Во имя любви

Вообще-то Кэм и не думал «нависать»… Но с его ростом действительно иногда казалось, что он нависал над окружавшими его людьми. Что же касается Пенелопы… Хм… он всегда относился к ней как к проказнице, больше походившей на мальчишку, чем на девочку. Но сейчас вдруг выяснилось, что в этой красивой молодой женщине, сестре Питера, не было ничего мальчишеского. После их последней встречи – а Кэм, будучи не самым страстным ее поклонником, уже не помнил, когда именно она произошла, – Пен заметно повзрослела. Ее худощавая фигура обрела вполне заметные и весьма соблазнительные округлости, а живое немного заостренное личико, прежде казавшееся слишком большим для тщедушного тела, теперь поражало своей утонченной красотой. И еще волосы… Интересно, когда же это Пен удалось укротить свою непослушную гриву, превратив ее в каскад блестящих эбонитовых локонов?

В душе Кэмдена зародились мрачные предчувствия. Эта новая Пенелопа… Она вдруг представилась совершенно непостижимой и недоступной… Мысленно выругавшись, Кэм внимательно посмотрел на прекрасную сирену, внезапно появившуюся на месте сорвиголовы, не уступавшей в лихости ни одному мальчишке. И теперь он окончательно понял: перед ним была женщина в самом расцвете своей красоты – женщина, заставляющая мужчин совершать глупости.

Пример отца убеждал Кэма, что ни в коем случае нельзя брать в жены красавицу, так как это непременно приведет к катастрофе. Кэм с детства помнил сплетни о романе его матери с младшим братом собственного мужа, и теперь никто точно не знал, кто же являлся его настоящим отцом, хотя конечно же официально он считался Ротермером и, следовательно, сыном герцога.

Когда-то, давным-давно Кэм твердо решил взять в жены женщину, которая станет ему другом, а не предметом восхищения самых отъявленных лондонских повес. Да-да, ему требовалась жена, способная восстановить доброе имя семейства Ротермеров!

Домыслы о его происхождении преследовали Кэма с самого детства. Школа же стала для него сущим адом, и несмотря на все попытки Кэмдена сделать вид, будто шепот за спиной его совершенно не волновал, всякий раз при упоминании его имени начинались разговоры о том, что он – незаконнорожденный. Будь он проклят, если допустит, чтобы его собственные сыновья испытывали подобные мучения.

Тут Кэм напомнил себе, что сейчас перед ним стояла храбрая и честная Пенелопа Торн, готовая ради спасения котенка подраться с мальчишкой вдвое выше ее ростом. Однако, глядя на нее сейчас, он никак не мог представить себе девчонку, принимавшую участие в многочисленных шалостях. Нет, он видел перед собой женщину, за внимание которой будут драться другие мужчины. Женщину, которая, вероятно, не устоит перед соблазном, – как в свое время не устояла его мать. Цветущая пышным цветом красота Пен заставляла Кэмдена желать ее, – вот только это сводило на нет все его надежды на спокойную семейную жизнь…

Чувствуя легкое головокружение, Кэм опустился в кресло, а Пен заняла другое. Господи всевышний! И когда это в ней появился этот лоск, это изящество?.. И где находился он сам, когда с Пен случилось такое превращение? В свои девятнадцать Пенелопа немного припозднилась с первым выходом в свет, но Кэмден был уверен, что она произведет настоящий фурор. Она войдет в танцевальные залы Лондона на этих изящных длинных ногах подобно грациозной тигрице, шествующей в окружении прекрасных бабочек.

– Я ценю тот факт, что ты решил исполнить волю наших матерей, – проговорила девушка. – Ведь они всегда желали нашего союза. – Кэму были до боли знакомы эти серьезные нотки в голосе Пен, и все же его не покидало ощущение, что он взлетел высоко в воздух… и приземлился в какой-то совершенно другой стране. – Но давай будем реалистами. Ведь я тебе не пара.

Хотя дурные предчувствия подсказывали, что Пен, возможно, права, ее отказ уязвил гордость Кэмдена.

– Но мы же знаем друг друга настолько хорошо…

– Именно поэтому из нашего союза не получится ничего хорошего, – перебила красавица.

– Но почему?..

Губы Пен дрогнули, и она со вздохом ответила:

– Ты повторил вопрос, который я хотел адресовать тебе. Кэм, тебе нужна жена, обладающая достоинством и умеющая вести себя в обществе – то есть настоящая герцогиня. Ты, должно быть, позабыл, как вытаскивал меня из различных передряг.

