Страница 9 из 16
Тетя Пейшнс вернулась из курятника, неся в переднике свежие яйца. Заговорщицки улыбаясь, она сказала:
-- Я подумала, ты не откажешься от свеженького яичка. Вчера вечером ты была больно усталой, так ничего толком и не поела. А еще я припасла тебе немного свежевзбитого маслица -- хлебушек помазать.
Сегодня она держалась гораздо спокойнее и, несмотря на покрасневшие веки -- следы беспокойной ночи, -- старалась выглядеть веселой. Из этого Мэри заключила, что только в присутствии мужа тетушка была такой нервной и вела себя, как напуганный ребенок. Когда же его не было, она так же по-детски, забыв обо всем, радовалась каждому пустяку -- вроде того, что может сварить яйцо для Мэри.
Обе избегали упоминать события прошлой ночи. Имя Джосса не произносилось. Мэри не заботило, куда он уехал и зачем, она просто радовалась его отсутствию. Тетушка с удовольствием болтала о чем угодно, только не о теперешней своей жизни. Она явно страшилась расспросов, и девушка начала пространно рассказывать о последних годах жизни в Хелфорде, о постигших их бедах, болезни и смерти матери.
Доходили ли ее слова до тети, Мэри трудно было судить. Та то кивала головой, то закусывала губу, то сочувственно охала, но девушке казалось, что долгие годы жизни в постоянном страхе и тревоге лишили ее способности слушать и внимать. Все заслонил какой-то прочно поселившийся в ее душе неведомый ужас.
Утро прошло в обычных хлопотах по хозяйству, и у Мэри была возможность обследовать трактир.
Это было мрачное нелепое строение с длинными коридорами и чудно расположенными комнатами. Отдельный ход в боковом крыле вел в бар, который был пуст, но стоявший в нем дух явно указывал на недавно закончившуюся гулянку. Затхлый воздух был насквозь пропитан запахами табака, прокисшего вина, немытого тела; скамьи запачканы.
Несмотря на столь гадостное впечатление, это было единственное обжитое помещение в доме. Другие комнаты казались совсем заброшенными. Даже гостиная рядом с парадным входом выглядела неприютно, как будто месяцами ее порога не переступал порядочный путник. Да и камин давно не разжигался. Гостевые комнаты наверху имели и вовсе запущенный вид. Одна была заполнена всяким хламом, какие-то доски и ящики громоздились у стены, на полу были свалены в кучу старые, изъеденные мышами и крысами лошадиные попоны. В комнате напротив на сломанной кровати разложена картошка и репа. Мэри подумала, что и та комната, которую отвели ей, прежде имела вид не лучше, и лишь к ее приезду стараниями тети была хоть как-то прибрана и обставлена. В комнату хозяев, расположенную в другом крыле, она зайти не посмела. Прямо под ней в конце такого же длинного коридора на первом этаже, который вел в противоположную от кухни сторону, находилась еще одна комната. Дверь ее оказалась заперта. Мэри вышла во двор и попыталась заглянуть туда через окошко, но оно было заколочено досками и увидеть ничего не удалось.
Дом с пристройками образовывал три стороны небольшого квадрата, внутри которого находился двор. В центре двора была земляная насыпь, по ней проходил желоб с питьевой водой. Сразу за двором узкой белой лентой вилась дорога; по обе стороны ее, насколько хватало взгляда, простиралась коричневая, раскисшая от дождя заболоченная земля. Мэри вышла на дорогу и огляделась. Вокруг виднелись лишь холмы и болота. Сизое каменное здание трактира, каким бы мрачным и нежилым оно ни казалось, было здесь единственным обиталищем.
К западу от "Ямайки" высились холмы. Одни -- пологие, пригодные под пастбища, поросшие травой, казавшейся желтоватой в лучах зимнего солнца. Другие -- голые, со скалистыми гранитными вершинами. Солнце то скрывалось, то выглядывало из-за туч, бросая длинные тени на болота. Благодаря игре света и тени, переходу тонов картина беспрестанно менялась. Холмы становились то багровыми, то фиолетовыми, то переливались всеми цветами радуги. Но вот слабый луч солнца пробился сквозь облака, и ближайший холм высветился, залился охрой, а соседний оставался в тени.
На востоке над пустошью палило солнце, как в разгар летнего дня. А на западе свирепствовал холодный, прямо-таки арктический ветер, нагонявший тучи. Вот одна громадная, похожая на плащ разбойника, окутала гранитные вершины холмов и разразилась дождем вперемешку со снегом. Воздух был чист и ароматен, как в горах. Мэри испытывала новое, удивительное ощущение. Она привыкла к мягкому, теплому климату. В Хелфорде было всегда тихо. Могучие деревья и густой высокий кустарник укрывали его от ветров. Даже восточный ветер особенно не досаждал -- крутой берег реки служил надежным заслоном, и ветер лишь вспенивал ее воды. И каким бы чужим и неприветливым ни казался ей этот пустынный край голой, невозделанной земли, где единственным приютом служила стоявшая высоко на холме, со всех сторон продуваемая ветрами "Ямайка", в холодном воздухе было что-то будоражащее девушку. Мэри почувствовала, как в ней зреет какая-то новая, дерзкая решимость. Колючий ветер обжигал лицо, трепал волосы, на щеках девушки играл румянец, в глазах появились искорки. Она жадно вдыхала этот воздух, который был свежее и слаще сидра. Мэри подошла к желобу и подставила ладони под струйку. Ледяная вода была чиста и прозрачна. Она сделала глоток. Такой воды ей еще не приходилось пробовать. Горьковатая, она имела тот же привкус, что и дым печи, топившейся торфом. Мэри тотчас же испытала ее живительное действие. Жажда больше не мучала ее. В нее словно влились новые силы, проснулся аппетит, и она пошла к дому, где ее ждал обед. Она отдала должное бараньему рагу с тушеной репой и, впервые за сутки вволю наевшись, решилась расспросить тетю Пейшнс.
-- Тетушка, -- начала она. -- Почему дядя держит здесь трактир?
Тетя явно растерялась, не ожидая столь прямого вопроса. Некоторое время она молчала, глядя на племянницу широко раскрытыми глазами. Потом лицо ее залилось краской, губы задрожали.
-- Ну как же, -- с трудом выговорила она наконец. -- Это же такое бойкое место, прямо у дороги. Разве ты сама не видишь? Два раза на неделю здесь проходит почтовая карета из Труро через Бодмин до самого Лонстона. Да ты ведь сама приехала по этой дороге. Много всякого люда проезжает здесь: и торговцы, и джентльмены, путешествующие по своим делам. Случается, и матросы из Фалмута заглядывают.