Страница 8 из 76
***
Личные покои сина Анхела отличались простотой обстановки, чтобы не сказать минимализмом. В рабочем кабинете, кроме массивного стола, имелось всего несколько книжных шкафов да пара старинных удобных кресел. Единственным украшением любимой комнаты владельца рабада, в которой он проводил почти все свое время, служили портреты самых отличившихся в истории предков и упомянутый ранее Родовой корень.
Гость без одобрения оглядел далекую от роскоши обстановку и направился к портрету самого прославленного представителя знатного рода.
— А красивые у вас предки, — как-то особо многозначительно произнес, глядя на Анхела Храброногого, и, сверкнув насмешливой улыбкой в сторону нынешнего Анхела, добавил: — Были.
Заметив грустную тучку, набежавшую на лоб хозяина дома, гость поспешно и с легким оттенком утешения сказал:
— Ну, не только у вас. Собственно, поэтому я и прибыл.
После столь интригующих слов посланец довольно бесцеремонно уселся в одно из кресел и, не дав растерявшемуся хозяину открыть рта, продолжил:
— Итак, зовут меня Канвой Прихваст, и послан я к вам с миссией!
"А то я не понял!". — мысленно прокомментировал это заявление син Анхел, занимая кресло напротив гостя, но вслух высказываться не стал. Судя по поведению императорского прихвостня, его миссия действительно могла оказаться важной.
— Вы, конечно, знаете, что у нашего великого императора Крематора Огнедышащего было несколько сыновей, — говорил меж тем Канвой, явно наслаждаясь своей ролью посланца судьбы. — От старшего пошла династия магунов, к которой принадлежит и наш нынешний достопочитаемый император. От младшего — род синов, к которому относится ваша милость и многие другие знатные семьи империи.
«Плодовитый был принц, ‒ мысленно согласился с гостем Анхел, бросив не лишенный гордости взгляд на Родовой корень, — ни одной особи женского пола не пропускал. Полмира заселил за отпущенное Небесными Покровителями время».
Подтверждая свою осведомленность, он кивнул Канвою и, несколько недоумевая о причине такого подробного пересказа всем известных исторических фактов, не удержался от вопроса:
— Зачем вы мне это сообщаете?
Гость сделал вид, что не слышал реплики нетерпеливого хозяина и медленно, с чувством продолжил:
— По какой-то невыясненной причине с потомками храброногого принца уже несколько поколений происходит прискорбнейшая метаморфоза. Они потеряли все магунские способности, присущие их предку, и… — посол императорской воли взял многозначительную паузу, — его первородную красу.
Анхел Триста Одиннадцатый недовольно поджал губы — он не терпел намеков на его далекую от идеала внешность и скудость родовых способностей, а вспомнив свою дочь, и вовсе вздохнул. Чистую правду говорил слуга императора. И хочется поспорить, да аргументов ноль. Молодому поколению синов очень далеко до своих великих пращуров.
— И поэтому наш прещедрейший и предобрейший император решил сделать подарок любимым вассалам, — торжественно произнес Канвой, поднимаясь в полный рост. — Он вернет в семьи синов былую красу и магунскую силу!
Син Анхел так удивился, что даже позабыл о своем аристократическом происхождении. Издав странный звук, очень похожий на простонародное «ик», владелец рабада глухо выдавил:
— Как это? — И замер в ожидании разъяснений.
— Всем девушкам благородного происхождения, достигшим шестнадцатилетнего возраста, предоставляется возможность улучшить свой род рождением младенца с геном первородной красы.
— Что?! — Непонятливый син подался вперед, вперив жадный взор в Канвоя и позабыв закрыть рот. Мысли в голове Анхела заметались, словно растревоженный рой пчел.
— Император предоставил для этих целей своего любимого племянника, лучшего пера империи из рода Великих Магунов, — охотно пояснил Канвой, наслаждаясь реакцией высокородного.
— Но… это… это… — Потрясенный Анхел так и не смог выразить мысль.
— Это самый щедрый дар повелителя своим подданным, — провозгласил Канвой и горделиво приосанился, словно это он делал подарок с императорского плеча или, по меньшей мере, был его инициатором.
— О! — неверяще протянул син Анхел и обессиленно рухнул в кресло, из которого выскочил при неожиданном сообщении. — О! — повторил он, удобнее устраивая свое тщедушное тело в кресле, и потом задумчиво, с заметным восторгом и блаженной улыбкой: — О!
Перспективы открывались настолько радужные, что поверить в них сразу было очень трудно. Такую удачу даже воспаленное воображение представить не могло, а у сина Анхела оно было самое обычное, синское.
Род Великих Магунов ведь недаром правил империей. Их силе и возможностям остальные семьи мало что могли противопоставить. Ген первородной красы, кроме собственно исключительной внешности, наделял своих обладателей способностями творить чудеса: перемещаться по всей планете без транспорта, превращать предметы в то, что им было угодно, создавать идеальную защиту и многое другое, недоступное синам.
А еще! Еще они славились силой своего семени. Ребенок зачинался с единственного слияния. Правда, случаи разбазаривания сверхценного магунского гена были крайне редки — его носители ревностно хранили главное достояние рода и тратили сокровище только на представительниц своего семейства. К тому же встретить живого магуна далеко от столицы было практически невозможно.
И вдруг!
Это был поистине императорский подарок, и упустить такой шанс мудрый Анхел не мог.
— Куда вести дочь? — только и спросил он, затаив дыхание от открывающихся ему перспектив.
Внук! Желанный Триста Двенадцатый!
Наследник рода Анхел — ведь раз о браке речи не шло, ребенок, наделенный геном первородной красоты и магунскими способностями великой династии, заведомо оставался в семье своей матери.
Триста Одиннадцатый бросил восторженный взгляд в сторону Родового корня и умилился — вон то славное местечко, сразу за его собственным именем, замечательно подходит для Триста Двенадцатого потомка Быстроногого.