Страница 41 из 102
Черное и белое... белое и...
Он преклонил колено и подал руку женщине, одетой в какие-то полупрозрачные ткани. Алый и лиловый. И розовый, и желтый... ткани переливались, то смыкаясь, то расходясь и тогда незнакомка казалась почти нагой. Впрочем, ей шла нагота.
Смуглое тело.
Цепочки на руках и ногах... и пояс-цепь с подвесками-камнями... браслеты и серьги... и ладонь, прикрывавшая глаз... отсутствующий глаз с рукоятью клинка в глазнице.
И она опустилась на колени...
...они выходили и выходили.
Мужчины и женщины.
Девочка в белых шароварах и коротенькой блузе, открывавшей смуглый живот с серьгой в пупке. Ребенок на руках крупной женщины... и еще двое, постарше, державшихся за руки. Старуха в темном строгом платье... и полуголая девица, чье тело было разрисовано алой краской.
Призраки заполнили дворик.
И я ощущала холод, идущий от них...
А Тихон по-прежнему разглядывал пичугу, которая перепрыгивала с пальца на палец.
- Кто-то забирал силу из наших рощ... и я сказал об этом матери... старейшинам... сперва меня не хотели слушать, потом... - Тихон прикрыл глаза. - Мне запретили открывать путь. Но почему - не объяснили. Сказали, что, возможно, случилась ошибка, что... возможно... им можно было вернуть души.
Призракам становилось тесно, а они все равно приходили.
- И ты ушел?
Я с трудом отвела взгляд.
- Да... я не мог оставаться там. Выходило, что я забрал жизни, которые мог бы сохранить. Мать... была недовольна. Мой уход многие сочли признанием вины... и тень ее легла на мою семью. Однако... это безумие. Я сам стал ощущать в своей душе желание забрать чью-то жизнь... будто кто-то или что-то нашептывало мне... что так я докажу всем свою правоту. Что Старейшины трусливы... они запирают тех, кто опасен, не понимая, сколь ненадежны запоры... что безумцев становится больше... что их безумие вовсе не лишает их разума. И значит, очень скоро кто-то из них поймет, как обрести свободу... и тогда... тогда Светлый лес вздрогнет... забрав эти жизни, я могу спасти иные...
Птаха вспорхнула.
И следом поднялась вся стая.
- Что ты видишь? - спросил Тихон, опуская руку.
- Призраков.
Он кивнул и сказал:
- Их зовет камень... значит, матушка была права, отдав тебе его.
- Что за камень?
Вот как-то не чувствую я радости от этакого полезного подарка. Нет у меня желания всю оставшуюся жизнь лицезреть призраков, особенно некоторых...
...изрядно обгоревший мертвец в ошметках роскошного некогда одеяния, вышел из стены. И прочие расступились. Он шел медленно, прихрамывая на переломанную ногу, опираясь на трость в виде белой змеи. Глаза ее - алые каменья - поблескивали. Чешуя переливалась перламутром. И тем страшнее были черные пальцы, вцепившиеся в змеиную шею.
- Когда-то он украшал большую Императорскую корону, - спокойно ответил Тихон. - Его зовут Око Аш-Шурба...
С каждым шагом призрак становился плотнее.
И живее.
Исчезла гарь.
И спекшиеся волосы распрямились, легли платиновыми кудрями на плечи. Затянулись язвы ожогов, вновь появилась кожа...
Он был не стар, этот мужчина.
Ослепительно красив.
И спокоен.
Он отвесил мне поклон и произнес:
- Я рад поприветствовать Ваше Высочество в моих владениях...
...его камзол был лишен украшений, но на плечах лежала широкая цепь с тремя золотыми медальонами.
- И я... рада...
Тихон склонил голову.
- Могу я узнать, с кем имею честь беседовать?
Призрак... Подумаешь, призрак... я уже общалась с духами... хотя, возможно, это и есть духи, но более слабые, нежели Альер? Про призраков мне говорили, что они к беседе не способны и...
- Аль-Ваххари... последний сын рода АрШаим... - он вновь поклонился. - И волей Императора Верховный судья, что этого города, что всей провинции Харраз...
- Оливия... - представилась я и запнулась, не зная, что еще сказать.
Спросить, что им от меня нужно?
