Миргород

Карл сидел на подоконнике, поглядывая иногда во двор, покачивал ногой, что-то прикидывал, рассчитывал, рассматривая гостя. Наконец, заговорил:

- А как ты себе дальше думаешь? Ну, в смысле - в гостинице жить и по городу шастать, что ли? Так тебе просто так никто не позволит. У нас тут, знаешь, бездельников не любят.

- А туристов?

- Вот туристов, наверное, любят. Только нет у нас никаких туристов, и уже давно. Я же тебе объяснял, лунатик ты наш, что не ходят к нам поезда. Вот как война закончилась - если она где-то там закончилась, кстати - так и все. Мы тут сами по себе. К нам никто - от нас никто. Как на острове.

- Почему - лунатик? - поднял голову Иеро.

- Потому что, как с Луны свалился. Откуда-то появился. Порядка не знаешь. Понятий не знаешь. Какое-то время я тебя прикрыть еще смогу, раз большие люди просили за тебя, но не всегда же! Что ты сам-то умеешь? Вон, кстати, Маша может помочь с трудоустройством, если что.

Иеро доел, аккуратно держа жирный блин одной рукой, допил чай - он предпочел бы кофе, но тут пили чай. Сходил помыть руки. Вернулся, сел снова на свое место. И только тогда начал перечислять:

- Могу биться на шпагах, рапирах, саблях в пешем и конном строю. Стреляю из всего, что дадут. Вот из этого тоже стреляю. Могу командовать полком. Так мне кажется, что полком. Может, я военный? Честно - ничего ведь не помню! С водки твоей, наверное.

- Да-а, трудно с тобой будет. Военные нам тут пока не нужны. А стрелков и своих хватает. У нас теперь, считай, каждый - стрелок. Что еще можешь, что знаешь?

- Языки знаю. Только устный перевод! - тут же поднял он палец, останавливая обрадованную Машу. - Только устный. Грамматики совсем не знаю. Или просто не помню. Я вообще сейчас почему-то совсем мало о себе помню. Может, я после болезни какой?

Он посмотрел на хозяев немного растерянно. Развел руками.

- Нет, - решительно отмел Карл. - Нет у нас таких болезней, что вот так память теряют.

- А эта, как ее, ретроградная амнезия?

- Ого! Какие слова знаешь! Образованный, значит? А историю, философию всякую, политологию - знаешь?

Иеро прикрыл глаза, перебирая всплывающие и снова гаснущие на периферии сознания воспоминания.

- Средние века - хорошо, кажется. Военная история в целом - тоже. Политология... Социология, скорее. Я даже не представляю, что у вас сейчас называют политологией.

- Так я тебе скажу, где мы тебя пристроим, - хищно заулыбался Карл. - Скажи, Маш!

- В школу! Да, в школу! - захлопала та руками.

Потом задумалась:

- А жить-то где?

- А где жил, там и будет. В гостинице. Мне показалось, ты говорил за обедом, что у тебя там уже все оплачено?

- Ну, вроде так...

- Гость города, значит? Ну-ну... Кстати, подумай на досуге, с чего это ты весь из себя наш гость и кто ты вообще, что "гостем" объявили. Я вот такое впервые в жизни вижу, чтобы на рынке так уважительно к "шляпнику" отнеслись. Неспроста это. Ой, неспроста.

- Ага. И сон этот...

- Ну, сон, как сон. Это как раз чисто профессиональное, да. Раньше я ведь почти ничего не боялся. И никого. Стрелял спокойно совершенно. И спокойно потом уходил. Это теперь у меня какая-то боязнь появилась: приходится каждый раз себя заставлять, переступать через что-то. Потому что ждут меня дома. Потому что прирос к дому. Потому что Мария. Вот и смотрел ты, выходит, мой сон.

