Князь Яблок

Шикку смотрел во все глаза.

Эришти-Айя попыталась подняться, но не смогла удержать равновесие и тяжёлое тело рухнуло

Только сейчас она смогла прохрипеть:

- Жажду… Умираю… Жажду…

Шикку вскочил и бросился к выходу. Откинул полог, уже почти выскочил в коридор - и уже в проёме на него напал страх.

Он стоял совершенно голый, в храме чужого города, а за его спиной билась в агонии старшая жрица-распорядительница. Даже под пыткой он не смог бы сказать, кто был в канале и почему он выстрелил.

И кто поверит, что дротик был не его?..

Шикку стоял, пытался собраться с мыслями - а в комнате хрипела Эришти-Айя и сквозняк хватал голое тело холодными лапами.

- Где он?- спросил ассириец.

- Исчез,- был ответ.

По нарядным коридорам дома удовольствий при храме Иштар тянулись длинные ленты. Хаммуасипу сидел на табурете в холле, а мимо него пробирались наружу посетители в пёстрых одеждах.

Младшие жрицы, не занятые в ритуале, стояли здесь же, полукругом.

Хаммуасипу пока даже не заглянул в главный зал храма, но отлично представлял, что там сейчас происходит. За годы служения он привык к механическому постоянству ритуалов и помнил каждый гимн и почти каждый жест.

Эришти-Айя лежала перед статуи, обнажённая и готовая к последнему омовению. Мёртвое лицо опять стало серьёзным, а по шее расползаться чёрное пятно, похожее на огромную родинку. Яркие полосы света из высоких окон лежат на ней, словно белые полосы ткани, а на лице - зыбкая тень от дыма благовоний.

Жезл поставили у изголовья. Когда закончится погребение и совет чистых утвердит новую начальницу над блудницами, посох передадут ей.

- Как он пропал?- спросил Хаммуасипу,- Это была магия, или он просто сбежал?

Девушкам было непросто. Слишком юные, чтобы выдержать тяжёлый взгляд, они не могли ни сбежать, ни хотя бы захихикать. И теперь они дрожали от напряжения, словно шесть натянутых струн.

- Он помогал нам,- та, что стояла крайней слева, не выдержала,- помог её перенести, положить, побежал к колодцу. Воду принёс, а потом мы начали её поить и никто не заметил, куда он делся. Он и убил почтенную госпожу, правда?

Ассириец молчал.

Он решил, что Шикку, скорее всего, не виноват. Но зато теперь его можно арестовать.

Человек под арестом - всё равно, что мёртвый. И так же, как мёртвый, может открыть опытному заклинателю немало полезных тайн.

Глава 3. Первый трофей Шикку

Непросто командовать, когда ты совершенно голый.

Но Шикку был в храме Иштар. Он надеялся на покровительство.

Ковёр покрывал каменные плитки пола, и Шикку ступал совершенно бесшумно. Однако почти сразу он понял, что пройти незамеченным не получится. Тонкие занавеси поднимались, из тёплых пахучих комнат сверкали любопытные глаза. Служительницы услышали шум, но никто не успел на выручку. И теперь они ждали, кто скажет, что случилось - и кого сделают виноватым.

Коридор заканчивался нишей в стене. Там дымились благовония и стояла небольшая, в локоть, статуэтка богини. Она была втрое меньше человека, но такая изящная, какой может быть точно богиня.

Шикку пока не знал, что будет делать, но место было отличное. Поэтому он склонился к алтарю, а потом повернулся, поднял повыше колокольчик, что взял у убитой жрицы и начал звенеть.

Сначала показались головы. Потом девушки начали выбираться в коридор, на ходу поправляя платья. Они выглядели скорее заинтригованными, чем испуганными.

И ещё - все одетые. В отличии от Шикку.

Видимо, за те мгновения, что прошли после того, как крики затихли, они успели привести себя в порядок.

Шикку опустил руку. Игривый звон затих.

- “Построил дом - защищай окна от грабителей”,- провозгласил Шикку на языке богов.

Девушки смотрели на него во все глаза.

Сердце запрыгало в груди. Не зря он ломал палочки об глину и переписывал древние значки, хотя жена прошлого царя привезла с собой целые телеги дешёвого папируса...

