Образ чувств

– Спасибо, Мардж. Ты мне очень помогла, – улыбнулась я и стала ловить такси.

– Увидимся у Мика! – крикнула мне в спину знакомая, а я, лишь, помахала тыльной стороной ладони ей в ответ.

Кстати, я даже не заметила, как две мои спутницы-криаты исчезли. И я уже стала привыкать, как к их появлению, так и к их исчезновению. Но поняла и утвердилась окончательно в одном – как только то или иное чувство покидает меня, то и криат пропадает всегда вместе с ним. Сейчас во мне кипел неописуемый интерес.

Усевшись в такси на заднее сиденье, мой Интерес меня спросил:

– Куда теперь?

– К Еве Биржуа, – уверенно ответила ему и поняла, что водитель такси подумал, будто я ему скомандовала направление.

– Это где? Во Франции? – спросил удивленный водитель.

– Ой, простите, – засмеялась я, глядя на Теглеруна и показывая ему кулак, – на улицу Летнюю, 42, пожалуйста, обратилась я к таксисту и машина тронулась с места.

Когда мы приехали к дому Евы и вышли из такси, я решила спросить Теглеруна:

– Я сильно сглупила, общавшись тогда с Биктанж? Я долго думала, после вашей бойни. Ты же не зря бросился на нее?

– Бирик Джейн. Несомненно, ты дала ей понять, что ты тот самый бирик, который нас видит. Но рано или поздно это должно было случиться. Это неизбежно. Впредь, контролируй свои эмоции. Глуши их, если ты знаешь, кто может перед тобой явиться.

– Я поняла тебя, Теглерун. Ну, что ж, пойдем в гости? – задумчиво сказала я, глядя на дом Биржуа.

– Бирик Джейн, как там у вас говорят? Дамы вперед? – вытянув руку, как бы приглашая, спросил Теглерун.

– Вы так галантны, сэр, – подыграла я криату.

Звонок на воротах двора Евы не работал. Я уже подумала, что придется ее звать криком, но Теглерун неожиданно подпрыгнул на третьей ноге и оказался на пороге дома. Затем, он повернулся ко мне лицом и той же ногой ударил громко в дверь, отталкиваясь от нее. И, уже через миг, он стоял рядом со мной.

– Кто там ломится? Опять пришельцы? – услышала я голос внутри дома.

– Ева, это Джейн!

– Какая, к черту, Джейн? Не знаю потаскух с таким именем! – грубо крикнула она, не открывая двери. Я совсем не обращала внимания на ее оскорбления. Ева всегда была немного не такой, как все. Она прославилась на Желтой, а, после и в городе, когда во все горло орала, что ее мужа украли пришельцы-потаскухи.

– Джейн Бакклет! Желтая 1!

– Ааа! Скептик! Это ты? – уже выйдя на крыльцо и убедившись, что я не пришелец, успокоилась она.

– Впустишь? – спросила я.

Она вальяжно спустилась с высоких ступеней и, не торопясь, заковыляла к воротам. Выглядела она не очень хорошо. С того момента, когда я видела ее в последний раз, она неплохо набрала в весе, что стало ей совсем не к лицу. Отросший волос выдавал свою грязную седину, выталкивая крашенный баклажановый цвет. Некогда яркие и голубые глаза стали бледными и белесыми. Куда-то делся передний зуб на нижней челюсти. А, и без того пухлые губы, украшала черная помада с розовым блеском. К слову, не любила я блеск никогда. Впечатление такое, будто губы подсолнечным маслом намазаны. На ней был надет старый шелковый халат с гепардовым принтом, перевязанный широкой белой лентой. На ногах были высокие дутые тапки зелено-синей расцветки.

– Проходи, Джейн, – открыла она ворота и мы прошли в дом.

– Располагайся в гостиной, а я сварю нам кофе. Ты же любишь кофе, скептик? – спросила она.

– Да, пожалуйста. И с лимоном. Если есть. И без сахара, – попросила я.

– Ты что? В ресторан пришла? Какой, к черту, лимон? А сахара у меня нет с тех пор, как мой Ричард отдался тем потаскухам со сладкими марсианскими именами. Будь они прокляты, – грубила Ева, уходя на кухню, где пробыла более получаса, гоняя шваброй птиц за окном, которые сидели на яблоне у нее в мини-саду.

