Страница 10 из 11
– Слава, ты знаешь, Лариса у нас работает…
– Юристом, – с улыбкой заканчиваю я.
Маринка тушуется. Видимо, вспоминает, что я неоднократно просила не представлять меня при знакомствах следователем. Не люблю. Чувствую себя неловко под изучающими и любопытными взглядами новых знакомых. Да и их моя профессия как-то невольно сковывает.
Я приступаю к салатам. Но вскоре звучит наигранно бодрый голос диск-жокея: «А сейчас, дорогие друзья, мы с вами посетим берега лазурного моря, побываем на популярном фестивале эстрадной песни! Этого певца вы узнаете сразу!»
По залу растекается приятный, чуть хрипловатый голос, и я многозначительно смотрю на своего любимого. Поднимаюсь и увлекаю на свободный пятачок зала. Наши уже здесь. Маринка сияет. Ростислав производит впечатление. И не подумаешь, что ему далеко за тридцать. Танцует элегантно и современно. Василий же тратит много энергии, но все равно напоминает весело марширующего пехотинца и резвящегося медведя одновременно. Толик размахивает расслабленными, словно плети, руками и почти не двигается. Но вот музыка, а вместе с ней и мучения моего любимого заканчиваются. Не успеваем возвратиться к столу, как диск-жокей томно шепчет в микрофон: «А теперь старое доброе танго…»
Неожиданно Марков оставляет Маринку и, мягко взяв меня за локоть, приглашает на танец. Маринка ловко подхватывает упирающегося Толика. Зная подругу, понимаю – усилия моего любимого бесполезны. Ему остается лишь кисло морщиться.
Танцуем мы почти в классическом стиле. Прикрыв глаза, представляю себя в нежно-розовом воздушном платье, партнера – в строгом черном фраке, похожим на гордого стрижа. Мне даже начинает казаться, что его рука лежит на моей талии чуть выше и не так настойчиво прижимает к себе.
Открываю глаза и вижу краешек уха склонившегося ко мне Ростислава. Ухо зеленое. Но музыка меняет тональность, и оно становится бордовым от всполохов, сопровождающих мелодию прожекторов. Громко спрашиваю, как Маркову нравится моя подруга. Он слегка отстраняется:
– Прелестная девушка…
Проявляю настойчивость:
– Надеюсь, у вас серьезные намерения?
Ростислав негромко роняет:
– Мои намерения всегда серьезны.
Ответ слишком общ, а я, как истинная женщина, люблю определенность. Мой партнер обескураженно переспрашивает:
– Как далеко они заходят?.. Да-а… Настоящий вопрос юриста…
– Вопрос подруги, – лукаво уточняю я, продолжая смотреть в глаза Маркова.
– Вы так обеспокоены судьбой Марины? – хорошо поставленным баритоном говорит он.
– Очень. Хотелось бы знать, какие чувства вы к ней испытываете.
– Сложный вопрос, – после длительного раздумья произносит Ростислав и, как бы извиняясь, добавляет: – Марина – девушка симпатичная, но узнать человека за столь короткий промежуток времени…
Перечисляю достоинства подруги:
– Умна, эффектна, коммуникабельна, разбирается в литературе, искусстве, прекрасная хозяйка… Или вы женаты?
– Что вы? Бог миловал… – сбивается с такта Марков.
– Вы против создания семейного очага?
– Ни в коем случае!
– У вас нет условий?
– Почему же?!. У меня двухкомнатная кооперативная в центре.
– Значит, большие расходы, – сочувствую я.
– Моей зарплаты хватает и на квартиру, и на машину, и на дачу.
– У вас даже дача есть?! – имитирую восторг.
– Да… В Матвеевке. Прекрасное место.
– Это третья зона пригородного сообщения? – вырывается у меня.
Марков смотрит непонимающе, поводит плечом:
– Я на электричке редко езжу… Но, кажется, да, третья…
Теперь уже я сбиваюсь с такта.
