Аннотация
Впервые на русском языке роман выдающегося каталонского писателя Жауме Кабре «Я исповедуюсь». Книга переведена на двенадцать языков, а ее суммарный тираж приближается к полумиллиону экземпляров.
Герой романа Адриа Ардевол, музыкант, знаток искусства, полиглот, пересматривает свою жизнь, прежде чем незримая метла одно за другим сметет из его памяти все события. Он вспоминает детство и любовную заботу няни Лолы, холодную и прагматичную мать, эрудита-отца с его загадочной судьбой. Наиболее ценным сокровищем принадлежавшего отцу антикварного магазина была старинная скрипка Сториони, на которой лежала тень давнего преступления. Однако оказывается, что история жизни Адриа несводима к нескольким десятилетиям, все началось много веков назад, в каталонском монастыре Сан-Пере дел Бургал, а звуки фантастически совершенной скрипки, созданной кремонским мастером, магически преображают людские судьбы. В итоге мир героя романа наводняют мрачные тайны и мистические загадки, на решение которых потребуются годы.
Отзывы
kittymara
24 июня
2 Я не ем первое, второе, третье и компот из одной миски Это уже не первый испанский современный писатель, из-за книги которого мне хотелось расколотить читалку об стену. Похоже, мне просто катастрофически не везет с испанским новоделом. Единственный из современных авторов, кого я смогла прочитать до конца без негативных эмоций и желания уничтожить что-либо под рукой, пишет в жесткой, реалистичной манере без всяких псевдо-таинственно-философско-романических сюсли-мюсли, под нагромождением которых скрывается банальная банальность (пардон за тавтологию). Ну, а Кабре у меня теперь напрочно в черном списке. Невозможно передать словами, с каким наслаждением я вышвырнула книгу из читалки. Ибо осилить аж половину написанного, когда тебя отвращает буквально каждое слово - это перебор и настоящая пытка, честное слово. Такие подвиги мне совсем не под силу. Причем, я даже не могу сказать, что он плохо пишет. Вполне пристойно пишет, но стиль - это какой-то адский ахтунг. Работа с текстом - этакое типа оригинальничанье. Только что речь шла от лица главгера, в следующем предложении внезапно речь пошла от лица рассказчика о главгере, потом начались скачки времени от инквизиции до фашистского концлагеря, затем идиотское и маловразумительное построение флешбеков, потом... да чего там только нет потом. И все это с типа загадошным придыханием и закатыванием глаз, мол дальше-то будет еще загадошней, предвкушайте, эгегей. А, да. Еще наш главгер всю дорогу страдал, то от нелюбви, то от любви, то страдал-страдал-страдал, ибо чем же еще заняться чрезвычайно одаренному, тонко чувствующему еле слышное биение мирового пульса и мелодии из далекого космоса аки камертон главгеру. И вот эту сборную солянку, несъедобную мешанину из маленьких историй в большой истории, кучи персонажей, перемешанных в разных временных плоскостях и черт его знает чего еще там понапихано вместе со слезами и вздохами, читателю предлагается съесть, облизнуться, поблагодарить и попросить добавки. Спасибо, но нет. Как-то я видела одного ребенка от роду примерно месяцев восьми с весьма интересными вкусовыми пристрастиями. Он очень любил покушать, причем все и разом. Выглядело это так. Дитя сидело с распахнутым ртом на стульчике, и в большую, глубокую тарелку ему бодяжили борщок, наваливали кашку, крошили котлетку, полировали вареньицем и заливали деликатес компотцем. При виде сего блюда меня чуть не стошнило, зато у едока трещало за ушками. Но что показательно, дитя выросло и стало есть нормально. Так вот я тоже вроде как худо-бедно выросшая в плане чтения и подобные солянки не ем даже под угрозой расстрела. Поэтому история о чрезвычайно одаренном лингвистически и музыкально мальчике, с роковыми тайнами его родителей, с трагической тайной его большой любви, с историей рождения и приключений прекрасной скрипки работы выдающегося мастера прошла мимо, мимо, мимо. Ибо я не ем первое, второе, третье и компот из одной миски.