Аннотация
«Я думал, что смерть — самое страшное.Оказалось — нет.Самое страшное — когда тебя вытаскивают из бездны.Когда сердце снова бьётся. Когда глаза вновь открываются.И понимаешь: «Ты жив. Но лучше бы — нет.»»Потря СуровыйОказывается, тьма бывает не только тяжела и мягка, но и холодна. Во всяком случае, такой я её ощущал, пока выбирался из самой бездны.Когда же наконец добрался до света, то причина холода стала ясна, как погожий день.Она оказалась той же, что и тогда — давным-давно в подземелье.Меланита.Девушка сидела рядом с кроватью, на которой я себя обнаружил. Сидела и, судя по всему, дремала. А вот холод распространялся от той её руки, что лежала на моей… Р — романтика!Хотя кого я обманываю. Не она, конечно же.Как и не рука на руке, а рука Меланиты на печатке гильдии «Лёд». На печатке, всё ещё надетой на один из моих пальцев. И драгоценность отвечала на это прикосновение, распространяя невидимые, но такие требовательные волны прохлады от кончиков пальцев к голове, заставив ту экстренно вытаскивать сознание из забытья.И ради того, что предстало моему взору, вернуться однозначно стоило!Спящую Мелу видеть мне ещё не доводилось.С жадностью, мимолётно удивившей меня самого, впился взглядом в безмятежное лицо. В прочие разы, когда засматривался на девушку, меня всегда поражали непоколебимость голубых глаз и холодность выражения на нём. Отстранённость, редко когда сменявшаяся чем-то более тёплым и мягким… Может, потому девчонка сейчас до странного милой и казалась. Но, вероятно, это всё же игра света и теней в комнате да влияние моего свежепробуждённого сознания…Но, несмотря на это, Меланита всё равно выглядела неуловимо иначе. То ли чуть повзрослевшей-изменившейся, то ли слишком сильно уставшей. Как будто за прошедшие пару дней моего отсутствия нагрузки на девушку свалились настолько нечеловеческие, что никакой отдых не справлялся с их последствиями. Может, потому она и задремала в столь неудобной позе.Сколько так засматривался на неё, понятия не имею, но в какой-то момент не удержался и чуть шевельнул затёкшей рукой. И всё пропало — Меланита слегка вздрогнула, просыпаясь.На сей раз, встретив её взгляд, я не утонул в его ледяной глубине. С честью преодолел это испытание! Хотя на мгновение возникло чувство, будто плескалось в нём что-то новое. Что-то, что я бы обозвал чистейшим и неосознанно неконтролируемым беспокойством… Но наваждение бесследно исчезло, как только кто-то из нас моргнул. А может, это действо случилось единовременно у обоих? Предел знает!Оторвав с некоторым сожалением взгляд от Мелы, я наконец-то переключил внимание на место, в котором пришёл в себя.Просторная светлая комната с двумя дверями на разных стенах. Одна, что по левую руку, — выход отсюда куда-то туда. Вторая, что напротив, — вероятно, вход в уборную. Наоборот — вряд ли, потому как справа обнаружилось окно, через которое свет внутрь и проникал. Слева от двери, что находилась напротив, высился шкаф, а справа располагался небольшой столик с приставленным стулом. На столе лежали кипа каких-то бумаг. Завершали убранство палаты — а ничем иным комната не могла быть — пара стульев по левую руку от меня, один из которых и оккупировала Меланита, и прикроватная тумбочка справа.Негусто, однако! Впрочем, а нужно ли что-то ещё в палате? Сомневаюсь.Попутно с мимолётным осмотром комнаты прислушивался и к собственным ощущениям. Ни на первый, ни на второй заход никакого беспокойства в теле не чувствовалось. Только приятное ощущение, словно после долгого, безмятежного и здорового сна. А вот здесь на язык так и просилось слово «истома» — очень подходящим казалось.Единственным источником беспокойства было солнечное сплетение. Но не в физиологическом плане, а каком-то другом. Может, сказывались те воспоминания о странном треске-хрусте, сопровождавшем последние десятки шагов при отступлении из Аномалии? Желание скользнуть к Ядру Предела терзало сильное, но с этим пришлось пока повременить.