Образ чувств

– Надеюсь, ты не дохнешь от скуки, Джейн, – зашла в гостиную Ева, держа овальный синий разнос с двумя серыми чашками и блюдцем лукума.

– Что ты? Я словно в космосе. Очень достойное оформление. Я восхищена твоей гостиной, – хвалила я хозяйку дома, – Ты не думала, что можно брать деньги с гостей за посещение, как в музее? – неудачно пошутила я.

– Ты совсем чокнулась, скептик? Я здесь живу! Глаза с кармана высунь! Я ни с кем не собираюсь делиться единственным, что у меня осталось от Ричарда, – обиженно возмущалась она.

– Прости, Ева. Я хотела таким образом показать свое восхищение.

– Хм, – резко хмыкнула она и уселась на диван, широко расставив ноги, – Шутки у тебя, как у тех придурков со второго канала. Тридцать лет одно и то же. Безмозглое стадо напыщенных петухов.

– Согласна. Извини еще раз, – успокаивала я ее.

– Не падай в реверансе. Лучше присядь и пей свой кофе. В конце концов, я же не наш мелочный и падкий на лесть мэр, – сказала она и поставила разнос посреди дивана.

Кофе у Евы получился отменный. А с клюквенным лукумом – полное наслаждение. Одно меня смущало – чашки. Они были сделаны в форме головы пришельца. К тому же, внешняя сторона чашек была матовой и изготовлена из неизвестного мне материала. Прикасаясь к ней, создавалось впечатление, что она покрыта человеческой кожей.

– Занятные головки! – громко смеялась Ева.

– Не поспорю, – поддержала я и посмотрела на Теглеруна, сидевшего на спинке дивана и свесившего ноги над разносом. Он массировал себе голову всеми пальцами, а потом посмотрел на потолок и утомленно сказал, – Бирик Джейн, за что мне это? И почему ты такая любопытная? Не интересуйся слишком много. Я не долго еще вытерплю эту особу. Даю тебе пять минут.

– Я их заказала через год, после похищения Ричарда. И даже дала им имена. Хочешь узнать? – говорила Ева о чашках.

– Расскажи, – попросила я.

– О, нет! – крикнул Теглерун.

– Марсианка и Пернатоклювая. Обе потаскухи, между прочем, – гордо и весело заявила она и продолжила, – Моя – Марсианка. Уверена, что, именно из-за нее, мой бедный Ричард сейчас задыхается на той уродливой красной планете.

– Видимо, моя – Пернатоклювая, – еле слышно вымолвила я.

– Чего? – спросила Ева и я махнула головой, будто ей послышалось, – Ах! Черт с тобой, Бакклет! Знаешь, зачем я заказала чашки в виде голов? Когда я пью из них, я представляю, что вскрыла этим потаскухам черепные коробки и высасываю их тупые, никчемны, марсианские мозги!

– Бирик Джейн, ты не могла бы ее слушать, хотя бы с малой долей безразличия? – забегал по гостиной Теглерун, закрывая уши. Потом запрыгнул на диван и наклонился ко мне лицом к лицу, а к Еве задом.

– Бирик Джейн! Не молчи! Ответь мне! Я не вынесу больше! Проявляй к ней меньше интереса! – сходил с ума криат, но я понимала, что должна молчать и не подавать виду, ибо “овдовевшая” Биржуа и меня признает за пришельца, если начну разговаривать сама с собой.

– Ах, да. Чуть не забыла. Изначально, на ручках этих чашек были перья. Я хотела, что бы символичнее и правдоподобнее все было. Но, гребанное средство для мытья посуды разъело клей и чертов пух смылся вместе с пеной! Ты представляешь? Я оставила того ублюдка, (мастера, которому заказала эти чашки), без одного яйца. А на изготовителей моющего средства недавно подала в суд. В следующий раз у меня тарелки сломаются от их пены, что ли?! Идиоты! – возмущалась Ева, притопывая левой ногой.

– Надеюсь, ты выиграешь дело, – поддержала я.

– Еще бы! – довольно расхохоталась толстушка Биржуа. Потом резко остановилась, внимательно посмотрела на меня и быстро спросила, – А ты зачем свою “седину” сюда принесла?

Я очень хотела ей возразить, но понимала, что дальше дело не пойдет, поэтому стала говорить по существу:

– Я искала тебя на работе, но там мне сказали, что ты уволилась.

– Это те две потаскухи выкупили мою лавку. Мне нужны деньги. Пришельцы украли не только Ричарда, но и его состояние. На кой черт пришельцам деньги?! – оказалось, за живое зацепила я ее.

Так вот, – стала я плавно переводить разговор, – Ты хорошо помнишь день, когда пропала Хелен Кор из виду?

Она уставилась на меня тупым взглядом, быстро заморгала и спросила:

– Это та чокнутая и вечно не расчесанная? Да уж. А еще меня чокнутой прозвали. Идиоты. Помню, я тогда в телевизоре засветилась. Так торговля пошла – что надо!

– Ты не могла бы в подробностях рассказать мне все, что помнишь с момента моего ухода и до утра понедельника? Я знаю, что ты меня видела, – осторожно говорила я.

– Чувствую разговор затянется надолго, бирик Джейн, – капризничал Теглерун, но, в силу моего повышенного интереса к тому, что скажет Ева, он не мог меня покинуть, да и я ощущала себя не брошенной в болото брани этой женщины.

– Странная ты, скептик. Тебе зачем оно? Та суицидница была помешана на своем шаманстве. Может, принесла себя в жертву одному из своих драных идолов. Я ничего не знаю, – странно заговорила Ева, ведь, я только спросила, что она помнит из того, что происходило в те дни, но не стала сбивать ее с выбранного разговора.

– Понимаешь, я больше склоняюсь к тому, что она не совершила суицид. Думаю, ей помогли. Я прочитала много литературы о жертвенных ритуалах, в том числе и по самоубийству, но ничего подобного, что было с мисс Кор, я не нашла.

– А зачем ты вообще ищешь?

– Я за справедливость, – резво отозвалась я, смахивая на дурочку.

– Ты чокнутая, Джейн. Ладно. Что вспомню – расскажу. Но, для начала, сварю нам кофе, – она встала, забрала разнос с посудой и ушла на кухню.

– Она невыносима! Как ты так спокойно ее воспринимаешь? – злился Интерес.

– Я много лет ее знаю. Она открыла свою лавку на пятнадцать лет раньше, чем мы с Арчи оранжерею. Я привыкла к ней. Психика Евы изрядно пошатнулась с тех пор, как исчез Ричард. Но шутка о том, что его выкрали инопланетяне, стала для нее роковой. Порой, она вызывает у меня жалость.

– Ладно, потерплю. Но скажи мне – зачем мы сюда пришли? Что полезно ты можешь узнать от нее? – спросил он.

– Что угодно, дорогой друг. Любая зацепка нам крайне важна. Это все – звенья одной цепи. Глаза каждого, кто был там в те дни, могут что-то рассказать. Поэтому, я начала с тех, кто давал интервью в тот день, – объяснила я.

За окном темнело. Я даже предположить не могла, что задержусь у Евы надолго. Я еще хотела успеть поговорить с инспектором Сьюзон Варкл, но “гостеприимная” миссис Биржуа не славилась, ни быстрой речью, ни торопливостью, ни пунктуальностью. Я безумно проголодалась. И, как только задумалась о том, что было бы неплохо съесть пирог с квашеной капустой, я услышала шарканье тапок из кухни. Ева катила маленький столик на скрипучих колесах. На нем стояли четыре блюда: запеченные перепелки, нарезанные квашеные огурцы с луком, протушенные в сметане куриные сердечки с грибами и салат из множества видов зелени с яйцами.

– Ненавижу ужинать в одиночестве, – закатив столик и сказала Ева и направилась снова на кухню.

– Видишь, Теглерун? Она может, когда хочет, – обрадовалась я еде.

– Вы – бирики зависимы от поглощения даров планеты. Страшно представить, что бы было, если бы вы стали настоящим Минеусом, – бормотал он.

– Свет! Свет! – громко зашла в гостиную Ева. И тут мы с Теглеруном обратили внимание, как мобиль, похожий на нашу галактику, стал светиться. Я радовалась каждому кристаллику, который излучал свой неповторимый и индивидуальный свет.

– Ева, это торжественная красота, – хвалила я.

– Сдохну – забирай себе. Тут завещания на полгорода хватит, – бормотала она и небрежно уселась на диван. Мы принялись за ужин.

– Ты не думай, Джейн. Я рассказала тому чернокнижнику, что видела тебя у ненормальной в лавке не потому, что могла тебя в чем-то подозревать. Просто… Людям же надо о чем-то поговорить. Вот я и…

– Не переживай. Я об этом совсем не думаю, – перебила я Еву, когда она замялась. Видимо, подумала, что я таю на нее обиду.