Человек, которого нет

И все же следующие две недели он провел, едва дыша. Просто не дышалось.

Сказать откровенно, самочувствие внушало ему определенный страх за себя. В левой стороне груди образовалась сосущая пустая тяжесть. Она тянула и ныла почти постоянно, тихая боль заметно усиливалась, когда он вспоминал о сессии или вообще хоть как-то касался близких тем.

И он молчал об этом, изо всех сил скрывал свое состояние от всех, особенно от партнера. Лу рассказывал ему обо всем, что узнавал в сессиях, даже говорил, что плохо себя чувствует, но как бы мельком, не придавая особого значения. Когда партнер уходил на работу, Лу лежал на диване и думал: по каким признакам я определю, что уже пора вызывать скорую?

Ему оказалось гораздо труднее, чем он представлял, показать свою слабость. Нет, он даже мог показать ее, но только самую верхушечку. Это выглядело почти как откровенность. Но на самом деле он выпускал наружу крохотный кусочек, тысячную часть, и тут же захлопывался. Ему не хватало доверия. Он панически боялся показать себя слабым, испуганным.

А уж показать это партнеру было и вовсе невозможно.

Это состояние прошло только после того, как в двенадцатой сессии он решил, что больше не будет ходить в тот ад, хотя бы пока. Главное, что ему надо было там - некоторое доказательство действительности происходившего - он уже оттуда взял, ему хватило, а если еще понадобится, так дверь открыта... И сразу отпустила пустота, перестала кружиться голова, в воздух как будто вернули кислород.

Только когда боль прошла, он смог понять, насколько плохо ему было на самом деле. Отругал себя за безответственное поведение, весьма нелогичное для человека с его образованием. Методично и последовательно, жестко и отважно начал приучать себя открываться партнеру в этом страдании. Просто чтобы не угробиться.

"Самого по себе времени недостаточно для исцеления, само ничего не проходит. Чтобы пережить, надо переживать. Одному тебе с этим не справиться. То есть ты, конечно, справишься, но это слишком дорого обойдется, а ты ведь хочешь пере-жить это, хочешь жить дальше?

Раз уж взялся этим заниматься, занимайся грамотно".

Он попытался объясниться с Анной так, чтобы можно было просто приносить эти переживания в терапию и получать поддержку.

И он стал больше показывать партнеру, постепенно убеждаясь, что тот не рушится и не убегает, а может идти с ним, держать его, когда он погружается в это с головой, и принимать его потом, дрожащего, измотанного, отчаявшегося или торжествующего, все равно. И, в конце концов, Лу доверил ему всё.

Записки сумасшедшего: Отвага быть слабым

Сейчас я смотрю на историю того, как во мне вырастало и складывалось доверие к моему партнеру - то доверие, которое позволяет быть и показывать себя слабым в присутствии другого.

Вот сейчас мне удивительно читать запись о том, что я уже могу довериться и плакать в его руках, совсем отпустить контроль и просто быть, зайти даже глубже, наверное, чем пошел бы один, потому что он держит, на него я могу положиться. Удивительно догадываться по этой записи, что так было не всегда. Удивительно вспоминать, как трудно было в начале говорить ему о том, что со мной происходит. Как я молчал, держал лицо - настолько, что он действительно не замечал происходящего со мной. Сейчас для меня это какая-то фантастика: он может не заметить, что мне плохо? Да ну!

Это трудная работа - так доверяться, на самом деле трудная. Каждый раз это принятие решения, сдача, капитуляция... осознанная. Из знания о том, что это правильно, что эта работа должна быть проделана, и из знания о том, что он - выдержит. И что он не упрекнет и не ударит.

И все равно нелегкая, потому что благородный дон очень не любит показывать себя слабым.

Одновременно огромная благодарность за то, что он позволяет так раскрываться, и желание "никогда больше" - ни за что никогда не раскрываться так.

Есть, мне кажется, еще одна ценность у того, что я научился передавать ему в руки мою слабость. Если бы не это, как бы он смог проявить столько силы, устойчивости и отваги и столько бесконечной нежности и бережности по отношению ко мне? Как бы я узнал, какой он есть, если бы не показал ему всего себя?

Оно того стоило.

Записки сумасшедшего: Эхо большого страха

Вечером, когда мы ели пиццу и собирались ехать в "Ашан", я вспомнил, что завтра буду работать с М.

И на меня медленно, почти незаметно, стал наползать страх. Когда я его осознал, он был уже очень сильный. Я заметил, что тело склоняется вперед, как будто ему не на что опереться, как будто я теряю внутренние опоры.

Я почувствовал, как действует этот страх, когда он продолжается очень долго, снова и снова. Как под действием этого страха теряешь человеческий облик. Теряешь себя и все остальное, все ориентиры.

Я использовал все известные мне способы вернуть себя в здесь и сейчас, доел пиццу и мы поехали за покупками.

Мне было неуютно и тревожно весь вечер, хотелось, чтобы обняли и держали в руках, успокоили и защитили, но благородный дон... Я ничего не сказал об этом партнеру и мы прожили вечер, как обычно.

Около двух часов ночи я заснул, счастливый и расслабленный.

Но где-то в середине ночи случилось вот что.

Я перевернулся на спину. Я так обычно не сплю, но тут вдруг. И одновременно где-то во сне я то ли сказал кому-то, то ли подумал что-то вроде "у меня есть причины не любить ..." Там было не это слово, там было и "ненавидеть", и "бояться" одновременно. Я сказал примерно так: у меня есть причины не любить военно-морской флот.

И в этот момент, тут же, как я перевернулся и сказал или подумал вот это, меня шарахнуло таким ощущением ужаса, что я рванул оттуда, даже не просыпаясь. И вроде вырвался, но не знаю, справился бы я с этим до конца или застрял бы в ужасе. К счастью, мой друг проснулся, он окликнул меня и спросил, что происходит. И когда я увидел, что он не спит, а, совершенно проснувшийся, смотрит на меня, приподнявшись с подушки, я и сам проснулся и схватил его за руку, кажется.

После этого я перевел дух и заснул.

Мне было очень страшно ехать к М.

Я чувствовал наползающий страх все время, даже несмотря на то, что у меня были совсем другие планы. Я собирался интересоваться своими навыками, подготовкой. Почему-то же я чувствовал себя готовым и сильным - в тех первых сессиях, в начале обработки.

Харонавтика: "Воссоединение"

Сессия N13, 12 апреля 2013

И этот же страх охватил его сразу, едва он вошел. Он сказал об этом М.

- Ты настолько заранее готовишься к работе?

Лу пожал плечами:

- Просто мне страшно и очень грустно.

- И так все время?

- Я пытаюсь понять, что там происходит, думаю об этом. Поэтому не могу забывать и отключаться от темы между сессиями. Мне важно понять, важно узнать, кто я, что я.

М. предложила ему запомнить свое тело, свою позу в этом желании узнать о себе и подняла "отвертку".

Сначала он почувствовал сильный страх. Это был страх страха. Но ему удалось удержаться за ощущения тела и устоять в интересе. Желание знать от этого сильно укрепилось и стало более прицельным. Это был тот самый интерес, с которым Лу и хотел продолжить работу: что же я умел, что я мог, на что я мог опираться, к чему я был готов и как именно.

Он ощутил как будто раздваивание, как будто он отделяется от себя во что-то параллельное, и делает это спокойно, уверенно, утилитарно и таким отработанным движением. Просто встал рядом, чуть в стороне, параллельно. Он почувствовал, что это сильно увеличивает емкость и дает очень большую устойчивость.