Вернувшись же взглядом к девушке, вновь столкнулся им с той. Меланита молча и чересчур пристально, как мне показалось, рассматривала мою персону. Отчего-то даже неловко стало дальше молчать, так что произнёс полувопросительно самое простое, на что сейчас оказался способен мой мозг:— П-привет? — и в придачу постарался улыбнуться.С последним, похоже, зря пыжился. Скорченная мной гримаса окончательно вывела Меланиту из объятий дрёмы. Сперва её глаза расширились будто в удивлении, а спустя ещё миг она по-настоящему полностью стала той прежней собой — холодной и отстранённой. Но голос её ответа всё же ещё выдал нечто тщательно скрываемое. Он слегка дрогнул на взаимном приветствии, сопровождаемом кивком:— С возвращением! — после чего последовал вопрос, но совсем не тот, что я ожидал: — Как себя чувствуешь?Что ощущалось неожиданно… приятным.Я-то на полном серьёзе думал, что Мела начнёт с ходу спрашивать за печатку, к которой продолжала касаться. А тут — вроде бы как забота. Удивила так удивила! О чём не постеснялся сказать, вновь глядя в глаза, пытаясь в них уловить что-то ещё:— Ух ты! Я-то, грешным делом, подумал, что о другом сперва спросишь…Под конец слов уже жалел о собственной несдержанности.Голубой цвет её глаз сразу загустел, превращаясь в ярко-синий лёд, приобретая уже знакомую колючую силу, сдавившую меня похлеще объятий Аркоса. Впрочем, не только взгляд давил. И сама Мела, встав со стула, близко-близко придвинулась со словами:— Давай-ка я подушку тебе поправлю, чтоб сидеть удобнее было… — а как только руки её скользнули к озвученному предмету, а губы словно бы ненароком приблизились к моему уху, последовало едва слышное продолжение: — Флаграна сказку сочинила, расскажу сейчас её, а ты подыграй, — после чего отстранилась, возвращаясь на место.— Спасибо! — поблагодарил сразу за всё, пребывая в некоторой прострации. А как, прикажете, не быть в ней? Ведь после того давнего пробуждения в подземелье Меланита никогда так близко не находилась. И дыхание её, казалось, натурально обожгло меня! Это что ещё за напасть такая?Тряхнул головой, возвращая себя к «сейчас и здесь», отвечая и спрашивая:— Чувствую себя на удивление прекрасно. Как я оказался тут? Да и вообще, где это «тут»?— Рада слышать это! Тогда слушай, что расскажу, а лекаря чуть позже позову. «Тут» — это Лечебный корпус. ЛК, если кратко. После вашего эпичного появления из Аномалии, наставники утащили вас с Флаграной сюда. И месяц никого не пускали, пока состояние ваше оставалось нестабильным…К сожалению, последние слова девушки звучали слишком дико, так что непроизвольно выказал то ли удивление, то ли недоумение, а может, и всё вместе:— Э-э-э? Чего? Нестабильное? Какой ещё месяц?Впрочем, возможно, именно такой реакции от меня и добивались, потому как показалось, будто что-то одобрительное мелькнуло во взгляде Мелы, но вслух последовали ещё более невероятные подробности:— Славно, что ты лежишь. Вообще, с момента вашего исчезновения прошло пять месяцев.А ведь и правда славно, что я лежал. Иначе бы упал.— Какие такие пять месяцев? — всё же решился уточнить, а не послышалось ли.— Обычные такие. Календарные. Называются: июнь, июль, август…А дальше я не выдержал и прервал девушку:— Стой-стой! Ты хочешь сказать, что сейчас на дворе ноябрь?— А ты и впрямь в порядке! Когнитивные функции не нарушены, — то ли похвалили, то ли порадовались за меня. Или пожалели?.. С этой «гильдейской» ни в чём нельзя быть уверенным.И как бы то ни было, но удивление пока не желало меня оставлять, и потому вырвалось против воли:— Ох ты ж Туманный Ёжик!И ведь на самом-то деле так реагировать причины имелись.В начале апреля мы прошли Испытание, стали учениками Академии.