Страница 31 из 102
Он говорил.
Император молчал.
Щебетала канарейка в узорчатой клетке. Птица эта, неуместной радостью своей изрядно нервировала. Желтая. Суетливая. Бестолковая.
Зачем вообще она нужна?
Человек совершенно искренне не понимал таких вот излишеств.
...и старался не заглядывать в Птичий салон, где подобных клеток было с полсотни, и помимо канареек держали в них мелких амадин, неразлучников и белогривых жако, умудрявшихся говорить человеческими голосами.
Дамам в салоне нравилось.
...и птичники порой приносили весьма любопытные вести, но вот переступить порог этой комнаты самому... верно, придется, ведь ныне именно в Птичьем салоне лайра Орисс проводит заседание какого-то там комитета... не то, чтобы это важно, но... вдруг?
Никогда не узнаешь, где и на что наткнешься...
- Передай им, чтобы оставил парня в покое, - Император щелкнул пальцами, и перстень на кольце блеснул синим камнем. - Барх слишком многое стал на себя брать... и если не остановится, я задумаюсь, нужен ли мне такой глава гильдии... и сама Гильдия.
Он погладил холодный камень и усмехнулся.
- С каждым годом они требуют все больше, а делают все меньше...
***
...лайре Орисс не было дела до Гильдии некромантов, как и до человека, чье имя давным-давно забылось, если оно вообще существовало.
Она знала, что люди Тени следят за ней.
И за домом.
И за слугами... и привыкла к этому присмотру, как привыкают ко многим жизненным неудобствам. Орисс остановилась в Зеркальной галерее, чтобы приложить к виску платок, пропитанный маслом азалии.
Голова болела.
Голова болела просто-таки невыносимо. И эта боль изводила, мешая думать.
...все должно получиться.
На этот раз.
Жизнь за жизнь, а боль - это малая плата... потом, когда она станет императрицей, она запретит головную боль высочайшим указом...
Орисс позволила себе улыбнуться, хотя непроизнесенная шутка получилась так себе. А все-таки она хороша. Жаль, что красота ее мимолетна, впрочем, есть средства продлить ее, и в день, когда в волосах Орисс появится седина, она прибегнет к такому средству...
Ко всем средствам.
- Дурно? - няня подставила костлявое плечо. Отраженная в зеркалах орчанка выглядела еще более уродливой, нежели обычно. - А я говорила, я предупреждала...
- Помолчи, - Орисс гневно шлепнула няню по руке.
Во дворце опасно говорить.
- Если кто-нибудь узнает...
- О чем узнают?
Вот ведь...
...здесь и зеркалам нельзя верить, иначе почему они посмели отразить тень гнева на прекрасном лице будущей императрицы? И не показали эту...
Лайра Исабелла появилась из бокового коридора, которых здесь было много, как крысиных ходов в старом подвале. И средь местных крыс лайра Исабелла была, пожалуй, самой старой.
Хитрой.
...потом, когда Орисс станет императрицей, она выставит старуху из дворца, а то и вовсе на плаху отправит, как и подруг ее, излишне ядовитых, не умеющих вовремя замолчать.
- Простите, лайра Исабелла, - Орисс стряхнула оцепеневшие пальцы няни. - Моя няня совсем стара стала... заговаривается...
...на лайре желтое платье, расшитое янтарем. Цвет мягкий приглушенный. Покрой свободный. Широкие рукава перехвачены браслетами из белого золота. На шее морщинистой - ожерелье из лунных топазов. В волосах - венец. Старуха приходится императору двоюродной тетушкой, оттого и позволяет себе больше, чем кто-либо при дворе...
...пожалуй, он будет возражать против ссылки.
И казни.
Пока будет жив... ведь не обязательно быть всего-навсего женой императора, если в перспективе можно стать императрицей? Орисс поспешила убрать опасную мысль, чтобы и тени ее не промелькнуло в глазах. Подобные старухе давно научились читать чужие взгляды...
- Заговоры, заговоры... - лайра Исабелла понимающе усмехнулась. - В твои годы я тоже дышала интригами... все спешила забраться повыше...
