришел со своими новациями, либо просто не повезло с подданными и природными катаклизмами. Процарствовав семь с половиной лет, 13 апреля 1605 года он в возрасте 53 лет ушел в мир иной, а через два месяца некие Молчанов и Шерефединов с тремя стрельцами убили его вдову Марию Григорьевну и сына Федора. В живых оставили лишь дочь Годунова, красавицу и умницу Ксению, женщину, на долю которой выпало столько несчастий, что не приведи, Господь, еще кому-то.

Российский царский престол при обилии претендентов оказался свободен. А по просторам России к этому времени уже вовсю гулял первый Лжедмитрий.

Принято считать, что это был бывший монах Чудова монастыря расстрига Григорий Отрепьев. Так это или не так, с точки зрения сегодняшнего дня не столь уж важно. Главное в другом: он воспользовался именем умершего в Угличе сына Ивана Грозного – царевича Димитрия. Димитрий был, так сказать, полунезаконнорожденный – церковь не признала брак грозного царя с Марией Федоровной Нагой, поскольку она стала уже шестой или седьмой женой Иоанна Васильевича. Царевич в свои восемь с половиной лет показал, что пошел в отца – лепил из снега или вырезал из дерева человеческие фигурки, называл их именами бояр, а потом «казнил»: отрубал головы, четвертовал…

Стоит ли удивляться, что во время очередной из подобных игр он «случайно» напоролся на собственный нож?.. Проведенное расследование показало, что это и в самом деле было случайное самоубийство. Однако колокол, который своим звоном сообщил о несчастье жителям Углича, был жестоко наказан: у него вырвали язык и «сослали» в Сибирь.

Случайной была эта смерть, или насильственной, сейчас доподлинно установить вряд ли возможно. Главное, что именно она стала первотолчком для появления череды Лжедмитриев.

Итак, первым из них стал, как принято считать, Григорий Отрепьев. Его поддерживали король польский Сигизмунд III, канцлер литовский Лев Сапега, воевода сандомирский Юрий Мнишек, князь Вишневецкий, Папа римский Клемент VIII, папский нунций Рангони, иезуитский орден в лице неких патеров Гродзицкого и Савицкого…

Привлеченные обещаниями легкой добычи, под знамена Лжедмитрия хлынули толпы авантюристов всех мастей, жаждавших набить мошну в ослабевшей России: чванливая безземельная шляхта, беглое русское крестьянство (напомним, что именно при Годунове произошло окончательное прикрепление крестьян к земле, что, естественно, вызвало волну недовольства), донские казаки во главе с атаманами Андреем Корелой и Михайлой Нежакож, украинское казачество под булавами коронного гетмана Калиновского и наказного атамана полковника Северского Ивана Заруцкого… Но самым страшным ударом для обороноспособности России стала измена главного воеводы страны Петра Басманова. Затем предатели-князья Василий Голицын и Рубец Мосальский выслали патриарха Иова в Старицкий монастырь, а на его место посадили рязанского архиепископа, грека по национальности, Игнатия, который первым признал самозванца и прибыл к нему на поклон.

После этого падение Москвы было предрешено. В Кремле прочно обосновался «царь Дмитрий». Его признали многие, в том числе (вот она, еще одна историческая загадка!) мать настоящего царевича Дмитрия, которая ранее была насильственно пострижена в монахини под именем инокини Марфы. Позже свой поступок она объясняла обыкновенным человеческим страхом. Быть может, и так. Только скорее рисуется другая картина – ей могли пообещать вернуть во дворец. Она ведь еще не старая была…

Выше уже упоминалась красавица Ксения, дочь Бориса Годунова. Быть может, не стоило бы тревожить память о ней, уж очень трагичной оказалась ее судьба… Она получила блестящее по тем временам образование: знала несколько языков, писала стихи и песни, прекрасно вышивала – в частности, она вышила рублевскую «Троицу»… В 1602 году к ней приехал жених – герцог Иоанн Датский. Казалось бы, сама судьба покровительствует им: оба были красивы, образованы, более того, молодые люди влюбились друг в друга! И вдруг Иоанн скоропостижно умирает. По сути дела, с этого момента в жизни России, Годуновых и лично Ксении начинается сплошной кошмар.

Через три года девушка оказывается в постели Лжедмитрия. Нет, не по любви – пришелец попросту тешил свое тщеславие и похоть. Правда, недолго: вскоре в Москву торжественно въехала дочь сандомирского воеводы Марина Мнишек, которую новоиспеченный «царь» обещал сделать «царицей». Ксению же отправили в Подсосенский монастырь под именем Ольга. К слову, в этом же монастыре пребывала еще одна жертва политических интриг – Мария Магнус, которую отец Ксении Борис Годунов в свое время обманом заманил в Россию и вероломно заточил в келью…

О десятилетии «Смутного времени» можно писать и рассказывать долго. Достаточно сказать, что на смену убитому в мае 1606 года Лжедмитрию пришел Лжедмитрий II, более известный как «Тушинский вор» или «царик». Честолюбивая и беспринципная Марина Мнишек признала и его «спасшимся Димитрием». По мнению историка Карамзина, им стал некий Матвей Веревкин – не то сын священника с Украины, не то еврей-выкрест. Грубый, свирепый и жадный, после утонченного Отрепьева он вряд ли очень уж нравился Марине – ну да только на что не пойдешь ради российского престола! Лжедмитрий II поднял чернь и голытьбу против боярства, опять призвал поляков, литовцев и казаков… Князь Иван Рожинский привел к нему отряд в 4000 человек, атаман Заруцкий и шляхтич Лисовский прибыли во главе запорожских казаков, Ян Петр Сапега возглавил семитысячное литовское войско – всего на Москву шло до 100.000 человек. Многие отряды (банды, шайки), которые бесчинствовали по всей России, возглавили другие самозванцы: тут были «царевич» Петр, «сыновья» умершего бездетным любимца простого народа Федора Иоанновича Клемент, Савелий и Ерофей, в Астрахани орудовал Лаврентий, утверждавший, что он сын царевича Иоанна (того самого, которого убил посохом Иван Грозный), нашелся и сын самого Ивана Грозного по имени Август… К слову: некоторых из них «царик» казнил – зачем ему были конкуренты?