Затем апрель и май для нас пролетели в мгновение ока. А для меня — ещё быстрей, если такое вообще считать возможным: старший Малактор со своими тренировками-истязаниями настолько выматывал, что восприятие времени иногда полностью смазывалось, терялось, пожираемое неизвестными тварями.А потом… Потом оставшиеся «забывашки»-неудачники стали Избранными. И для меня, отправившегося в Аномалию снова, прошла всего-то пара дней там. Тогда как для моих друзей здесь много больше… Хм, а сколько точно-то?— Прям все пять меня не было? — уточнил.— Нет, отсутствовали вы три месяца — всё лето. Затем один с небольшим провели оба вне доступа, здесь, в лечебнице. По итогу которого Флаграна очнулась и вернулась полностью здоровая. Она-то всё и рассказала, что там с вами стряслось. А ты, соответственно, долежал вот до сегодня, до двадцать пятого ноября. И как-то так повелось, что кто-то из нас старался приходить к тебе в свободное время, когда старшие позволили это наконец.Ого, вот это, Предел подери, поворот так поворот!— Да какие ж это пять! Это все шесть, — пересчитав всё ещё раз, поражённо выдохнул, фокусируясь обратно на Меланите.— Ноябрь ещё не кончился, так что технически — пять, — возразила она, но тут же продолжила: — Впрочем, это неважно. Вы молодцы с Флаграной, что смогли выбраться! Она рассказала, как вы натолкнулись на Семипалого Крота, как остальные ребята не смогли от него ускользнуть… А та тварь, что вслед за вами рвалась из Аномалии, — и вовсе жуть! Представляешь, наставники все как один сказали, что даже представления не имеют, что вас такое преследовало!Ух! Вот это да! Никогда бы не подумал, что вся из себя холодная и отстранённая девушка настолько правдоподобно может отыграть такие эмоции. Тут и грусть, и печаль, и возбуждение, и восхищение — всё уместилось! Пять за актёрское мастерство! А Флагране пять за навык сказительницы. Лихо она придумала-переиначила всё случившееся внутри. Потом обязательно личное спасибо ей скажу.Но теперь и подробностей сказки побольше захотелось услышать. С чем требовательно и уставился на Мелу. А та и не подвела:— И, кстати, поздравляю с Воплощением! Пусть твой Щит всегда крепок будет!— Благодарю! — искренне ответил, а про себя ещё раз похвалил Амазонку. Флаграна без всяких просьб совершила для меня Поступок. Именно что с большой буквы. Сохранила тайну о втором Воплощении. Но, вероятно, что-то всё-таки рассказала ребятам такое, чего не стала говорить наставникам, раз Меланита пошла на шаг с предупреждением, раз ребята стали приходить и караулить пробуждение.А дальше настал и мой черёд узнавать, как у них самих-то дела:— А вы тут как? Поди, прокачались знатно уже?— Кто-то — более, кто-то — менее, — ну очень лаконично-уклончиво ответила Мела и на том замолчала.— В смысле? Это всё? А подробности где? Меня ж вон сколько не было! — на настолько несодержательное я согласен никак не был.— В том и дело, что тебя слишком долго не было, — прозвучало с напускной горечью из уст девчонки.У-у-у! По-любому опять та игра эмоциями! Уж не у Кирона ли она тренировалась, пока я отсутствовал?— Но я же вернулся! Я вновь с вами! С тобой! — патетично воскликнул я. Ха, в такое тоже могу играть!Наградой за мой экспромт послужила мимолётная, может, даже немного смущённая, улыбка Мелы, дополненная:— И мы тому, конечно, рады тоже. Но обстоятельно поговорим обо всём позже. Каждый из ребят сам за себя расскажет. Могу только сказать, многие открытия тебя ждут! И подробности о твоих приключениях мы тоже жаждем. Всё-таки именно ты Флаграну спас. А об этом, герой, — тут девушка вновь потянулась ко мне, накрывая руку с печаткой «ледяных»: — мы тем более поговорим после. И не только об этом, — после чего отстранилась, закончив: — Всё, я за лекарем. Вернусь уже завтра.Не дав мне и слова в ответ вымолвить, скрылась за той самой дверью, что я и определял ранее как выход из комнаты-палаты.