Человек, которого нет

И вот - я не знаю и не умею того, что мне показывают мои "картинки". У меня нет необходимой подготовки, нужных знаний, навыков, умений. Здесь и сейчас - нет. И пока я не увижу в этих "картинках", не важно, будут это картинки для глаз или для эмоций и телесных ощущений, пока я не обнаружу там способы и подходы, инструменты и формы для деятельности, я не могу принять результаты этой деятельности как свои.

Я здесь не знаю, как это делается.

Я поверю, что я это умел, если я увижу не просто, что я это сделал, но - как я это сделал, то есть, как я это умел.

Всё просто. Вопрос не в самооценке или в мысли, что я недостаточно хорош для таких результатов. Я достаточно хорош. Но я знаю, как я пишу книги, и я не знаю, как я прыгаю с парашютом, потому что я никогда не прыгал. Хорошо, оговорюсь: здесь не прыгал. И не собираюсь. Я вообще боюсь высоты. Поэтому я как-то еще могу допустить, что действительно занимался тем, чем занимался. И попал под раздачу. И что-то знал. И не хотел им отвечать.

Но что сумел выстоять? При том, какие средства были применены?

Я, несомненно, время от времени натыкаюсь на куски этого, с первых же сессий. Но там есть только результат: чувство победы и близкое небытие. Там нет того, что могло обеспечить этот результат. Там нет знания, как я это сделал. Поэтому я не верю. А заодно перестаю верить вообще всему и отмахиваюсь от всего на всякий случай. Но оно так просачивается и проникает из пространства сессий наружу... Не отмахнешься.

Неокончательный диагноз: "... Ты есть, ты бежишь, ты здесь!"

После той сессии его снова охватило сильное желание физической нагрузки, организованной и регулярной. Его тренер в этот день отменила встречу. Он надеялся принять участие в игре-квесте, запланированной в Серебряном бору в ближайшее воскресенье, но погода заставила организаторов отменить мероприятие. Это очень огорчило: хотелось как раз побегать по лесу за какой-нибудь задачей. "Прям хоть обувайся и сам бегать иди, вот засада!" - а он никогда не испытывал пристрастия к бегу как виду спорта или развлечению. По крайней мере, она не испытывала. Несколько попыток бега для похудения оставили у нее самое неприятное впечатление. А он и не пробовал. И когда прошлым летом давняя подруга рассказывала ему о том, с каким удовольствием она бегает ежедневно по лесопарку, он отвечал дифирамбами велосипедным прогулкам.

Однако 10 июня утром он встал, натянул видавшие виды шатны-карго защитного цвета, обулся в легкие летние берцы и направился в парк возле дома. Он не пытался пробежать сразу много, кое-что слышал об интервальном беге, так что начал со ста шагов попеременно бегом и быстрым шагом.

Тропинка протянулась под деревьями, между кустов, сквозь заросли крапивы и пустырника. Было тепло, влажно от испаряющейся росы, солнечные пятна мелькали на земле, солнце било в глаза через прорехи в листве, звенели птицы...

11 июня почти с удивлением обнаружил себя шнурующим берцы. Хотел просто пройтись, но увидел траву - какие-то зонтичные вымахали уже выше головы... и солнечные пятна на дорожке, и свет между листьями прыгает в глаза. И птички чирикают. И берцы на ногах.

Не удержался.

Далее - все лето, и даже когда они уехали к морю, он выбирался из палатки в семь утра и бежал вдоль моря, как обычно, каждый день. Он чувствовал покой и удовлетворение, и вопрос "кто я?" этим летом не вставал. Он - тот, кто бежит по тропе, там и здесь, тогда и сейчас...

Харонавтика: сессия N21 - 20.06.13: "В желтой жаркой Африке..."

Сессия N21, 20 июня 2013

- Не хочу никаких ужасов, никаких подвалов... Хочу чего-нибудь хорошего. Хочу Африку.

Так он начал разговор 20 июня. Прошло почти два месяца с первой сессии "про Африку", и в эти два месяца он прошел еще одну область ада и действительно устал.

