Страница 9 из 46
"1910 г. Апреля 15-26. Я. П.
Получил вашу пьесу и остроумное письмо. Пьесу прочел с удовольствием, сюжет ее мне вполне сочувственен. Ваши замечания о том, что проповедь добра обыкновенно мало действует на людей и молодые люди считают достоинством всё то, что противоречит этой проповеди, совершенно справедливы. Но причина этого явления совсем не та, чтобы такая проповедь была не нужна, но только та, что проповедующие не исполняют того, что проповедуют, т. е. - лицемерие. Тоже не согласен с тем, что вы называете вашей теологией. Вы полемизируете в ней с тем, во что уже никто из мыслящих людей нашего времени не верит и не может верить. Между тем вы сами как будто признаете бога, имеющего определенные и понятные вам цели.
"То my mind unless we conceive God as engaged in a continual struggle to surpass himself, - as striving at every birth to make a better man than before, we are conceiving nothing better, than an omnipotent snob". [По-моему, в нашем представлении бог либо должен вести непрерывную борьбу за совершенствование своих творений, за то, чтобы каждое новое рождение давало лучшего, чем раньше, человека, либо же он просто всемогущий сноб.]
Об остальном же вашем рассуждении о боге и о зле повторяю слова, которые я высказал, как вы пишете, о вашем "Man and Superman", а именно, что вопросы о боге, о зле и добре слишком важны для того, чтобы говорить о них шутя. И потому откровенно скажу вам, что заключительные слова вашего письма произвели на меня очень тяжелое впечатление: "suppose the world were only one of God"s jokes, would you work any the less to make it a good joke instead of a bad one" - "предположите, что мир есть только одна из божьих шуток. Разве вы в силу этого меньше старались бы превратить его из дурной шутки в хорошую?"
Ваш Лев Толстой.
9 May 1910".
Английский текст письма Толстого к Шоу впервые был опубликован в книге Э. Моода "Жизнь Толстого", вышедшей в Лондоне. На русском языке это письмо, вместе с письмом Шоу с большими цензурными выпусками, было опубликовано в книге "Переписка Л. Н. Толстого с Шоу. Характеристика Бернарда Шоу".
***
Возвращаясь к утверждению Л.Н. Толстого о том, что " жизнь большое и серьезное дело, и в этот короткий промежуток данного людям времени надо стараться найти свое назначение и насколько возможно лучше исполнить его" и что "Нельзя шуточно говорить о таком предмете, как назначение человеческой жизни и о причинах его извращения и того зла, которое наполняет жизнь нашего человечества", - хочется напомнить о том, что лично он сам далеко не сразу пришёл к такими умозаключениям.
В своей работе "Исповедь" Толстой откровенно признался в том, что лишь с конца 1870-х годов он стал мучиться неразрешимыми вопросами: "Ну, хорошо, у тебя будет 6000 десятин в Самарской губернии - 300 голов лошадей, а потом?"; в сфере литературной: "Ну, хорошо, ты будешь славнее Гоголя, Пушкина, Шекспира, Мольера, всех писателей в мире, - ну и что ж!". Начиная думать о воспитании детей, он спрашивал себя: "зачем?"; рассуждая "о том, как народ может достигнуть благосостояния", он "вдруг говорил себе: а мне что за дело?"
В общем, он "почувствовал, что то, на чём он стоял, подломилось, что того, чем он жил, уже нет". Более того, по признанию самого писателя, к нему нередко приходила мысль о самоубийстве: "Я, счастливый человек, прятал от себя шнурок, чтобы не повеситься на перекладине между шкапами в своей комнате, где я каждый день бывал один, раздеваясь, и перестал ходить с ружьём на охоту, чтобы не соблазниться слишком лёгким способом избавления себя от жизни. Я сам не знал, чего я хочу: я боялся жизни, стремился прочь от неё и, между тем, чего-то ещё надеялся от неё".
Да, через годы Лев Толстой станет основателем "толстовства", как учения о всеобщей любви, нравственном самосовершенствовании личности, непротивление злу и опрощению - стремлению жить, как живёт простой народ. Однако самому писателю так и не удалось жить по некоторым из вышеперечисленных принципов собственного его учения - как в молодые годы, так и на склоне лет. Да, со временем он избавился от страсти играть в карты и уже не проигрывал Ясную Поляну , а также примирился (через 17 лет!) и уже не вызывал на дуэль И. Тургенева - своего родственника и бывшего друга. Да, он упорно занимался нравственным самосовершенствованием и был готов к всеобщей любви, непротивление злу и, особенно, к опрощению... Однако, в конечном итоге, автор "Войны и мира", продолжал воевать не только сам с собою, но и со своим ближайшим окружением. И результат такой "войны" оказался печальным.
В ночь на 28 октября (10 ноября) 1910 года Л. Н. Толстой, выполняя своё решение прожить последние годы соответственно своим взглядам, тайно покинул навсегда Ясную Поляну в сопровождении лишь своего врача Д. П. Маковицкого. При этом у Толстого не было даже определённого плана действий. Своё последнее путешествие он начал на станции Щёкино. В тот же день, пересев на станции Горбачёво в другой поезд, доехал до города Белёва Тульской губернии, после - так же, но уже на другом поезде до станции Козельск, нанял ямщика и направился в Оптину Пустынь, а оттуда на следующий день - в Шамординский монастырь. Утром 31 октября (13 ноября) Л. Н. Толстой и сопровождающие отправились из Шамордино в Козельск, где сели в уже подошедший к вокзалу поезд ╧ 12 сообщением "Смоленск - Раненбург", следующий в восточном направлении. Билетов при посадке купить не успели; доехав до Белёва, приобрели билеты до станции Волово, где намеревались пересесть на какой-нибудь поезд, следующий в южном направлении. Сопровождавшие Толстого позже также свидетельствовали, что определённой цели у путешествия не было. После совещания решили ехать к его племяннице Елене Сергеевне Денисенко, в Новочеркасск, где хотели попытаться получить заграничные паспорта и затем ехать в Болгарию; если же это не удастся - ехать на Кавказ. Однако по дороге Л. Н. Толстой почувствовал себя плохо, простуда обернулась крупозным воспалением лёгких, и сопровождающие вынуждены были в тот же день прервать поездку и вынести больного Льва Николаевича из поезда на первой большой станции рядом с населённым пунктом. Этой станцией была Астапово.
Льва Николаевича пытались спасти шестеро врачей, но на их предложения помочь он лишь ответил: "Бог всё устроит". Когда же его спросили, чего ему самому хочется, он сказал: "Мне хочется, чтобы мне никто не надоедал". Последними осмысленными его словами, которые он произнёс за несколько часов до своей смерти старшему сыну, которые тому от волнения не удалось разобрать, но их услышал врач Маковицкий, были: "Серёжа... истину... я люблю много, я люблю всех...". 7 ноября 1910 года, на 83-м году жизни, Лев Николаевич Толстой умер в доме начальника станции Ивана Озолина.
***
О жизненных принципах и собственной "войне" и "мире" Бернарда Шоу речь пойдёт в последующих подборках материалов.
4. БЕРНАРД ШОУ О СВОЁМ ДЕТСТВЕ
В 1942 году в Англии вышла книга "Бернард Шоу", автором которой был Хескет Пирсон (1887-1964), близко знавший и друживший со знаменитым драматургом. Эту книгу можно считать уникальной по следующим причинам: