Двойники

Ян заглянул в окно.

Внутри толстой стены отверстие сильно сужалось, и с другой стороны осталась лишь небольшая дыра, в которую не вошло человеческое лицо целиком. Снаружи был виден только один глаз, и сейчас этот глаз молча и не мигая смотрел на Яна.

- Здравствуйте, - оробев, произнёс Ян. - Я новый сотрудник отдела статистики.

Глаз за стеной исчез, и на его месте появилось ухо.

- Мне сказали, что здесь получают бумагу, - сообщил Ян на всякий случай погромче.

Вместо уха показался рот.

- Давайте заявку.

Затем он пропал, и из дыры вылезла рука с раскрытой ладонью.

- К сожалению, заявки у меня нет, - огорчённо ответил Ян.

Рука уползла назад, и снова возникло ухо.

- Заявки у меня нет, - повторил Ян. - Я и не знал, что она нужна. А вы не дадите мне сначала один лист, я её сразу и напишу?

Ухо сменилось ртом.

- Мы не имеем права выдавать бумагу без должным образом оформленной заявки. Для большей убедительности можем сказать номер инструкции, в которой это прописано. Сказать? Он короткий, несколько цифр.

- Не надо, - ответил Ян опять возникшему уху. - Я вам верю. Вы очень убедительны. Пойду искать где-нибудь в другом месте.

Ян пошёл обратно к лестнице, но затем услышал чьи-то шаги и оглянулся. К окну уверенно приближался упитанный молодой человек, и в руке у него был какой-то документ, наверное, та самая заявка. Он остановился, поправил воротник, разбежался и нырнул в окно, заполнив туловищем отверстие, при этом его ноги даже повисли над полом. Спустя минуту, поболтав ими в воздухе, он вернулся из стены, словно пробка из бутылки. Без заявки, но зато с толстым свёртком бумаги.

Ян решил обратиться к нему.

- Простите, - воскликнул Ян, снова подходя к окну, - нельзя ли вас попросить....

Лицо чиновника, до этого спокойное, исказилось от страха, он прижал к груди полученный свёрток, и, семеня короткими ножками, сбежал в темноту.

Ян очень расстроился. Ещё не приступил к работе, а уже возникли такие затруднения! Поразмыслив, он решил зайти в отдел и попросить у коллег злополучный бумажный лист, а заодно и с кем-то познакомиться.

- В такой просьбе нет ничего особенного, - пытаясь придать голосу уверенность, несколько раз повторил Ян.

Через пару минут он зашёл в кабинет и остановился около двери. В помещении по-прежнему было очень темно, тихо, и в отдалении горели редкие лампы.

- Извините, - обратился Ян в темноту, - вы мне случайно не дадите чистый лист для заявки? Я буду чрезвычайно благодарен.

В ответ на краю светового пятна появился невысокий толстый мужчина.

- Видите ли... - сказал он, всплеснул руками и исчез во мраке.

Взамен него возник другой чиновник, тоже невысокий, толстый и похожий на первого.

- Вся бумага, - объяснил он, - подлежит строгому учёту. Невероятно строгому.

Он поднял палец, словно хотел сказать нечто важное, но внезапно шагнул назад, а его место занял ещё один сотрудник. Он вышел на свет с заранее поднятым пальцем.

- Каждый лист регистрируется в специальном журнале, который, в свою очередь, тоже регистрируется, и конечно в другом специальном журнале, потому что регистрировать что-либо в нём самом неразумно. Следовательно, мы никак не можем дать вам бумагу, и это печально.

- Жаль,- сказал Ян.

Он вышел, закрыл дверь, и услышал за ней смех.

- Неужели они смеются надо мной? - подумал Ян, - что смешного в моей просьбе? Или я чего-то не понимаю?

- Наверное, мне действительно завидуют из-за кабинета, как и говорил Борис. Сказать им, что я хочу быть вместе со всеми, а не в сидеть в одиночестве где-то на краю коридора?

- Но сначала необходимо найти бумагу. Я и представить не мог такую проблему, однако теперь ничего не поделаешь. Нужно пойти к Борису и объяснить, что получился непонятный замкнутый круг, и его не разорвать без посторонней помощи.

2.15.