Даже плохо понятые фразы на языке богов поражали тех, кто слышал их лишь на церемониях и не понимал в них ни слова.

- Случилось страшное,- говорил Шикку,- Неизвестные силы зла поразили вашу верховную жрицу. Они атаковали через окно, со стороны канала. Теперь вы знаете, почему старые храмы строили без окон. Боги часто появлялись среди людей, они не хотели, чтобы их кто-то убил.

Девушки переглядывались. Шикку сообразил, что сейчас не время рассуждать об архитектуре.

- Я видел, как это произошло,- сказал он,- И это сделал человек. Я не успел его разглядеть, но знаю - это не демон и не зверь. Вы можете войти в комнату и начинать положенные ритуалы.

Девушки снова переглянулись. Наконец, одна из них, в набедренной повязки из шкуры вепря, с обнажённой грудью и ожерельем из гладких камушков кремния. Подведённые глаза казались почти чёрными.

В руке юная жрица держала ремень из выделанной кожи.

- Кто ты такой и почему мы должны тебя слушать?- спросила она.

Медный край алтаря неприятно холодил яички. Да, боги не просто так научили людей делать одежду.

Шикку отошёл от алтарю и прикоснулся к запястью девушки. Та взглянула с интересом.

Её шея пахла степными травами.

- Я пишусь как Арад-Нинкилим, а называют меня обычно Шикку. Мой отец - один из звездосчислителей, сам царь царей уважает его. Я учился в храмовой школе города Врат, а сейчас прибыл сюда с посланием к наместнику,- сказал он,- и чтобы насладиться красотой служительниц Иштар.

Он заметил, что заколка в её волосах сделана из клыка. Наверное, клык того самого вепря, что пошёл на повязку.

Да, здешние жрицы умели не только здорово раздеваться. Они умели и одеваться, - пусть мужчины этого так часто не замечают. Даже Шикку понимал - норовистая красавица неплохо поработала над нарядом дочери диких земель.

Жрица смотрела с насмешкой. Ремень покачивался, похожий на змею.

- Вот как? А что, в городе Врат они хуже?

- В городе Врат они другие. Не такие прекрасные, как ты.

Девушки захихикали. И дикая не смогла удержаться от полуулыбки.

- Ты умеешь говорить приятные вещи. Но правдивы ли они.

- У нас беда. Если не веришь, загляни в комнату. Там лежит ваша госпожа, убитая дротиком. Мы должны начать ритуалы, чтобы зло не пошло дальше.

Девушка развернулась и зашагала. Туго затянутая повязка отлично показывала, как двигаются её ягодицы.

Она отдёрнула занавеску, заглянула, выглянула обратно. Не сказала ничего, только сделала руками известный знак.

Тонкая девица с вьющимися волосами, что стояла к комнате ближе всех, вдруг всхлипнула и разрыдалась. Её соседка - дылда с остриженными на мужской манер волосами - в тот же миг обняла девушку и начала бережно целовать, бормоча что-то на ухо.

Пока девушка с вьюдимися волосами рыдала, её подруги зашевелились. Ритуал есть ритуал, в нём, как на небе, у каждого своё место и своя траектория.

Интересно, а слёзы этой плаксы с вьющимися волосами это тоже что-то обязательное? Шикку не очень разбирался в женских ритуалах.

Есть ли опасность? Вроде бы нет.

В передней комнате - никого. Так что пока в городе никто и не знает, что Эрешти-Айя отправилась в страну без возврата, прислуживать богам на пирах.

Посетители сидели тихо, - так замирают мыши в кувшинах, когда хозяин заходит в амбар. Видимо, они решили ждать, пока не пройдёт буря. К тому же, они едва ли бы поняли, что действительно происходит.

Шикку тоже двинулся. Ему было надо назад в комнату, забрать одежду.

Но на пороге дежурила уже знакомая ему юная жрица с бичом.

- Пусти меня,- попросил Шикку.

- Комната проклята.

- Я только что оттуда вышел!

- Потому и проклята.

- А я тоже проклят?

- Из комнат наших девушек,- девушка щёлкнула бичом,- по своей воле никогда не выходят. Если не ошиблись, конечно, в выборе.