В памяти всплывает хриплый бас Малецкой-старшей: «…Прогуливалась с интересным молодым человеком в морской форме… Высок, подтянут, лицо интеллигентное… Скорее даже речник…»
Марков явно смущен моим настойчивым взглядом. Он начинает коситься, проверяя, в порядке ли костюм. Торопливо роняю:
– Вы так похожи на одного человека…
Он успокоенно вздыхает:
– Просто у меня лицо ординарное.
– Не сказала бы… Внешность у вас запоминающаяся.
– Когда такое говорят женщины, я начинаю бояться, – игриво отвечает Марков.
Танго кончилось, и мы возвращаемся к столу.
Василий расправляет плечи, окидывает взором нашу компанию, отмахивается от пытающейся помешать ему Люськи, встает. Люська делает трагическое лицо и сообщает громким шепотом:
– Стихи читать будет.
Василий не реагирует на реплику. Притронувшись к кончику мясистого носа, произносит заунывным басом:
– Из цикла «В объятиях Морфея»…
Все заинтригованы. Он прокашливается и начинает:
Толик подпирает щеку ладонью, задумчиво произносит:
– Хорошие стихи…
Василий порывается познакомить нас с еще одним стихотворением из того же цикла, но Люська дергает его за рукав:
– Садись ты, Морфей, люди смотрят…
Через несколько минут она придвигается ко мне и жалуется:
– Никакого сладу. Ночью проснусь, Васьки нет. Гляну, из кухни через щелочку свет пробивается. Сидит в одних трусах и строчит. Ни дать ни взять – роденовский «Мыслитель».
Улыбаюсь, представив Люськиного супруга, занимающегося сочинительством в просторных сатиновых трусах. Удивительное дело! Такой пышущий здоровьем и жизнерадостный мужчина, имеющий жену, детей, работу, а пишет стихи. Причем грустные. Стихи, которые никто не жаждет печатать. Вместо гонораров получает упреки жены и все равно испытывает радость творчества.
– Горячее несут! – звонко сообщает Люська.
После горячего звучит блюз.
Танцую с Василием и рассматриваю рисунок его галстука.
– Что новенького в преступном мире? – хмыкает он.
Чтобы видеть лицо партнера, запрокидываю голову:
– Старушек убивают.
– Да ты что?! Где это?
Называю адрес, где проживала покойная. Василий удивленно тянет:
– Да это ж Аркашкин ЖЭУ!.. Соседа нашего по даче. Да и Люська в этом ЖЭУ раньше работала.
Как тесен мир! Пользуясь случаем почерпнуть информацию, равнодушным голосом произношу:
– И как вы с ним уживаетесь?
– А че? Нормальный мужик…
Я уже не слышу ни музыки, ни голоса Василия. Мысли сосредотачиваются на наборе фактов: ключ от квартиры убитой был у Аркадия Федоровича, указание произвести опись имущества дал он же, дача у него рядом с Нефедьевыми, то есть на остановочной площадке «Юбилейная». Все та же третья зона!
– Жену на участке не увидишь, она с детьми возится, – доносится бас Василия. – У них трое пацанов. Вот Аркашка упирается. Короче, мужик что надо.
После танца подсаживаюсь к Люське. Она подозрительно смотрит:
– Чего это тебя мой бывший начальник заинтересовал?
Укоризненно поджимаю губы. Люська немного обиженно отвечает:
– Вечно у тебя секреты… Занудный он. Скряга. Когда я в ЖЭУ работала, почти год всем коллективом из него деньги на новую мебель выжимали. Страдал, будто свои выкладывал. И дома такой же. Дачу бы его видела – халупа! Жена мне его рассказывала: привезла из командировки кофемолку, так он ее чуть из дома не выгнал, заставил продать, дескать, зачем мне эта хреновина, чаю зеленого попьешь.
Закидываю удочку:
– Наверное, и с жильцами такой?
– Не говори! Месяцами за какой-нибудь ерундой ходят. Правда, если старик или старуха, сразу весь дефицит выкладывает. Дескать, старость уважать надо, откуда у пенсионеров деньги, чтобы сантехнику в магазине приобретать, – Люська возмущенно фыркает. – Нет у них денег! Одной старухе чуть не каждый месяц что-нибудь меняли, все за бесплатно. А у нее, говорят, перстень чуть не за сто тысяч!