Страница 11 из 21
Впрочем, при всем размахе и успешности правления аккадского деспота, последние годы его царствования оказались омрачены мятежами и восстаниями. При этом против правителя выступили не только поставленные в зависимость от Аккада соседние страны, но и его собственный народ, истощенный постоянными военными походами, недовольный утратой значения народных собраний и усилившейся эксплуатацией. Источники сообщают о совместных восстаниях покоренных Саргоном номовых правителей: «Все старейшины страны возмутились против него и осадили в Аккаде». В другом варианте схожего текста сказано: «В старости его все страны возмутились против него и осадили его в Аккаде. Но Саргон вышел (из города), нанес им поражение, учинил разгром…» Можно полагать, что оба варианта могут быть объединены и повествовать об одних и тех же событиях, когда в последние годы жизни дряхлеющего Саргона старейшины покоренной им страны решились поднять мятеж против ненавистного им деспота. Эти же источники сообщают, что гордому всевластному правителю пришлось, подобно шелудивому псу, прятаться от восставших в канаве, и хотя Саргону и удалось в итоге удержать власть и разгромить повстанцев, центральная власть оказалась ослаблена, а ее авторитет существенно подорван. Именно в такой ситуации власть над страной получил преемник Саргона, его сын Римуш (ок. 2261–2257 гг. до н. э.).
Уже в первые годы правления Римушу пришлось подавлять многочисленные мятежи как в Шумере, так и в Эламе, жители которых успели прочувствовать на себе все тяготы установившейся деспотии, но еще не успели позабыть о былых традициях и свободах. На фоне действительно жесткого правления Саргона прежние далеко не лучшие порядки основательно подзабылись и выглядели для восставших идеалом, к которому следовало стремиться, и золотым веком, который нужно было восстановить. Это объединило в деле общей борьбы как знать, так и простолюдинов в большинстве городов Двуречья и смежных областей. Характерно, что часто восстания возглавляли энси – наместники, правившие от имени верховного властителя. В надписи на камне, имевшем форму крестообразной призмы, Римуш сообщал: «Все страны, которые оставил мне отец мой Саргон, восстали против меня, и ни одна не осталась мне верна».
Римушу, сотнями и тысячами истреблявшему вожаков восстаний и рядовых повстанцев, удалось разгромить войска мятежников и восстановить контроль как над Шумером, так и над Эламом, войска которого были разбиты между Сузами и Аваном. В жестокости карательных операций он превзошел даже своего отца, вырезал многолюдные города и показательно казнил тысячи захваченных в плен повстанцев. Как сообщают древние копии с надписей Римуша, по его приказу было казнено более 8 тысяч человек и еще 5 400 воинов захвачено в плен, не учитывая «5 700 мужей из городов Шумера», которых царь «вывел и предал на истребление». В другом месте сказано об истреблении населения города Казаллу, где было убито более 12 тысяч воинов, а еще 6 тысяч захвачено в плен. В целом надпись Римуша сообщает об истреблении 54 тысяч человек. Помимо того, что карательные экспедиции и грабительские внешние набеги позволяли удержать контроль над страной, они приносили казне немалый доход от конфискаций, что позволяло царю делать весьма щедрые подарки храмам, чтобы заручиться поддержкой со стороны жречества. Так, в специальной надписи Римуш упоминает о дарении храму Энлиля в Ниппуре 15 кг золота и 1,8 т меди, а также шести рабов и рабынь.
В итоге правителю Двуречья удалось достичь желаемого – контроль над страной, потопленной в крови, был восстановлен. Титулуя себя «победителем Барахси и Элама» и «царем Киша, господином Элама», старший сын гордо заявлял в своих надписях, что правит всеми странами от Средиземного моря до Персидского залива, равно как и соседними горными регионами. Развивая политику отца, Римуш продолжил централизацию страны и усиливал деспотическую единоличную власть царя. Впрочем, надолго удержаться на троне старшему сыну Саргона не удалось. Как сообщают источники, он был убит «слугами его дома», которые забросали правителя тяжелыми каменными печатями. Судя по всему, так был описан дворцовый переворот с участием чиновников, недовольных какими-то мерами Римуша. Не имея возможности пронести во дворец царя оружие, эти бюрократы воспользовались теми орудиями, которые были всегда при них – печатями, которые были неотъемлемым атрибутом их должности. Обычно на таких печатях, сохранившихся до наших дней, указывалось имя владельца и имя его отца, а также занимаемая на данный момент должность и профессия. Вес таких печатей мог достигать нескольких сотен грамм, что превращало их в случае необходимости в весьма удобный и достаточно эффективный метательный снаряд. Не удивительно, что вельможи, которых не допускали к особе царя вооруженными, воспользовались ими подобным образом.