Пока негостеприимная хозяйка дома готовила кофе, я успела разглядеть всю ее гостиную. Обшитый черной кожей диван занимал одну треть комнаты. Стены были окрашены в темно-синий цвет и в них были вмонтированы полусферы, представляющие все восемь планет нашей солнечной системы, а, также, Плутона и Солнца. Думаю, эти оригинальные украшения были изготовлены из гипса. В самом дальнем и углу находился серый шкаф с очень темными стеклами. Что они прятали – разглядеть не удалось. На малой стене висела картина, около двух метров в длину, обрамленная в толстую громоздкую раму. Но, самым удивительным было то, что на черном полотне, в самом центре, располагалась серая четырехпалая рука с предплечьем. Я решила рассмотреть поближе и подошла к картине. Оказалось, что эта рука привязана тонкой леской к полотну.

– Еще минуту, Джейн! Проклятые вестники пернатых потаскух обгадили мне весь сад! Чтоб вы сдохли, клювоносые уродцы! – ругалась хозяйка дома.

– Нет проблем! – отозвалась я.

– Она чокнутая? – спросил Теглерун.

– Ее многие так называют. Она уверена, что ее мужа похитило НЛО.

– Что же случилось на самом деле? Известно, что с ним? – интересовался криат.

– Еще как! Пернатые потаскухи, о которых она постоянно говорит – это танцовщицы кабаре с огромными боа. Ричард сбежал от нее семь лет назад. Решил помолодеть в свои пятьдесят восемь лет. Он купил двух жгучих брюнеток и счастливо доживает свои годы. Помню, как те, кто знал, поддержали его в этом поступке. А Еве сказали, что его похитили пришельцы, полагаясь на ее нездоровый фанатизм к внеземным цивилизациям. План сработал. Она сложный человек, – вспоминала я историю одиночества Евы Биржуа.

– Откуда у Бирика Ричарда столько богатства, если он смог купить двух других бириков?  – спросил Интерес.

– В свои молодые годы он стал одним из основателей Областной Изучающей Космическое Пространство Обсерватории. ОИКПО сокращенно. После чего, стал ее единственным руководителем и известнейшим ученым на весь мир. В пятьдесят четыре года ушел на пенсию. Посидев дома три года и поседев с “любимой” женой, решил уделить время своим удовольствиям и прелестям жизни, как он представлял ее себе в идеале.

– Я бы тоже от нее сбежал. Сколько наблюдаю за ней и никак не могу распознать – какой криат над ней властвует, – говорил Теглерун, заглядывая на кухню.

– М-да. И грустно и дышится легко одновременно, – говорила я, – Глянь на пол.

– Почему он светится? – спросил криат,  рассматривая фосфорные звезды всевозможных размеров.

– Этот пниктоген называется фосфором. Он широко распространен в земной коре и является элементом жизни. Его часто используют в декорировании помещений. В основном, потолки. Имитируя ночное небо, – разъяснила я.

– Слишком, уж, у вас все сложно, Бирик Джейн, – пробормотал Теглерун.

– Зато тебе интересно. К тому же, новые знание тебе не помешают, – улыбчиво и добро говорила я.

– Слишком много непонятных слов, – ворчал он.

– А ты думаешь, что мне так легко далось запомнить все ваши термины и имена? – подыграла я, пробормотав.

– Ах-ах-ах! Особенно мое имя, – засмеялся Теглерун, – И что? Запомнила?

– Теглерун-Мисколт-Прафктуз-Бакварнарал, – гордо объявила я.

– Ладно. Буду учить твои пни… пхи… пиних…Тьфу ты!  – смешно пытался произнести слово криат.

– Пни-кто-ге-ны, – проговорила я по слогам и стала разъяснять, – Другими словами – это группа азота или пниктиды. Характеризуются, как неметаллы…

– Стоп! Стоп, бирик Джейн! Ты смеешься надо мной? Лучше расскажи про светильники вот эти, – перебил меня Теглерун, отказавшись слушать мои знания по химии.

– Ты про мобили? – спросила я, указывая на потолок, увешанный различными подвесками. Они были уникальны, каждая по своему: облака, летающие тарелки, планеты, космические корабли, снаряжения космонавтов и многое другое. Особенно меня покорил мобиль, изготовленный из тысячи мельчайших хрустальных деталей, символизирующий Млечный Путь. Это грандиозная работа!

– Как ты сказала? Еще одно непонятное слово? Я не вынесу больше! – взялся за голову криат, не давая шее крутиться. Я тихо засмеялась и тут же моя улыбка пропала с лица.