Страница 3 из 8
Наконец, я добралась до небольшой конюшни, и снова огляделась, подергивая подол изумрудно-зеленой амазонки, выискивая взглядом младших конюхов. Убедившись, что они отсутствуют, я проскользнула внутрь и тихонько окликнула:
- Жан... Где ты? Жан...
Я замерла, напряженно вслушиваясь в тишину, и едва не подпрыгнула, когда узловатая ладонь легла мне на плечо.
- Я здесь, маленькая мисс.
Я медленно выдохнула и развернулась, вглядываясь в знакомые черные глаза.
- Что? Напугал вас старый Жан? - он лукаво усмехнулся, отчего глубокие морщины на его загорелом лице стали еще заметнее, а я... я просто улыбнулась открытой, доверчивой улыбкой, которую дарила только одному человеку в этом доме.
Жан был единственным слугой, не считая камердинера, которого отец привез с собой из Франции. Сколько ему лет, не знал, наверное, никто, кроме моего родителя. Единственное, что было известно лично мне - Жан старше моего отца, который разменял шестой десяток. А больше ничего... совсем ничего... Я не знала, почему из всех слуг маркиз Апревилль выбрал именно старшего конюха, предоставив ему возможность избежать ужасов революции, не знала ничего о его прошлом, о том, были ли у него жена, дети... Ничего... Но одно я знала точно - этот смуглый старый француз был единственным, кто меня здесь любил. Он был тем человеком, который впервые посадил меня в седло. Тем человеком, который научил меня мастерски ездить по-мужски, загадочно поблескивая черными глазами и приглаживая постоянно растрепанные седые кудри, как будто он знал, что это знание мне пригодится. Жан покрывал мою любовь к скачкам, сопровождая меня, а затем, разваливаясь на траве или куртке и ожидая, пока я гоняю у него на виду. Жан просто был Жаном...
Погрузившись в воспоминание, я не заметила, как Жан внимательно рассматривал меня, и вздрогнула, когда он заговорил:
- Вы стали редкой красавицей маленькая мисс... - он задумчиво поскреб подбородок. - Милорд еще намучается женихов отгонять.
Я скривилась и отвернулась, скрывая горечь. Замужество по расчету и по указке отца все больше-больше вставало пугающей перспективой. И самое страшное я знала, что выбора у меня нет. А, может, просто не хотела бороться, смирившись однажды со своей судьбой? Когда я это сделала? В четыре года. Я не помнила точно, чем вызвала гнев отца. В четыре сложно понять взрослых. Я помнила, как высокородные родители выясняли отношения в один из своих приездов, не озаботившись отослать меня наверх. Это был первый и последний случай, когда я видела их ругающимися. Громкие голоса, плачь матери, поток французских ругательств... Только много позже я поняла, как сильно отец вышел из себя. Он что-то гневно кричал по-французски, бурно жестикулируя. Наверное, я всхлипнула или издала звук, чем привлекла его внимание. Он резко развернулся и увидел еще одно напоминание своего неудачного брака и краха своих надежд. Остальное смешалось в моей голове окончательно. Жесткие руки, сжимающие тонкие плечики ребенка, оставляя синяки, какие-то слова смысла которых я не улавливала, громкий стук собственного сердца. Наверное, если бы я тогда заплакала, родитель бы смягчился, но в тот момент я только шире распахнула глаза и, не отрываясь, смотрела на злющего маркиза.
В тот день он запер меня в кабинете, оставив там на всю ночь. Как выяснилось потом, он просто забыл обо мне, уехав той же ночью и если бы не мать, единственный раз, проявившая материнский инстинкт, неизвестно, сколько бы я там просидела. Урок намертво врезался мне в память. Ошибок я больше не допускала.
- Эй, мисс Ариан, не расстраивайтесь, - Жан попытался взбодрить меня, - вот увидите, ваша жизнь наладится, и вы встретите свое счастье, уж поверьте старому Жану.
Я повернулась и вновь послала ему пусть вымученную, но улыбку. Жан говорил со странной верой и убежденностью будто знал... знал... Но что? Я улыбнулась еще раз, более тепло:
- Все-то ты Жан знаешь! И продолжаешь называть меня мисс, наперекор всем. Ведь так?
