Vigilance

Надо сказать, Сурану ее рассказ тоже заставил дрогнуть. Всю жизнь он относился к магии крови достаточно равнодушно – мол, ее можно использовать и на благие цели, просто это никому не приходит в голову. Но описание того жуткого существа, созданного из плоти мертвых женщин, заставило эльфа значительно пересмотреть свои взгляды. Он пытался понять, кому же хватило безумства нанести Хоук такой тяжелый удар, но не мог. Возможно, этот малефикар был знакомым ее отца? Или же кто-то из отступников, лишившись поддержки Андерса, решил отомстить его подруге? Или, может, это действительно просто жуткое совпадение, не имеющее никакой связи с происходящим в городе? В последнем Адвен изрядно сомневался: у ферелденки в Киркволле было предостаточно врагов, и очень многие хотели бы усложнить ей жизнь. Но делать ее мать жертвой сумасшедшего малефикара… Это было, на взгляд Сураны, слишком уж жестокой местью.

- В Киркволле творятся дикие вещи, - со вздохом произнес он.

- Да, леталлин. Мне кажется, этот город проклят. И Хоук теперь проклята тоже…

О чем бы ни спрашивал ее эльф, Мерриль все время возвращалась к мысли о бедной Агнес. Конечно, Адвену тоже было жаль ферелденку, но после пятнадцатого восклицания «За что ей это?» он перестал даже сочувственно кивать. Наконец он сумел ненадолго успокоить долийку, отвел ее домой и, вернувшись к себе, заснул без задних ног. Утром выяснилось, что Сурана проспал даже приход Томвайза, но вряд ли торговец сильно огорчился его отгулом. Не слишком переживая по этому поводу, Адвен продолжил обдумывать произошедшее и записал наиболее важные детали из разговора в Казематах и рассказа Мерриль.

Перевес сил пока, кажется, был на стороне магов: храмовники потеряли двух своих бойцов, да и маньяк-малефикар навел в городе немало шороху. Однако зачем бы магам целенаправленно мстить Хоук? За Андерса? Но ведь целителя никто не убивал, он просто сбежал из города, спасая свою испорченную скверной и духом шкуру. Тогда за что? Вдобавок Сурану очень интересовал вопрос, кто же руководит действиями магов. Орден храмовников, и это было известно каждому, находился в руках рыцаря-командора Мередит – поистине железной леди во всех отношениях. Но кто отвечал за действия магов? Первый Чародей Круга? Кроме имени, Адвен никогда и ничего о нем не слышал, и это очень настораживало. В Ферелдене все мало-мальски образованные люди хотя бы слышали о старике Ирвинге и уважительно о нем отзывались – по всей огромной стране. В маленьком Киркволле имя Первого Чародея Орсино вызывало зачастую лишь недоуменное подергивание плечами. За всю свою долгую жизнь он не удосужился совершить ничего примечательного. Суране подумалось, что, должно быть, храмовникам и Церкви очень выгодно держать Первым чародеем такую блеклую и невыразительную фигуру: будь у Круга более независимое руководство, храмовники не осмелились бы так открыто помыкать магами. Таким же вялым и блеклым был наместник Марлоу Думар, не принимающий ни одного решения без оглядки на Мередит. В этом городе все зависело от храмовников, они поддерживали порядок и благочестие. У кого же из магов хватило наглости нанести им удар?

Решив немного отвлечься от этих хитросплетений, эльф спустился в Клоаку малоиспользуемым путем и принялся подбираться к занятым всяким отребьем тайным проходам. В одном по-прежнему сидели контрабандисты, страдающие от страшного похмелья. В другом – злобно ворчащие на рыцаря-командора нищие («Запретила нам соваться в Верхний город и клянчить милостыню у знатнюков, стерва!»). А вот из третьего послышался смутно знакомый Адвену голос.

Осторожно подобравшись к проходу, он прислушался повнимательнее. Знакомый женский голос явно не в первый раз извинялся:

- Да, Уолтер, я знаю, у меня все еще нет денег. Прости.

- Ничего, Эвелина, - попытался подбодрить ее какой-то подросток с ломающимся голосом. – Бывало и хуже. Мы потерпим.

«Эвелина» – отметил Сурана, окончательно вспомнив девушку. Точно. Была такая в ферелденском Круге. Скромная, малозаметная, хоть и справлялась с магией достаточно неплохо. Что она здесь делает, интересно?