Она взмахом руки отослала служанок Орисс, и те не посмели спорить с императорской теткой, отступили. Что ж, все равно пришел срок менять... жаль, приличную горничную найти не так и просто, пока научится, пока поймет, что от нее требуют, тут и время выходит... и велико искушение задержать при себе толковую девицу, благо, и таковые случаются, но отец прав.
Нельзя рисковать.
Завтра горничные отправятся в какое-нибудь отдаленное поместье, где и пробудут пару месяцев...
- И что получилось? - спросила лайра Исабелла.
Она шла, не сомневаясь, что и Орисс последует за нею.
Мерзкая старуха.
- Что? - послушно спросила Орисс и одарила собеседницу кроткой улыбкой.
Она тоже умела играть в эти игры.
- Венец, который так отчаянно жаждала получить, достался другой. Я же сделалась крайне неудобна, и потому мне любезно даровано некое поместье на побережье. Морской воздух весьма полезен для здоровья. Там я и провела следующие двадцать лет жизни... муж мой оказался слишком гордым, чтобы простить предательство и ему был дарован развод. Иные мужчины... одни испугались гнева императора, другие - не пожелали связываться с неудачницей... третьи опасались, что, предав одного мужа, я предам и второго... а те, кто все же проявлял ко мне интерес, были слишком ничтожны, чтобы тратить на них время.
- Мне так жаль, - вспышка головной боли почти ослепила, а за ней последовал всплеск ярости.
Почему Орисс должна выслушивать это?
- Не жаль. Ты не умеешь жалеть, - лайра Исабелла раскрыла веер и пробежалась по тонким костяным пластинам. - Я тоже не умела... жизнь научит. Или нет.
- Зачем вы мне это говорите?
Раздражение усиливалось.
...Император прислушивается к старой змее, и потому сперва Орисс честно пыталась найти с нею общий язык, но ее попытки лайра Исабела высмеивала.
- Зачем? О, девочка, тебе никак дурно? Иначе ты бы в жизни не решилась задать вопрос... присядь, - это прозвучало приказом.
А затем Орисс попросту усадили на длинную козетку.
И веер раскрыл над ней костяное крыло. Ее обмахивали, поднесли воды с лимонным соком и льдом. И кусочки этого самого льда прижали к вискам.
- Интриги, моя дорогая, - наставительно произнесла лайра Исабелла, - требуют отменного здоровья. А тебе явно следует отдохнуть...
- На побережье? - Орисс позволила себе горькую усмешку.
- Поверьте, дорогая... побережье - не самый дурной вариант... иные уходили дальше... глубже... например, моя давняя соперница... и подруга... со временем начинаешь понимать, что лишь враги по-настоящему честны с тобой... она отказалась уезжать, имела наглость объявить себя беременной от Императора... ее обследовали... и выяснили, что дорогая Ашер действительно находится в весьма неудобном положении... для почтенной вдовы, чей супруг года два как покинул бренный мир...
Лимонад был кислым.
Лед мокрым.
- Конечно, ее поселили во дворце... и были весьма обходительны... никто не может сказать, что Император не заботиться о своих детях, пусть и незаконных... и родила она в срок... и скончалась при родах. Печально... да... но случается и в наши просвященные времена...
...особенно, когда твой врач имеет особые указания.
Орисс сглотнула.
Предупреждение?
Но от кого... неужели ее игра не осталась незамеченной? Нет, не так. Ее игра, несомненно, не осталось незамеченной, как и вполне естественное желание стать императрицей... вопрос лишь в том, что именно известно старухе...
Императору?
И ответ очевиден: будь им известно хоть что-нибудь, беседовала бы с Орисс не лайра Исабелла...
- Благодарю... - она потерла виски.
Боль отступала.
Тошнота осталась. Она слышала, что беременных часто мутит на запахи, но... еще ведь слишком рано? Или дурнота говорит, что ритуал подействовал?
- ...и мне жаль слышать подобное... однако я не сомневаюсь, что ныне многое изменилось...
- Многое, - лайра Исабелла смотрела, как почудилось, с жалостью.