Француз улыбнулся:
- Так, мисс, так. А сейчас, - он лукаво мне подмигнул, - оседлать вам Грома или Дымку?
- Грома, Жан, только мужским седлом, - я оглянулась, - А где все? Твои помощники уже должны были прийти.
- А они спят, - Жан направился к стойлу, где стоял большой конь, - Я ведь чувствовал, что вы придете, отправил их отдыхать.
- Спасибо, Жан, - ответила я, уже сидя в седле, - Увидимся вечером, я сбежала с уроков.
- Скачите уже, маленькая мисс, вас, поди, молодой граф заждался, - он проницательно на меня посмотрел.
Я рассмеялась, ничуть не удивившись тому, что Жан знает, как, наверное, не удивилась бы, знай, он, зачем мы встречаемся, и ударила коня пятками в бока, трогаясь с места.
Ричард, действительно, меня уже ждал. Этот долговязый юноша стал моим другом недавно, всего два месяца назад, хотя заочно мы были знакомы много лет. Ричард был единственным сыном наших соседей графа и графини Холланд, пока почти год назад его отец не покинул этот мир, и Ричард из наследника не превратился в графа. Это лето, он почти полностью провел в поместье, вникая во все тонкости управления и готовясь к поступлению в Кембридж. Познакомились же мы во время моей плановой вылазки после ленча, когда я уже было собиралась домой, но услышала звук выстрела, а следом еще один. Благоразумие подсказывало немедленно вернуться, но любопытство сыграло свою роль, о чем я не жалела до сих пор. Осторожно спрыгнув с Дымки, я привязала ее на окраине небольшого леска, и отправилась на разведку. Пройдя сотню метров, я нашла то, что искала. Возле того же леса, немного вдалеке рос большой дуб, у которого любил отдыхать Жан, теперь же там крутился хорошо одетый юноша, деловито перезаряжающий пистолеты. Выпрямившись во весь рост, я, ничуть не скрываясь, начала его изучать, отмечая манеру поведения и небольшую скованность в движениях. Через несколько мгновений он почувствовал мой взгляд и резко обернулся...
Как потом выяснилось, Ричард пытался тренироваться в пистолетной стрельбе, а графиня - мать очень негативно отнеслась к желанию сына владеть оружием, поэтому чтобы исполнить задуманное ему пришлось вторгнуться на территорию нашего поместья. Молодой граф очень досадовал на мать, дородную даму, являющуюся лучшей подругой маркизы Апревилль, но пока сделать ничего не мог. Наверное, на фоне этого мы и сдружились. Ричард обещал научить меня стрелять, а я обещала не выдавать его матери. Правда, он не подумал о том, что я просто не могла этого сделать, но на тот момент меня это мало волновало. У меня в жизни появились тайна и приключение.
Я спрыгнула с Грома и окликнула Ричарда, вновь поглощенного пистолетами - нашей с ним маленькой слабостью. Он вскинул голову и улыбнулся мне своей теплой улыбкой. В ответ я помахала рукой и, привязав Грома, подошла к нему. Ричард легко дернул меня за выбившийся завиток косы и с ходу протянул пистолет:
- Леди, первая.
Усмехнувшись, я отошла довольно далеко от дуба, на котором краской была нарисована мишень, прицелилась и выстрелила. Ричард подбежал к дереву и присвистнул:
- В яблочко, Ариан.
Позже мы сидели под тем же дубом и грызли, принесенные Ричардом яблоки, наслаждаясь хорошей погодой и тишиной. Я не сразу заметила внимательный взгляд своего друга, поглощенная сегодня чем угодно, только не окружающими меня людьми.
- Знаешь, Ариан, - Ричард заговорил, - Я завтра уезжаю... в Лондон.
Я обернулась и внимательно всмотрелась в знакомое лицо.
- Я буду по тебе скучать, - мой голос прозвучал спокойно и даже, пожалуй, отстраненно, как звучал каждый раз, когда я загоняла обиду вглубь.
- Эй, - Холланд коснулся моего локтя, - Не обижайся, я узнал об этом только вчера, - он помолчал. - И еще, меня приняли в Кембридж.
Моя улыбка получилась немного кривой, но хотя бы искренней:
- Поздравляю, Ричард, - я проглотила неожиданно образовавшийся комок в горле и продолжила, - Пожалуй, я повторюсь, буду скучать.