Страница 37 из 49
Обратимся к известию о попытке Владимира Святославича отменить виры за убийство. А. Е. Пресняков, используя данные о правовых древностях германских племен, аргументировал положение, что введение штрафа за убийство, кратного 40 (вира согласно Русской Правде – 40 гривен), указывало на вмешательство публичной власти в дела о преступлениях против жизни[348]. Штраф существенно отличался от обычных возмещений и был направлен на защиту дружинников. Тогда виру нужно считать мерой защиты дружины, возникновение которой связано с княжеской властью[349]. Во времена Владимира I взимание в пользу князя штрафов за убийство, если буквально читать текст летописи, существовало, как минимум, со времен князя Игоря, с первой половины X в.[350]
Практика усиленной защиты отдельных категорий населения дополнительным (публичным) штрафом наряду с частным выкупом была распространена во многих регионах мира[351]. В Пространной Правде также говорится и о вире, и о головщине, частном возмещении[352]. К концу X в. виры не только взимаются за убийство дружинников, но и распространяются на полян, что можно считать серьезной привилегией по сравнению с представителями иных племен[353]. Виры за убийство в это время были единственным штрафом в пользу князя, еще в Правде Ярослава (XI в.) выплаты «за обиду» идут потерпевшим.
Несмотря на взимание вир, нет достаточных оснований для того, чтобы говорить об узурпации княжеской властью судебной сферы, легитимности исключительно княжеского суда, принуждения к нему[354]. Принуждение можно предполагать только в случаях, когда пострадавшая сторона находилась под специальной защитой князя. Конфликты, связанные с посягательствами на лиц, подпадавших под особую защиту князя, рассматривались в рамках судебной процедуры, за фигурой князя закрепляется значение судьи, а не арбитра. Постепенно распространяется система публичных штрафов, первым из которых был штраф за убийство – вира.
Вообще же складывается впечатление, что князья варяжской династии (сведениями о которых мы лишь и располагаем) и не были пока заинтересованы в участии в сфере социорегулирования, суде. Основной сферой приложения их усилий в это время были внешние военно-торговые операции, которые приносили им основной доход (в основном торговля с Византией и время от времени походы против нее). Главными источниками доходов для киевских князей в это время являлись международная торговля, добыча от военных грабежей, дань и полюдье – источники большей частью внешние. «Гражданское» управление зависимыми племенами после установления над ними господства и обременения данью их интересовало слабо. Судебная деятельность в качестве источника дохода становится актуальной, когда сокращаются внешние источники дохода – приблизительно с конца X в.
Примечательно, что первая письменная фиксация правовых норм относится к международным отношениям (договоры с Византией), и вплоть до начала XI в. ничего не известно о попытках записи норм, применяемых на Руси[355]. В договорах отразились и русские, и византийские нормы, нормы международного права, формуляр договоров составлен под влиянием византийской традиции[356]. Но, как показало исследование норм уголовного характера, в этой части договоры преимущественно отразили русские реалии, а не византийские[357]. Нормы Закона Русского, на которые ссылаются некоторые статьи договоров, ясно указывают на то, что русские князья уже участвуют в сфере социорегулирования: под княжескую юрисдикцию подпадают случаи убийств, причинения ранений, воровства, вопросы наследования и др., но лишь при рассмотрении коллизий, в которых задействованы лица, входящие в относительно близкий князю круг.
Указание на судебную деятельность князей многие ученые усматривают в «реформе» княгини Ольги середины X в., когда она после усмирения древлян, расправившихся с князем Игорем, объезжая подвластные территории, «уставляла уставы и уроки»[358]. Но и прежде князья, присоединяя или вновь подчиняя племена, закрепляли порядок сбора даней с точной фиксацией их количества[359]. Можно лишь предполагать, что во время этого путешествия Ольга разрешала конфликты среди местного населения, а упоминаемые «погосты» способствовали проникновению княжеского суда вглубь подчиненных территорий[360]. В любом случае из текста летописи такую связь вывести невозможно.
Таким образом, источники говорят о слабом участии княжеской власти до конца X в. как в сфере социорегулирования, так и в разрешении конфликтов, хотя подобная деятельность уже имеет место. Многие виды преступлений остаются вне внимания князя. Активность в судебной сфере можно предполагать, когда нарушаются права лиц круга «княжой защиты», к которым относятся дружина, привилегированные чужаки (купцы), представители Руси в отношениях с внешним миром и, возможно, поляне.
Важнейшие способы соционормативного регулирования восточнославянского общества VI—X вв. не были поставлены под контроль княжеской власти. Если индивид постоянно нарушал внутренний мир, важнейшие нормы, он, как правило, по решению народного собрания подвергался изгнанию или казни. Княжеская власть могла вмешиваться в эту процедуру лишь в особых случаях.
Кровная месть – главный способ групповой самозащиты – была тесно связана с процедурами переговоров о примирении, способах прекращения вражды. Первое упоминание о вмешательстве княжеской власти в действие института мести (X в.), подразумевавшее суд князя, касается лишь конфликтов русских с греками. Ничто не говорит в пользу того, что княжеская власть в это время стремилась и имела возможность ограничить месть. Так, известная попытка Владимира Святославича заменить выкуп за убийство казнью провалилась. Превалировала внесудебная месть.