Бориса он встретил недалеко от дверей. Тот куда-то спешил и поначалу даже не заметил Яна.

- Что случилось? Прошу вас, говорите быстрее, - он сильно волновался.

- Без заявки бумагу не выдают, а чтобы её написать, нужна бумага. Я заходил в отдел, но мне отказали, сославшись на строгий учёт.

- Вопрос очень сложный, и мне сейчас некогда. Я и так опаздываю в суд.

- В Министерстве есть свой суд? И в чём вас обвиняют?

- Меня? Ни в чём.

- Вы свидетель или потерпевший?

Борис поморщился.

- Забыл, что вы у нас недавно. Судебные разбирательства здесь специфичны, и меня вызывают в роли зрителя. Вот повестка.

Он достал из кармана измятый обрывок бумаги с указанием ряда и места.

Ян удивлённо взглянул на листок.

- Никогда о таком не слышал.

Борис вздохнул.

- Обычная практика. Не в пустом же зале проводить заседание. Тем более это не суд в привычном понимании. Он касается мелких нарушений, связанных с работой в Министерстве, например, опозданий, утерянных документов и прочего. Можно сказать, - он заговорил тише, - что это вообще не суд, но все так называют его, и на заседаниях есть необходимые атрибуты - судьи, мантии, клетки, секретари и прочее. Иначе говоря, суд ненастоящий, но очень высокого уровня. Он проходит в разных местах и сейчас подобрался совсем близко, на расстояние в несколько кабинетов. Суд - исполнитель воли Министерства, и он неотделим от него. Наподобие того, как маленький, но злобный сиамский близнец неотделим от своего большого брата.

Борис наклонил голову и прошептал:

- Я волнуюсь, хотя наказания незначительны. Мелкие штрафы к зарплате. И всё равно страшно, идти на заседание, признаюсь, совершенно не хочу, но отказаться нельзя.

Ян, словно заразившись беспокойством, тоже зашептал.

- А чего вы боитесь? Вас же вызывают как зрителя.

- Правосудие, видите ли, слепо или по меньшей мере близоруко, и можно ненароком оказаться слишком близко к приговору, пусть даже и самому справедливому. Зрительный зал от скамьи подсудимых очень недалеко. Считается, что если кто-то поступает неправильно, то его приглашают в суд. Сначала зрителем, а дальше произойдёт что угодно. Пожалуйста, никому этого не говорите!

Борис, жалея, что был так откровенен, испуганно посмотрел на Яна, а потом на часы.

- Уже совсем опаздываю.

Он побежал по коридору, затем возвратился.

- Передача бумаги не по правилам, кстати, тоже незаконна!

2.16.

Ян побрёл к себе.

- Является ли зритель участником судебного процесса? Наверное, нет, но зачем его тогда приглашают? Или наблюдатель играет некую невидимую роль? Если от него зависит исход дела, он обязан быть подготовлен, обладать юридическими знаниями и желанием разобраться во всех нюансах. Хороший судья внимательно следит за настроениями публики и учитывает её интересы. Как, однако, всё запутанно.

Он почти дошёл до своего кабинета и увидел полуоткрытую дверь в канцелярию.

- Может, Эрнст меня выручит? Вдруг не побоится немного нарушить инструкцию?

Ян заглянул внутрь, но не успел ничего сказать.

- Я слышал о вашей проблеме, - улыбаясь, произнёс Эрнст, - но мне присущи те же недостатки, что и другим, и я, извините, не пойду на преступление ради вас. Я даже не знаю, что посоветовать, но если вы найдёте выход, расскажите потом, мне очень интересно.

2.17.

- И что теперь делать, - сказал Ян. Уже час он сидел за столом и размышлял.

- Не может не быть какого-то решения. Скорее всего, оно буквально под рукой, но где именно?

Он ещё раз осмотрел всё вокруг и выключил лампу. На минуту Ян застыл в темноте, но ничего не придумав и, отчаявшись, резко встал и ударился головой о нависшую трубу пневмопочты. Расстроенный настолько, что почти не ощутил боли, он услышал металлический щелчок, затем короткий скрежет, порыв ветра, и в тишине зазвучали шорохи, таинственный шелест и трепетание.