Или за пару сотен лет они просто по общению соскучились?
А камень под блузкой нагрелся и ощутимо так, я погладила его пальцами. Камень не при чем... они ждали меня и именно меня. Я ведь чувствовала... я ведь шла к ним...
Мы стояли.
Молчали.
- Пусть они поднимутся, - наконец, не выдержала я. И призраки - или все-таки духи? - поспешно вскочили. кажется, я слышала, как зазвенели браслеты на ногах женщины и заплакал ребенок...
- Что здесь произошло? - спросила я.
- Мятеж, - ответил Аль-Ваххари. - И предательство... Харраз всегда был верен Императору...
Солнце припекало, но мне было холодно.
Я вдруг увидела его, тот, старый город.
Он был красив.
Море.
Солнце.
Пристань и корабли... могучие триремы и юркие галеры. Грохот барабанов... узкие бараки для рабов. Костры, которые разводили в каменных очагах. Котлы, где варили кашу... ее сдабривали и мясом, и приправами.
Это ложь, что рабов морили голодом.
Зачем?
Голодный не наработает много. Да и норов у таких портится... нет, наказать могли... и вдоль пристани стояли столбы с прикованными к ним ослушниками.
Это было... обыкновенно.
Площадь.
Дома из белого камня. Крыши-купола. И колоннада, облюбованная голубями.
...дорога на ипподром.
Казармы. В городе квартировались пять сотен гвардейцев и еще несколько тысяч - в паре лиг южнее.
Верфь.
Корабли.
Общественные купальни и библиотека при них. Само собой, ничего ценного в подобной библиотеке не хранилось, но низшим хватало и свитков о любовных похождениях Алларо Большого пальца.
Город жил.
Корабли приходили. И уходили. Склады были полны товара. Рынки кипели жизнью. Налоги отчислялись, казна наполнялась, отчеты радовали...
...мятеж вспыхнул в рабских бараках. Теперь, оглядываясь, Аль-Ваххари удивлялся тому, сколь ничтожной была причина его: дерзкий раб, которого распяли на кресте в назидание остальным. Но казнь эта, в отличие от прочих казней, подавлявших волю толпы, всколыхнула ее...
...странные слухи.
...и безумная вовсе идея, что все люди рождены свободными, вдруг завладела умами рабов.
И ночью бараки вспыхнули.
А следом кто-то воткнул самодельный нож в сердце надсмотрщика. Прочих просто разорвали...
В Харразе было множество рабов.
...не обошлось без эмпатов, ибо никак иначе не поднять толпу, в целом вполне довольную своей рабской жизнью. Сытой. Тихой. Лишенной иных волнений, кроме, разве что, опасения оказаться на рабском рынке и потерять хорошего хозяина...
Аль-Ваххари знал, о чем говорил...
...он умер от удара по голове, который обрушил на него мальчишка, выкупленный на рабском рынке. Мальчишка, которого он, Аль-Ваххари, вытащил из убогого его существования, отмыл. Избавил от насекомых. Одел в шелка и бархат, научил грамоте и кое-чему, что рабам знать не полагалось.
Мальчишка, удостоенный чести делить с хозяином и стол, и постель...
...Аль-Ваххари видел его лицо, искаженное ненавистью...
...и прочих, прежде тихих, домашних, выплескивавший чужую ярость на дом. Трещали шелковые ширмы. Горели книги и бились стекла. Плясала на горящем ковре кухарка, женщина степенная и спокойная, она хохотала и раздирала лицо руками...
...кто-то захлебывался кровавым смехом...
В эту ночь Харраз перестал существовать.
Почти.
- Я рад, Ваше Высочество, что имею возможность рассказать вам об этом, - сказал Верховный судья. Он стоял, приложив ладонь к груди. - Меня, еще живого, сожгли в моем доме... благородного Эррайма с любимой его наложницей...
Женщина в шелках подняла руки, позволяя браслетам упасть до локтей.
- ...зарезали в их постелях. Рабы не щадили никого. Допускаю, что средь жителей Харраза нашлись бы дурные хозяева, хотя плохое обращение с рабами не поощрялось, то...
...мятеж, в несколько часов объявший весь город?
И это кажется несколько... подозрительным?
- Но хуже всего, что наши души оказались заперты здесь.