– Ты еще слишком молода, и тебя можно обучить, – произнес Кэм, прежде чем успел осознать, что подобные слова, скорее всего, еще больше оттолкнут Пен. Обычно он говорил правильные вещи, но эта встреча напрочь лишила его самообладания.

Лицо Пенелопы тотчас же приобрело ледяное выражение.

– Я не собачка, чтобы прибегать к тебе по первому свистку, – заявила она.

Кэмден тяжело вздохнул.

– Ты прекрасно знаешь, что я не этого жду от своей супруги.

– В самом деле? – Пенелопа вскинула брови. – Но ты ведь всю жизнь посвятил тому, чтобы быть выше своих родителей. Ты никогда не делал тайны из своего стремления никогда больше не позорить имя свое семьи.

Кэм едва не заскрежетал зубами. Разговоры о грехопадении матери приводили его в ярость.

– Пен, я бы не хотел сейчас говорить об этом.

– Хочешь ты этого или нет, но подобные разговоры всегда сопровождали каждый твой шаг, – возразила девушка.

Кэм поморщился и пробурчал:

– И все-таки… давай поговорим на другую тему.

– Если ты о своем предложении, – то не стоит. От меня у тебя будут одни лишь неприятности.

– Ты ошибаешься, Пен. Из тебя получится превосходная герцогиня.

– Нет, это ты ошибаешься. Я слишком независима, чтобы стать чьей-либо герцогиней, тем более – твоей.

– Ты сможешь измениться, – со вздохом пробормотал Кэмден. Зря он не выпил тот стакан бренди, что предлагал ему лорд Уилмот. Кэм не привык принимать отказы, да еще – столь решительные. Но где же его знаменитая уверенность в себе?

– Наверное, смогла бы, если б захотела, – ответила Пен. – Но я не хочу меняться. И зачем тебе, Кэм, прибавлять скандалы в твоей семье к скандалам моей? Ведь в итоге ничего не изменится, и сплетни будут преследовать нас до конца жизни. Не обижайся, но я говорю то, что думаю. Поверь, женившись на мне, ты станешь предметом сплетен и всевозможных пересудов и в конце концов возненавидишь меня.

– Но ты, Пен, единственная, кого я всегда представлял в роли своей жены. Еще мальчишкой я принял решение на тебе жениться, – заявил Кэм. – И не забывай: наши семьи всегда желали, чтобы я сделал тебя своей герцогиней.

Пенелопа тихонько вздохнула и, криво усмехнувшись, ответила:

– Прости, Кэм, но впервые в жизни твои ожидания не оправдались. И знаешь… Ведь ты меня не любишь.

Кэмден вздрогнул – и замер в изумлении. Черт побери! При чем здесь любовь?! Ведь Пенелопа слишком умна, чтобы говорить о таких глупостях!

– Пен, я очень тебя ценю. Более того, я восхищаюсь тобой и наслаждаюсь твоим обществом. Ты знаешь поместье Фентонуик как свои пять пальцев. И ты прекрасно знаешь меня, поэтому…

– Все это очень хорошо, Кэм, – перебила девушка с грустной улыбкой, – но я не выйду замуж без любви.

Кэмден не выдержал и, вскочив на ноги, заявил:

– У нас у обоих перед глазами пример родителей, заключивших брак по любви. В результате этой самой любви мой отец превратился в жестокого тирана, а мать стала олицетворением распутства. Прости, что говорю это, но твои родители не лучше. Неужели все это до сих пор не убедило тебя в том, что дружба и уважение являются более прочным фундаментом для брака, нежели мимолетная плотская страсть?

– Сомневаюсь, что наши родители понимали, что такое настоящая любовь. – От переполнявших Пенелопу эмоций ее голос звучал глухо и надрывно, что еще больше убеждало Кэмдена в том, что фиаско неотвратимо. – Ведь настоящая любовь предполагает жертвенность и самоотречение – то есть каждый из супругов должен быть готов пожертвовать собой ради счастья второй половины.

– Ты идеалистка! – в негодовании воскликнул Кэм.

– Да, Кэм, я такая. – Пен медленно поднялась с кресла и, посмотрев на собеседника с каким-то странным и загадочным выражением на лице, тихо добавила: – Я считаю, что любовь делает жизнь полной и значимой. Никто не должен вступать в брак без любви. А ты, Кэм, еще слишком молод для того, чтобы остепениться и завести семью.