***

Не понял. Что, собственно, плохого в моей работе? Я - уважаемый член общества. Я выполняю нужное и важное дело. Как ассенизатор какой-нибудь. Грязная работа, да. Но как без нее? Все знают, к кому можно обратиться, если что. У меня даже лицензия есть, хоть теперь она уже и не сильно нужна. Как там было написано у политэкономов древности? Общественная необходимость, прибавочная стоимость... Ну, там насчет того, что товаром может быть только то, что необходимо обществу. И общество назначает цену через рынок. Вот, мой труд, ясное дело, необходим обществу. Нет, я не миллионер - у нас тут город не очень большой, хоть и называется помпезно. Кстати, обратили внимание, да? Это мы сами его так переименовали после войны. Всем народом, сообща. Ну, а как еще? Раз все равно ничего вокруг нет. Раз никуда отсюда не выбраться, и никто сюда не попадет. Значит, это наш особый мир. Затерянный такой, как в книжке. И мы живем в этом самом мире - вот он и Райхштадт. То есть, Миргород, если по-старому.

Так вот - об общественной необходимости и целесообразности и прочем. Есть здесь спрос на мои услуги? Есть. Стоимость моих услуг покрывает мои затраты? Вполне. Услуги мои ценятся и уважаются? Еще как! Так в чем тогда ваш вопрос? Что не так с точки зрения какого-то закона и чьей-то морали?

Полиция? Какая полиция? Нет у нас такого. И милиции никакой нет. И национальной гвардии. Я уже и не вспомню точно, когда такое было... Хотя, нет, помню, конечно, но смутно, очень смутно. Как в том анекдоте: тут помню, тут не помню.

В общем, вы меня не пугайте и не путайте: я работаю по найму. Договор, заказ, авансирование, исполнение договора, окончательная оплата. Как любой работник любого труда. Что вам тут не нравится? Все по нашему закону и по понятиям. Если есть спрос - всегда рождается предложение. Ну, и наоборот, конечно.

--

Глава 7. Комарики

- Я не знаю точно, на что вам сдались эти знания, но раз уж мне это поручили, проведу небольшой ликбез.

Этот преподаватель был невысок и откровенно тощ. Именно не спортивная худоба марафонца, а нездоровая бледная в костяную желтизну тощесть. "Бледня - бледней" - говаривала о таких бабушка Соня, что стояла с цветами, уже никто не помнит с какого года, внизу у ступенек вокзала.

- Итак, нож. Это вам не плоская железка с острым краем. Не отвертка, которой, кстати тоже очень удобно пырять. Ну, и конечно, не ваш любимый пистолет. Главное отличие ножевого боя от пистолетного - это как раз необходимость уметь обращаться с ножом. Не говорите мне тут сейчас, что и пистолетом надо уметь пользоваться. Пользоваться - да, как и зажигалкой, ключом от замка, отверткой. Но пистолет при этом - всеобщий уравнитель. Огромный громила и маленький мальчик - они оба одинаково равны перед пистолетом. Нажать на спусковой крючок может безногий инвалид или просто дебил, которого обучили с трудом одному единственному - именно дергать этот самый спусковой крючок, да плавнее, плавнее. Самый хилый мозгляк может легко подстрелить самого сильного, быстрого и умелого противника. Но с ножом и вообще с любым холодным оружием все совсем не так. Если вас прямо сейчас, как в фантастическом романе, отправить в Средневековье, когда каждый, скажем так, "культурный" человек просто обязан был уметь фехтовать, то что бы вы там смогли со всеми своими знаниями и нынешним опытом? Что?

- Но ведь шпага - это все-таки не нож, - неуверенно сказал кто-то из здоровых молодцев, пышущих жаром после коллективной беготни за мячом.

Для сплочения и укрепления связей между курсантами в школе применялись в основном футбол и баскетбол. Говорят, когда-то, в целях сближения с одними странами и наоборот, размежевания с другими, в школе вводили регби. Не прижилось. Слишком травмоопасным оказалось.

- Нож, конечно, не шпага, тут вы правы. Но ведь ножом можно колоть, как шпагой, как копьем, любой заточкой, хоть арматуриной какой-то. Так что он тоже колющее оружие. А вот умелый ножевик чаще и успешнее пользуется лезвием. Не удар, как гвоздем в стену, но разрез - вот главное в ноже. Удар, укол - это вон еще можно осиновый кол в грудь вампира, как в кино. А порез, ровная линия, разваливающиеся мышцы, обрубки сухожилий в ране, кровь струей из артерии, внезапная слабость противника, его стекленеющие глаза... Кхм... Да. Вот. Кстати, напомню специально, что резать горло надо всегда с противоположной от себя стороны. Иначе зальет с головы до ног - потом не отстираться.