М. улыбнулась в ответ:

- Мы же не знаем, где точки входа. Не можем предсказать, куда попадем в этот раз.

Но он уверенно сказал, что может пройти в Африку от того куста с большими листьями. И как только сказал, почувствовал, что его ноги полны энергии и силы, готовы бежать - и почувствовал сильное тепло вокруг, и на лице выступил пот. Он чувствовал, как это происходит, чувствовал, как выступают капли на лбу.

Он спросил у М., и она подтвердила, что температура в комнате не изменилась.

- Ты бегаешь теперь? У тебя есть опыт тела, прямо сейчас. Можешь вспомнить, как это?

Он заулыбался, а М. предложила "поменять" высокую траву вокруг тропы на кусты. Его улыбка стала еще шире, он сказал: там не только кусты, там и трава такая... Высокая. Кажется, сказал он, земля там другого цвета, желтее. И это была как будто другая местность, чем в прошлый раз. Там было светлее, и просторнее - тропа пролегала по открытому пространству, заросшему высокой, очень легкой, светло-желтой травой. Высохшей? Ему привиделись ноги - бегущего человека, перепрыгивающего через промоину на тропе. Высокие коричневые ботинки, толстые темные носки, загнутые поверх берцев. Загорелые ноги, шорты до колен. Это выглядело так, как будто он наблюдает со стороны. Он не видел лица бегущего, только место - поворот и спуск тропы с промоиной посередине, и светлую траву вокруг, и ноги в ботинках, так цепко проходящие этот изгиб. Он не понимал, почему "смотрит" на кого-то другого и кто, собственно, этот другой.

- Следи за "отверткой", - сказала М., - и смотри на свои ноги.

Но у него не получилось. Он снова боялся, что фантазирует, и останавливал себя. В конце концов, смущенный, он оставил попытки, отвлекся, стал думать о том, что дома не получается навести порядок, потому что слишком много всего... Это привело его в сильное раздражение.

- О чем ты думаешь? - спросила М.

- Думаю о том, что мне тесно.

- Тесно?

- Много вещей, и я не могу навести порядок...

Он имел в виду - тесно дома. Они недавно съехались с партнером, и Лу еще не удалось обустроиться так, чтобы было так же комфортно, как одному, но вдвоем. И все-таки в этом "тесно" было какое-то непонятное раздражение, не ложившееся на его отношение к тому, что сейчас дома. Ему было именно тесно, как будто даже повернуться негде.

- Подожди. Ты это очень интересно сказал. Каким-то необычным тоном. Необычным для тебя. Тесно?

Когда М. спросила, он понял, про что это было это слово. Понял с такой прямотой и внезапной очевидностью, что опять испугался фантазий. Но до того, как успел испугаться, увидел картину настолько отчетливо и ясно, что непроизвольно сорвалось грубое слово. Он боялся внятно описать картину, но видел ее совершенно ясно.

- Там... кровати. Так: рядами, ровно, - он показал руками два ряда. - Длинное помещение, и кровати рядами.

М. посмотрела на него и осторожно сказала: есть такое слово - "казарма".

- Ну, не то чтобы прям так...

Это был вид изнутри - длинный дом, светлые стены, не крашеные. Золотистый цвет дерева. Крыша на два ската, как будто плетеная или выложенная из больших листьев. Ее поддерживают столбы, похожие на оструганные стволы деревьев. По периферии видно нечетко, взгляд направлен в сторону двери, она справа, но довольно далеко. Между ним и дверью - ряд железных кроватей, ровно и одинаково заправленных, одеяла светлые, "верблюжьего" цвета. Слева еще ряд кроватей, таких же, параллельный. Между рядами проход. Судя по тому, что он видит, он стоит близко к проходу, в правом ряду. Там, дальше, после двери - ряды кроватей продолжаются. Много света, солнце падает в дверь, в маленькие окна, и радостно. Но тесновато, да.

И он шарахнулся от этой картины, потому что она была совершенно отчетливой и однозначной, и он не был готов верить тому, что видел.