Страница 31 из 76
Ведь он даже не пытался бороться с дядей, когда тот решил, что ему жена нужнее, чем племяннику.
Император влюбился, видите ли! Всем прыгать от счастья!
А о чувствах и желаниях самой невесты спросить не удосужился. Так пусть теперь не жалуется, что растит чужого сына. У женщин ведь всегда есть способ отомстить супругу. Тихо, приятно и действенно.
Нет, не в ее интересах помогать пестроволосой страшилке и ее питомцам. Хотя Барби жалко, конечно. Вон какой зверью стала — восьмилапой и хвостатой, бедняжечка. И пострадала ведь за нее, за Пердитту. Разве что ради нее…
— Я подумаю, — неуверенно молвила императрица, пряча взгляд в намокшей шерстке подруги. — Не знаю, чем я могу помочь, но…
Нарочито небрежно пожав пышными плечами, Ее Величество продолжила:
— Если я что-нибудь вспомню, обязательно вам скажу. Отдыхайте, чувствуйте себя как дома. А Барби я попрошу остаться. Мне так много надо тебе рассказать, дорогая!
Дорогая Барби бросила на Плю взгляд, в котором металась такая паника, что добросердечная девушка заколебалась — оставлять питомца в цепких ручках повелительницы не хотелось. Но Лапкин, быстро справившись с испугом, выразительным подмигиванием успокоил ее.
«Все в порядке, — говорил черный взор, — все хорошо. Я останусь здесь и выведаю все, что смогу».
Такая самоотверженность друга растрогала чувствительную Плю. Прозрачная слеза побежала по ее бледной щеке, оставляя после себя мокрую красную дорожку. Попрощавшись с государыней и Лапкиным, девушка вместе с драконом, отправилась к себе.
Легко отправиться, трудно попасть — дворец незнакомый, дверей много, Канвоя нет.
— Направо пойдешь — дворец найдешь, налево пойдешь — его же найдешь, а прямо пойдешь — неприятности найдешь, дверь самая шикарная, похоже, там покои императора, — глубокомысленно изрек очнувшийся вдруг от столбняка Хучик, разглядывая квадратное помещение с четырьмя закрытыми дверьми.
— Нам бы столовую найти или кухню какую-нибудь, — не менее значительно произнесла Плюю. — Давненько мы ничего не ели.
Желудок поддержал ее слова громким горестным бульком.
— Побойся матушку, Плюшка, ты же всего час назад своего жениха объела подчистую.
— Да там же все съедено было до меня! — отмела несправедливое обвинение голодная кроха. — И вообще! Мы гости в этом доме, а гостей надо кормить, а не слезами удобрять, словно клумбу.
Плю бросила сердитый взгляд в сторону закрытой двери в апартаменты императрицы и неожиданно для Хуча издала восторженный вопль:
— Ой, какой котик! Смотри!
На одном из диванов, стоящих вдоль стены около входа в комнаты ее величества, вольготно развалился большой черный котяра, с самым заинтригованным видом прислушивающийся к разговору наших героев. В зеленых глазах животного горел настолько явный интерес, что Хуч не удержался от предупреждения:
— Осторожно, хозяйка! Кажись, он тоже голодный.
Только обожавшую животных Плю остановить не удалось. Она уже с упоением ласкала пушистого, счастливо ахая и причитая:
— Какой же ты краса-авчик! Какой пу-усечка! А вот мы сейчас тебя погладим. А вот мы тебя почешем. И за ушком, и по пузику. А где наша сладкая шейка?
Девушка сопровождала свое ласковое воркование не менее приятными действиями: поглаживала и почесывала котика во всех местах, которые тот охотно подставлял под ее тонкие пальчики, блаженно щурясь ей в декольте и как бы случайно касаясь мягкими лапками нежного девичьего тела.
Счастливое «мур-р-р» звенело так громко, что заглушало ревнивое сопение дракона и стук открывшейся и закрывшейся двери.
— Лапы от нее убрал!
Гневный окрик застал Плю в тот момент, когда она собиралась взять на руки тянувшееся к ней животное. От неожиданности девушка разжала объятья, и черное совершенство с обиженным мявом рухнуло обратно в кресло.
Плю нервно оглянулась и со страхом посмотрела в побледневшее от ярости лицо своего жениха. Только он уставился не на нее. Гнев был направлен на того, кто находился в кресле. Проследив за взглядом пера, девушка с изумлением обнаружила там, где секунду назад лежал пушистый красавец, молодого темнокожего мужчину с насмешливыми ярко-зелеными глазами и наглой усмешкой на привлекательных полных губах.
Хорош! Плю невольно залюбовалась великолепным экземпляром магунского племени, но возмущенный рык за ее спиной быстро отрезвил девушку, а сердитый окрик и вовсе привел в чувство:
— А ты не хватай первого встречного, Плю! Здесь тебе не Анхел-рабад. В этом дворце каждый второй — зверь.
— Ну что ты пугаешь такую очаровательную сину, Дюн! — Лениво-насмешливый баритон зеленоглазого приятно пощекотал самолюбие Плю. — Мало тебе, что ты мне удовольствие испортил?
— Я тебе сейчас не только удовольствие, но и морду твою бесстыжую подпорчу, — прошипел все еще взбешенный Дюн. — Мама магунская не узнает.
— Я тоже рад тебя видеть, дорогой брат, — весело отозвался на угрозу совершенно не выглядевший испуганным молодой магун и легко поднялся из кресла.
Перед изумленной всем происходящим Плю предстал высокий крепкий юноша, облаченный в просторную желтую рубаху и белые штаны, хотя только что — Плю могла бы в этом поклясться! — на нем ничего не было.