Страница 18 из 76
И как понравиться этому самому магуну? Кто знает, что ему надо? Мужская душа — потемки.
— Ну, Хуч, что скажешь? — нетерпеливо воззвала Плю к главному другу и советчику.
Пернатая рептилия в этот момент возлежала на хозяйской кровати, обнимая крыльями заветный том энциклопедии, и любовалась своим будущим драконьим образом. Притулившийся к его теплому боку Лапкин преданно заглядывал в морду пернатого и тоненько поскуливал, когда его кумир трагически вздыхал. Вот прямо как сейчас.
— Ну, что тебе, Плю?
Нехотя оторвавшись от заворожившей его картинки, Хуч издал демонстративно недовольный хмык, а затем нагло заявил, сопроводив слова своим фирменным смехом:
— Бледная ты какая-то, Плюха, бесцветная… — Заметив стремительное движение руки девушки в сторону щетки для волос, наученное горьким опытом меткого щеткометания, в котором Плю равных не было, животное поспешило исправиться: — Но шика-арная!
Однако услышан он все же был. Результатом замечания по поводу бледности стала бурная деятельность, развитая воодушевленной хозяйкой. Предаваться грусти и сожалениям было не в ее характере.
— Ах, я бесцветная, говоришь! Ну, ладно. Сейчас мы это исправим.
И Плю с энтузиазмом взялась за дело.
Домашние любимцы, раскрыв рты и клювы, наблюдали за ее быстрыми манипуляциями: колорирование волос предусмотрительно выписанной из Магунбурга краской «Блаженство колибри», нанесение теней, туши и румян — и вот перед ними совершенно другая девушка.
— Ну, как? — вопросила Плю, самодовольно разглядывая в зеркале итог своих стараний.
Теперь уже никто не посмеет назвать ее бледной и бесцветной! А Его Магунство как глянет, так и остолбенеет.
Черные губы, красные ресницы, голубые брови, фиолетовые тени на веках, коричневые румяна с золотыми блестками и потрясающие волосы.
Да, с ними пришлось повозиться, но результат того стоил! Ни у кого еще не видела она такой фееричной красоты. Вон как Хучик побледнел! От зависти, конечно.
Тряхнув головой, девушка залюбовалась своей новой прической. Тщательно выкрашенные в зеленый, розовый, желтый и фиолетовый цвета длинные пряди свободно струились по плечам, вызывая у их обладательницы восторг и воодушевление.
Никуда теперь магун от нее не денется!
— Шикарно, да? — Плю повернулась к притихшим друзьям. — Чего молчите?
Впервые растерявшийся и потерявший дар речи пернатый питомец машинально кивнул, а Лапкин смог лишь беспомощно вильнуть своим крысиным хвостиком.
— Тогда пойдем родителям покажемся! Только волосы подберу, чтоб не растрепались.
Вытащив из шкатулки любимую заколку в виде большого черного черепа (к красному платью и черной помаде замечательно подойдет), девушка аккуратно скрепила волосы с той стороны, где обычно сидел Хуч, и направилась к кровати за живностью.
Живность слегка попятилась.
Нет, умом они, конечно, понимали, что приближающееся к ним странное существо — это их любимая хозяйка, но… какая-то часть звериного мозга страстно призывала бежать и прятаться.
Только кто же им позволит? Водрузив Хуча на плечо, а Лапкина на руки, Плю решительно направилась в кабинет отца.
Прошагать целеустремленно и гордо ей удалось не больше полуметра. Высоченные каблуки, непривычно длинная юбка, упитанный дракон на плече и мелкое многолапистое животное на руках легкому красивому движению не способствовали. В дополнение ко всему пришлось тащить тяжеленный фолиант, с которым Хучик наотрез отказался расставаться. Так и сидел на перекошенном его весом плече хозяйки, прижав свое сокровище к пузатому тельцу.
Спотыкаясь, чертыхаясь и поминая ежеминутно магунскую мать, отца и всех его родичей, Плю почти дотащилась до покоев сина Анхела, когда на пороге столкнулась со своей всполошенной матерью.
Сина Крутелла рассекала по замку, как небольшой, хорошо оснащенный фрегат под всеми парусами, которые надували ветер надежды и страх проворонить возможное счастье. Короче, быстро бежала.
Когда она развила предельную скорость и внеслась в ту самую галерею, где портреты красивых предков с сожалением наблюдали за жизнью своих непутевых потомков, навстречу ей, спотыкаясь и пошатываясь, вышла наша прекрасная компания. Визг тормозившей на полном ходу достопочтенной сины слышали, наверное, даже в Магунбурге.
Напуганная неожиданной звуковой атакой Плю ответила на нее не менее громким криком — мамина же доча. Не разобравшийся в ситуации Лапкин внес посильный вклад в общий душераздирающий ор. И только быстро соображающий Хуч разразился веселым каркающим хохотом, добавляя децибелов в производимый шум.
Окончательно устрашенная сина Крутелла закрыла глаза и собралась было упасть в спасительный обморок, но вовремя вспомнила, что поднимать ее будет некому — не от чудища же ждать помощи, в самом деле. И вообще, проявление чувствительности сейчас весьма не ко времени, посланник императора ждать не станет. Приведя себя в чувство этой отрезвляющей мыслью, сина повнимательнее пригляделась к стоящему и орущему перед ней чудовищу.
— Мать моя сина, что это? — ахнула она, с ужасом узнав в раскрашенном пугале единственное дитя.
И вот тут бы она уже окончательно рухнула в обморок, но, к счастью, в галерею ворвались привлеченные шумом Анхел и Канвой.
При их появлении воцарилась настороженная тишина, все участники встречи сосредоточенно изучали друг друга.
— Это ваша дочь? — с вежливым интересом обратился Канвой к сину Анхелу, который стоял рядом и потрясенно взирал на невиданное доселе зрелище.
— Вероятно... — помедлив, осторожно ответил тот, не зная, как должно реагировать на непривычный облик своей кровиночки.
— Сейчас же умойся! — визгливо крикнула пришедшая в себя сина Крутелла и хотела уже силой тащить дочь в ванную, но была остановлена императорским посланцем.
— Нет-нет! Зачем же? — успокаивающе произнес он, подарив Плю подбадривающую улыбку. — Так даже лучше. Да и времени у нас, признаться, немного. Попрощайтесь с вашими родителями и друзьями, сина Карма, нам надо спешить.