Страница 20 из 76
В то же время в Гоббийской пустыне
«Кто тут так громко храпит?!» — раздраженно подумал первый пер империи, с трудом поднимая налившиеся тяжелым сном веки.
В царившей вокруг тишине разбудивший пера назойливый звук повторяться не спешил. Беглый осмотр окружающего пространства громкоголосого диверсанта не выявил.
Ничего подозрительного: все то же широкое ложе, взрыхленное яростными любовными сражениями, мягкое кресло, в котором покойно устроился сам пер, одетый лишь в легкие белые шаровары (единственная терпимая одежда в этой жаре), да низенький стол перед ним, уставленный всевозможными сладостями.
— Похоже, это я храпел, — со вздохом констатировал мужчина. — Старею. Уснул за столом, не допил вино, не попробовал десерт. Раньше со мной такого не случалось. И где этот проклятый Канвой со своим финальным наказанием? Скорей бы все закончилось! Может, повезет под конец, и девчонка окажется не слишком противной. Все же есть какая-то прелесть в этих белокожих худышках. Надо подкрепиться как следует. Не хотелось бы оконфузиться на радость дядюшке.
С этой мыслью рука разомлевшего от короткого сна пера потянулась к стоящему перед ним внушительному куску торта, отдать должное которому Дюн намеревался перед тем, как уснул. Но и в этот раз отведать любимое лакомство не получилось — засиявший внезапно голубой свод портала возвестил о визите жданных, но совершенно нежеланных гостей.
— А вот и ваша невеста! — раздался из портала нарочито жизнерадостный голос имперского сводника, и вслед за ним в шатер шагнула субтильная фигурка в ярком красном наряде.
Досадливо рыкнув, Дюн убрал руку от десерта и без всякого энтузиазма бросил косой неприязненный взгляд на посетителей. Да так и остался сидеть с перекошенным лицом и ужасом в выразительных черных глазах.
— Это что за мутант?! — воскликнул потрясенный до глубины перской души Дюн, не отводя застывшего взгляда от стоявшего перед ним монстра.
Красные с желтыми огоньками глаза, черные губы и розово-зеленые патлы вместо волос — такое пугало повидавшему всякое на своем веку бабнику довелось лицезреть впервые.
— Не… я столько не выпью, — глухо прошептал он, испытывая почти непреодолимое желание оказаться сейчас на другом краю света.
И что удержало на месте? Только насмешливо-презрительный взгляд Канвоя, будто говоривший: «Ну-ну, великий магун, докажи, чего стоит твоя хваленая сила! А вот такую »красоту» ты тоже потянешь или сбежишь к своей магунской матери?»
Этот взгляд да понимание того, что преодолеть заклятье императорского приказа он не сможет, и остановили пера от постыдного бегства. Схватив со стола недопитую бутылку вина, он впился в ее горлышко дрожащими губами и не остановился, пока не допил все до последней капли.
Вот так намного лучше! Теперь и монструозная красотка магуну нипочем. Если только…
Напуганный пришедшей в голову ужасной мыслью, Дюн вгляделся в стоявшее перед ним чудище. Уф! Показалось! Это не мужик. Существо явно женского пола — платье-то мужчины не носят, да и костлявые коленки, сверкающие в разрезах, явно девчачьи. Но не успел пер успокоиться, как заметил еще две пары глаз, пристально следящие за каждым его движением.
— А говорил, что только одна девица осталась, — выдал вслух изумленный Дюн и растерянно оглянулся на Канвоя. Такая подстава была вполне в духе этого подлого человека.
Однако ответной реплики не последовало. Ушлый тюремщик уже исчез за пологом шатра, оставляя несчастного пленника наедине с тремя непонятными существами.
А между тем гости глазели на пера с не меньшим интересом. Непривычно высокий рост и мощное телосложение без внимания не остались. Потрясенная габаритами великого магуна, — шкаф в ее комнате был меньше — Плю шепнула на ухо своему пернатому питомцу:
— Это сколько же мускулов на него надето… Вау!
— Ты чего рот-то раз-зя-вила? — хриплым шепотом укорил ее бывалый Хуч. — Магунов, что ли, никогда не видела? Неприлично так на мужиков-то таращиться.
— Так на картинке они не такие огромные и… Ой! Что это у него там стоит?
— Где? Плюха, держи себя в руках! — всполошился вдруг Хуч, по интонации хозяйки мгновенно определив, что на горизонте появилось что-то съедобное. Но было поздно.
Плю его уже не слышала. В этот самый момент она предавалась восторженному созерцанию единственно вожделенного ею предмета, красующегося на столике перед хозяином шатра:
— То-ортик! — сладострастный стон сотряс худенькое тело девушки, и Хучику стоило большого труда удержать ее на месте, впившись острыми когтями в плечо мелкой обжорки.
— Плюша, Плюша, посмотри, какой красивый мужчина! Ши-кар-ный! — завлекательно пропел маленький дракон, пытаясь вернуть любимую хозяйку к цели визита. — Весь чёрный, та-акой ба-альшой, та-акой пучегла-азый! И совсем почти голый. Ждал тебя, стало быть, готовился. А ты чо творишь?
Лежащий на руках девушки Лапкин неожиданно тоже оживился и поддержал своего пернатого товарища, бодро подтявкнув и тряхнув серым хохолком: типа, да-да, классный мужик этот магун, берем.
Плю, на секунду оторвавшись от рассматривания предмета вожделения, с сомнением перевела взгляд на прислушивающегося к их разговору мужчину. Затем снова устремила ласковый взор на столик перед магуном, и на слова Хуча: «Дома тортики трескать будешь, мы сюда не за этим пришли», отреагировала полным удивления:
— А зачем же еще?
Сглотнув слюну, прожорливая кроха плотоядно облизнулась и добавила убийственный аргумент:
— Он же шоколадный. Хочу!
— Ма-ма, — вдруг услышали они дрожащий голос огромного черного мужика, который сидел в кресле, поджав ноги и вытаращив на них огромные черные глазищи. — Что вам от меня нужно?
***
Эх, как плохо отсюда видно-то! Слышно тоже не очень. Поскорее бы они приступили к главному действу. Это окошко нацелено точнехонько на кровать, и метания гостей по комнате не предусматривает.