Глава 7.
Основные этапы развития государственности, законодательства и правосудия в эпоху Древней Руси
7.1. Образование и развитие Древнерусского государства (IX—XII века)
В 860 г. состоялось «открытие Руси» для Византии, о чем поведал в своих гомилиях (проповедях) Константинопольский патриарх Фотий. Это была реакция на осаду Константинополя русским войском, прибывшим под его стены под предводительством киевских князей Аскольда и Дира. Событие стало своеобразной точкой отсчета русской истории в греческих хрониках. Тот же Фотий в начале 867 г. в Окружном послании, которое представляло собой приглашение восточных патриархов на Константинопольский собор, впервые упоминает имя того народа, который навел незадолго до этого ужас на христиан, – «народ Рос». При этом он также писал о том, что этот народ радостно принял епископа и ревностно предался христианской религии[361]. Таким образом, процесс крещения Руси по византийским источникам начался более чем за столетие до Владимира Святославича.
«Повесть временных лет», ссылаясь на греческие источники, отмечала, что с того времени «начашася прозывати Русска земля». Состоялось дипломатическое признание Руси Византией. Между двумя государствами, как справедливо полагали известные историки А. А. Шахматов, В. В. Мавродин и др., был заключен договор «мира и любви». Однако крупная восточнославянская держава, конечно же, возникла не из политического «небытия». Народ, населявший ее, был известен в Византии издавна. Другое дело, что греки не желали долгое время замечать изменения, происходившие в восточнославянском мире[362].
348
По наиболее распространенному в исторической науке мнению правящая династия на Руси была скандинавского происхождения.
349
См.: Пресняков А. Е. Княжое право в Древней Руси. С. 216—221.
350
См.: ПСРЛ. Т. 1. Стб. 126, 127.
351
См.: История первобытного общества. Эпоха классообразования. С. 454—456.
352
См.: ПСРЛ. Т. 1.С. 104-106.
353
Подробнее см.: Чебаненко С. Б. Возникновение и развитие системы судебных штрафов в Древней Руси IX—XI вв. // Rossica Antiqua. 2013. № 1 (7).
354
Так, Салическая правда (VII в.), капитулярии франкских королей грозят штрафами за уклонение от суда короля. См.: Салическая правда / под ред. В. Ф. Семенова. М., 1950. С. 13, 66-67,70.
355
Мнение Л. В. Черепнина о записи их уже в середине IX в. серьезно не обосновано. См.: Черепнин Л. В. Общественно-политические отношения в Древней Руси и Русская Правда // Древнерусское государство и его международное значение. М., 1965. С. 141. См. также: Петров И. В. Государство и право Древней Руси (750—980). СПб., 2003. С. 225.
356
Обзор историографии по основным вопросам изучения договоров с Византией см.: Свердлов М. Б. Домонгольская Русь. С. 136—147.
357
См.: Мейчик Д. М. Русско-византийские договоры // Журнал Мин-ва народного просвещения. 1915. № 10. С. 298—306; Юшков С. В. Общественно-политический строй и право Киевского государства. С. 82—85; Черепнин Л. В. Общественно-политические отношения в Древней Руси и Русская Правда. С. 139—146; Свердлов М. Б. От закона Русского к Русской Правде. С. 35—42; Щапов Я. К «Закон Русский» договоров Руси с Византией и «Правда Русская»; Назаренко А. В. К вопросу об отражении древнерусского права в договорах Руси с Византией X в. // ВЕД С. Международная договорная практика. М., 1997. Аналогии статей договоров с нормами византийских правовых памятников см.: Бибиков М. В. Byzantinorossica: свод византийских свидетельств о Руси. М., 2004. С. 68—71.
358
См.: ПСРЛ. Т. 1. Стб. 54-55, 60.
359
См.: Греков Б. Д. Киевская Русь. М., 1953. С. 300—303; Фроянов И. Я. Рабство и данничество у Восточных славян (VI—Х вв.). СПб., 1996. С. 393—433.
360
См.: Насонов А. Н «Русская земля» и образование Древнерусского государства. М., 1951. С. 217; Черепнин Л. В. Общественно-политические отношения в Древней Руси и Русская Правда. С. 149; Котляр Н. Ф. Древнерусская государственность. СПб., 1998. С. 52; Хачатуров Р. Л. Русская Правда. Тольятти, 2002. С. 94, 95; Свердлов М. Б. Домонгольская Русь. С. 120—125; Богданов А. П. Княгиня Ольга // Вопросы истории. 2005. № 2. С. 67.
361
См.: Фотий, патриарх. Окружное послание к восточным архиерейским престолам// ДГВЕ. 2000 год: проблемы источниковедения / отв. ред. Л. В. Столярова; отв. ред. сер. К А. Мельникова. М, 2003. С. 75.
362
См.: Толочко П. П. Древняя Русь. Очерки социально-политической истории. Киев, 1987. С. 14; Он же. Спорные вопросы ранней истории Киевской Руси // Славяне и Русь (в зарубежной историографии): сб. науч. тр. Киев, 1990. С. 99.