Преемником Римуша стал его брат по имени Маништушу (2252–2237 гг. до н. э.), продолживший политику по созданию централизованного деспотического государства. Маништушу совершил также несколько успешных завоевательных набегов, наиболее известным из которых стал поход на другую сторону Персидского залива, так описанный в сохранившейся надписи: «Маништушу, царь Киша, когда он покорил Аншан и Шерихум, он спустил на Нижнее море ладьи, а 42 правителя поселений по ту сторону моря собрались на битву; он их победил и из гор по ту сторону Нижнего моря (то есть Персидского залива) наломал камня, погрузил его на ладьи и к пристани Аккаде причалил, статую свою изготовил». В другом варианте надписи сказано о том, что правитель Двуречья дошел «до самых серебряных рудников», однако установить их точное местоположение ученым так и не удалось.
Подавления мятежей и восстаний, внешние завоевательные походы и выстраивание властной вертикали были при нем дополнены последовательной скупкой земельных наделов с целью создания и увеличения в экономике страны сектора государственных хозяйств. Происходила эта своеобразная национализация и этатизация экономики Двуречья путем принудительной скупки земли у общинников и крупных семей землевладельцев по фиксированной номинальной и, судя по всему, крайне заниженной цене (около 1000 литров ячменя за гектар поля, что составляет около 600 кг). Знаменитый «Обелиск Маништушу» – покрытая со всех сторон надписями четырехгранная диоритовая стела высотой 1,6 м и шириной 0,6 м, постепенно сужающаяся кверху по направлению к несохранившемуся пирамидальному навершию, – содержит надписи о покупке правителем наделов вокруг города Киша в номах Марад (суммарно более 2 тыс. га), Дур-Суэн (в целом около 465 га), Киш и еще одном, название которого не поддается прочтению (возможно, Актап).
Надписи подробно излагают условия сделок, причем чем больший участок продавался, тем большее количество лиц было в них задействовано. В купле-продаже были задействованы крупные общины, представители рода, главы крупных семей, их родственники и даже соседи, а в случае особо крупных сделок даже народное собрание. Как со стороны покупателя, так и со стороны продавца привлекалось множество свидетелей. Так, со стороны царя число свидетелей достигло 49 лиц, это были его племянник, командиры копейщиков и лучников, писец и скульптор, изготовители «Обелиска Маништушу», и другие представители чиновничества и знати. Правитель как покупатель дополнительно платил отступные всем заинтересованным лицам, имевшим косвенные права на продаваемую землю, а также выставлял щедрое угощение народному собранию.
Все описанное свидетельствует, с одной стороны, о могуществе правителя, способного принудить собственников земли к ее продаже по фиксированной, крайне низкой, возможно – минимальной цене. Он был также способен заставить собственников заключить необратимую «вечную» сделку, о чем свидетельствует как привлечение значительного числа свидетелей с обеих сторон, так и запись на большом обелиске из твердого камня, в отличие от сделок между частными лицами, которые фиксировались на глиняных табличках и содержали датировку. С другой же стороны, при всем деспотизме власти Маништушу, он не был способен просто отобрать землю у простых общинников и вынужден был покупать ее, подробно фиксируя при этом условия сделки. На скупленных землях правитель расселял государственных чиновников и представителей жречества с целью обеспечения их лояльности и создания определенной зависимости от центральной власти. Царский фонд земель использовался также для содержания войска и государственного аппарата в целом. Потерявшие землю бывшие собственники становились при этом зависимыми работниками государственных хозяйств. Так продолжалось усиление этатизации общественной жизни и деспотической власти правителя над страной.