- Тебе и Сверчку скоро будет совсем нечего есть! – Голос магессы задрожал. – О, Создатель, я ужасно о вас забочусь, я знаю, но никто не хочет мне помочь, никто!

- Не плачь, Эвелина, - примирительно вмешался третий голос, принадлежавший маленькому мальчику. – Ты хорошая.

Однако Эвелина все равно заплакала. Слыша ее тихие рыдания, доносившиеся из затхлого коридора, эльф сочувственно поджал губы. «Зря она подалась в отступники, конечно, - думал он, - но нельзя же бросать своих на произвол судьбы». Он решительно вошел в коридор, и глазам его открылась не очень приглядная картина.

Эвелина, в бытность свою ученицей Круга довольно симпатичная – с мягкими каштановыми волосами, добрыми серыми глазами, всегда исключительно опрятная – страшно исхудала, заношенное до крайности платье почти висело на ней. Землистого цвета заплаканное лицо тоже утратило свою прелесть, с щек исчез нежный румянец. На коленях девушки устроился мальчишка лет шести, такой же оборванный и тощий; рядом с ними сидел такого же вида подросток – очевидно, его брат. В подернутом плесенью углу лежали тряпки, служившие им постелью: в грязной миске валялись какие-то объедки. Такие картины Адвен видел не раз и не два – причем еще с детства, в эльфинаже – но первый раз он видел живущую в нищенских условиях магессу из ферелденского Круга, с которой был знаком лично.

- Эвелина? – печально выдохнул он, опуская плечи.

Подросток настороженно зыркнул на него, загораживая плечом младшего брата, но девушка судорожно поднялась на ноги и быстро провела рукой по глазам. Во взгляде ее плескалось изумление.

- Адвен? – Эвелина, будто не веря своим глазам, подошла к нему поближе. – Создатель, неужели это ты?

- Я. Привет. Не ожидал те…

Магесса заключила его в объятия, не дав договорить. Запах немытого тела едва не заставил Сурану отшатнуться от знакомой.

- Не думала, что увижу тебя еще раз, - пробормотала она, положив ему руки на плечи. – Последний раз видела тебя вскоре после твоих Истязаний. Тебя еще тот Серый Страж забрал…

- Я возвращался в Башню, - сказал эльф. – По делам Стражей. Но я тебя там не видел…

- Наверное, меня там уже не было.

- Ты сбежала? – нахмурился Адвен. – Что ты делаешь тут, в Киркволле? И почему ты живешь подаянием?

Эвелина опустила глаза.

- Я просто боялась, - вздохнула она. – Вскоре после того, как тебя и Амелла забрали, начался Мор. Порождения тьмы пару раз напали на Башню, мы отбились, но одна из учениц – Морри, помнишь ее? – Сурана кивнул. – Она заразилась от них этой жуткой болезнью, скверной. У нее выпали волосы, потемнела кожа, она кричала не своим голосом и умерла в страшных мучениях. Мы все тогда очень испугались, даже рыцарь-командор Грегор. И мне было страшно. Я думала, порождения тьмы захватят нас – они ведь очень сильные, а среди нас нет Серых Стражей, и эта скверна может подкосить кого угодно. Когда из Остагара возвращались наши маги… я сбежала. Даже филактерию не взяла, но меня никто и не хватился. Я бежала прочь от порождений тьмы. По пути спасла от них Уолтера и Сверчка, - она кивком головы показала на притихших мальчишек, - и мы сели на корабль и приплыли в Киркволл.

Эльф печально покачал головой, вспоминая опустевшие выжженные земли, оставшиеся на юге Ферелдена после Мора. Страх Эвелины был не таким уж и беспочвенным. Девушка, однако, истолковала его жест по-своему.

- Ты не думай, - заявила она, - я не собиралась быть отступницей. Я просто хотела помочь Уолтеру, Сверчку и другим детям. Я знаю, сколько нас, ферелденцев, были вынуждены покинуть свои дома, спасаясь от этих жутких тварей. Я сама пошла в Круг магов Киркволла. Я сказала, что хочу помогать детям, я так надеялась им помочь! А храмовники вместо этого заперли меня… как отступницу! И ничего не сделали для детей!

- Постой-постой, - осадил ее Адвен. – То есть ты была и в киркволльском Круге?