Отцовский штурвал (сборник)

– Как-нибудь обойдемся, – буркнул Сергей.

Через несколько дней она встретила их на улице.

– Ребята, я приглашаю вас к нам в школу. У нас завтра вечер.

Друзья переглянулись, Васька сорвал с головы кепку и шутливо раскланялся.

– Мерси, мадам, но нам некогда. Завтра у нас зачеты по аэродинамике. Вы знаете, что такое аэродинамика? По глазам вижу – нет. Так вот, это наука о движении летательных аппаратов тяжелее воздуха.

– Да у нас дома этих книг по аэродинамике целые полки, – крутанула портфелем Светка. – Я когда-то летчицей мечтала стать. С парашютной вышки прыгала. Так что понятие имею.

Ребята молча переглянулись.

– Слушай, принеси, а? – попросил Сергей. – Мы тебе отдадим, обязательно отдадим!

– Подождите немного, я сейчас.

Через минуту она вынесла им толстую книгу, на обложке которой был нарисован самолет.

– Даю с условием, – улыбнулась она, – что обязательно придете на вечер…

– Ты смотри, вцепился, как клещ, – пыхтел Косачев. – Серега, давай отрегулируем. Пусть не цапает наших девчонок.

– Здоров бугай. Он так отрегулирует! Давай какие есть деньги.

– У меня только на автобус.

– Дойдешь пешком. Давай.

Сергей спрыгнул с дерева, вразвалку подошел к кассе, купил билет. Затем пробрался сквозь толщу танцующих, подошел к летчику.

– Пойдем, поговорим.

Летчик обернулся, смерил его с головы до ног. Помедлил с ответом, соображая, для чего вызывают.

– Пойдем, – наконец-то снисходительно согласился он.

Светка, заметив Сергея, испуганно захлопала глазами.

– Ой, Сережа! И ты здесь, – растерянно проговорила она. – Я не знала, что ты тоже на танцы ходишь.

Он не ответил ей. К выходу они прошли по узкому коридору. Парни дали дорогу. Уж у кого, у кого, а у них был нюх на драку. Самые любопытные гурьбой вывалили следом.

– Так что ты хотел? – спросил у него летчик, когда они вышли на улицу.

– Хотел узнать, где в летные школы принимают.

– A-а, вон в чем дело, – парень с интересом оглядел Сергея. – Десять классов закончил?

– Пока нет.

– Ну вот, когда закончишь, съезди в управление гражданской авиации, там каждое лето приемная комиссия работает.

Парень улыбнулся, протянул руку Сергею.

– Раз в летчики решил идти, давай знакомиться. Андрей.

– Кто это тебе сказал, что я в летчики собрался? – поглядев исподлобья на парня, сказал Сергей. – Что это, летчики всегда на танцы в форме ходят?

– А ты, оказывается, заноза, – рассмеялся летчик. – Я, наверное, на твой интерес наступил. Извини, не знал. Ну, ладно, не сердись. – И он, хлопнув Сергея по плечу, пошел на танцплощадку.

Сергей понял: летчик не принял его всерьез, обошелся с ним, как с ребенком, который мало чего смыслит в жизни.

– Что это ты, сдрейфил? – подскочил к нему Васька Косачев. – Я там Федьку Сапрыкина встретил. Справились бы.

– Федьку? – обрадованно проговорил Сергей. – Где он? Я его тыщу лет не видел.

– Сейчас подойдет.

– Вась, давай в летное училище, а?

– Чтоб девчонки на шею вешались? – ехидно поинтересовался Косачев. – Тогда все понятно.

Из дверей танцплощадки вывалился Федька. Увидев парней, улыбнулся своим широким лицом, поспешил навстречу.

– Ну что, пацаны, как у вас дела? – спросил он. – Чего не танцуете?

– Мои уезжать собрались, – ответил Сергей. – Отцу предложили работать начальником аэропорта.

– Растет, значит, – хмыкнул Сапрыкин.

– А я не поеду, – нахмурился Сергей. – Буду десятый в вечерней заканчивать. Тут родня отыскалась, к себе на Урал звали, только зачем мне Урал. Надо где-то здесь работу искать.

– Вот чудак-человек, приходи к нам! – воскликнул Сапрыкин. – Я сейчас в аэропорту работаю. Бригадиром – микитишь? Взлетную полосу делаем, большие самолеты к нам летать будут. Говорят, до Москвы за пять часов добраться можно будет.

– А не обманываешь? Тебе обмануть – пара пустяков.