Через сколько там явится лекарь, представления не имел. И наверняка будет он не один, а с кем-то из преподавательского состава Академии. А потому следовало предоставленное время использовать по уму. Пришла наконец-то пора взглянуть на своё Ядро Предела! И узнать, что за треск такой мне слышался в последние мгновения бегства…Посмотрел.И пожалел.Если до того тело обволакивала приятная истома, то теперь от неё не осталось и следа. Первое, что пришло в голову при виде Ядра — опустошение. Ни толики того чувства трепетного восторга, что всякий раз возникало при взгляде на сосредоточение Силы Предела, не осталось.Раньше обе части моего странного Ядра — что тёмный, что светлый кристалл — сверкали бесчисленными гранями, даря ощущение, словно смотришь на шедевр гениального творца.Шедевра больше не было.А виноваты в том вандалы. Конкретно — один. По имени Власт. Ведь других кандидатов на признание вины попросту не имелось, как не ищи.Начать же следует с того, что Ядро и его составляющие вращались гораздо медленнее прежнего. Сперва даже подумал, что они замерли, но всё-таки нет. Оттого и напрягаться не пришлось, чтобы оценить количество лопнувших, искажённых граней кристаллов. И оно тревожило. Проще посчитать те, что остались целыми… Неприглядная картина. А хуже всего, что последствия подобных повреждений — пока загадка, и старая знакомая — паничка — вновь поскреблась когтями в душу… Потому и внутрь кристаллов заглядывать, чтобы добраться до миниатюр Воплощений, стало волнительно. Но кто, если не я?Да только всё равно решился на то не сразу. Сколько-то собирался с силами и храбростью.А пока набирался смелости, обратил внимание на сателлиты. Их количество осталось тем же. Шесть штук. Тут можно было бы порадоваться — уровень мой сохранился, всё тот же восьмой. Вот только внешний вид малых спутников Ядра мне не нравился. В моём восприятии-ощущении они будто бы изменились. Не визуально, а просто… В общем, другими они ощущались! Если такое понятие, как качество, применимо к ним, то вот оно словно бы стало хуже. Плюс одна загадка-вопрос либо к будущему поиску самостоятельных ответов, либо к обсуждению с лекарем последствий.И как бы не хотелось отложить, но дальше тянуть не имело смысла — настала пора взглянуть и на внутренности кристаллов. Под впечатлением их внешних повреждений совершать это было даже более, чем волнительно.Страшно.Но собрался и рывком скользнул в светлый кристалл!И облегчённо выдохнул — миниатюра Воплощения-Доспеха висела ровно такой же, что мне помнилась. И мыслей об ухудшении «качества», как с сателлитами, не возникло ни одной.Сто́ит ли говорить, что перед посещением чёрного кристалла это меня воодушевило?Да только вот напрасно!Миниатюра Воплощения-Щита встретила меня, ввергая в когтистые объятия.Ещё ранее Щит покрывали многочисленные трещины, берущие начало в той пустоте, что находилась в самом его центре. Если что, это я о том пятне, что когда-то обозвал «первозданной бесконечностью, что смотрит в ответ».Сейчас же образ Воплощения выглядел иным. Трещин стало много больше. А те, что присутствовали ранее, — глубже, шире, грубее. Из-за чего Щит теперь воспринимался гораздо более хрупким, потеряв ауру той прежней своей массивности, надёжности и абсолютной незыблемости.Будь я в более подходящем месте, то обязательно материализовал Щит, чтобы ощупать его полностью, осмотреть куда как более внимательно. И пусть палата и время не располагали к подобному, но даже так сдержаться удалось с трудом… Но — смог!Напоследок всего и оставалось, что взглянуть на кристаллик с «тенью» Камня Лоз.Вот только неудача меня ждала.Как ни обшаривал всё там, кристаллика не находил. Совсем. Всё оказалось тщетным.С этой тщетностью я и вернулся обратно.Вернулся вовремя — под звук открывающейся двери.
Отзывы