– Кто старое вспомнит, тому глаз вон. Приходи, устрою. Правда, я в летное училище поступаю. Уже сдал анализы, осталось математику.

– Вот как! – ахнул Сергей. – Ну, Федька, ну молодец! Вот не ожидал!

– И чего хорошего нашли вы в этой авиации… – буркнул Васька. – Да туда конкурс двадцать человек на место.

ОТЪЕЗД

Как ни готовил себя к отъезду Погодин, а все равно произошло это неожиданно. Пришла машина за вещами, посигналила под окном. Он растерянно заметался по дому, не зная, с какого конца приняться. На удивление, вещей оказалось немного, даже осталось место для людей. Погодин присел на крыльцо, глядя в гулкую пустую избу. Он еще не знал, радоваться ему или печалиться. В голове, как в кузове машины, все перевернуто, свалено в одну кучу, попробуй разберись, где что. Если бы сейчас спросили, сколько лет он прожил в этом доме, не ответил бы. Помнил хорошо, как впервые с Павлом Жигуновым пришли сюда; помнил возвращение с фронта, а потом все проскочило как один день. От того дома, который он покупал с Павлом Михайловичем, сохранились разве что стены. Все остальное он переделал, перекрыл по-своему так, как в деревне привык: с навесами, стайкой, пряслами. Только все это ненужным оказалось.

На завалинке рядком сидят девчонки, смотрят, как парни грузят вещи. Вот здесь опростоволосился он, не смог смастерить ни одного парня. Хорошо, что есть Сергей.

Вытащил Николай из футляра баян, но сыграть напоследок не смог. Шершавой рукой погладил корпус, вздохнул и снова спрятал его – до лучших времен. Провожать их вышла почти вся улица. Бабы окружили Анну, что-то наперебой говорили ей, советовали. Она потерянно и бестолково улыбалась, изредка поглядывая на машину.

На другой день после отъезда родителей Сергей приехал в аэропорт. Все оказалось просто: он получил брезентовую куртку, рукавицы, лопату и направление в бригаду Сапрыкина. Федька по старой дружбе хотел дать ему работу полегче – поливать водой свежеуложенный бетон, но Сергей воспротивился:

– Что я, маленький? Давай работу, как всем.

– Ну хорошо, – усмехнулся Федька. – Бери лопату, хватай больше, кидай дальше.

К вечеру Сергей не мог поднять руки. Федька увез его в общежитие, устроил на койке соседа, который был в отпуске. Заваривая чай, он одним глазом поглядывал в учебник по алгебре, который лежал тут же на столе.

– С завтрашнего дня экзамены, – сыпал он скороговоркой, – мне еще полкниги пролистать надо. Одного дня не хватило.

Но математику Федя Сапрыкин не одолел. На все вопросы тяжело отшучивался:

– Температуру кипения с прямым углом спутал, отправили на второй круг.

Только одному Сергею пожаловался:

– Я десятилетку в вечерней школе заканчивал. А там, сам знаешь, как учатся. День пришел, два прогулял. То соревнования, то еще что-нибудь. Много пропустил, а это дыра в голове. Вчера взял билет и чувствую – не знаю. Хоть караул кричи. Ничего, теперь это им не пройдет, – неизвестно кому погрозил он. – Теперь я ученый.

Сапрыкин замолчал на некоторое время, потом уже спокойно продолжил:

– Ты что, думаешь, мне здесь плохо? Зарабатываю как следует. Только хочется чего-то такого… Полетать, мир посмотреть. Я на товарняках с этой целью ездил. Поезд прет куда-то, а ты сидишь в тамбуре, и вокруг тебя все новое и новое.

Когда полоса была уже готова и они работали на рулежной дорожке, прилетел новый реактивный самолет. Вынырнул он внезапно, прогрохотал над городом, затем отвернул направо, ушел далеко за Ангару.

– Наверное, не сядет. Может, полоса не понравилась, – сказал Васька Косачев. Он каким-то образом узнал, что должен прилететь новый самолет, и на велосипеде прикатил на аэродром.

– Сядет, можешь не беспокоиться, – прогудел Федька Сапрыкин.

Самолет опять показался из-за леса, нацелился длинным носом в конец полосы, стал снижаться.

Сразу же после приземления из хвоста вылетел белый ком, за самолетом распустилась, надулась белая юбка-парашют. Все, кто был на аэродроме, бросились к полосе. Самолет показался огромным, просто даже не верилось, что такая махина может держаться в воздухе. Местное начальство во главе с Бурковым поднялось в пассажирский салон.