Страница 14 из 22
Под синтезом вообще я разумею такой прием, которым различные представления соединяются одно с другим и разнообразные черты их объединяются в одном целом познании. Синтез называется чистым, если разнообразное содержание дано априори (как, например, в пространстве и времени), а не в опыте. Содержание представлений должно быть дано прежде всякого их анализа и по содержанию ни одно понятие не может возникнуть аналитически. Только синтез разнообразного содержания (будет ли оно дано априори или в опыте) образует познание, вначале несколько спутанное, не обработанное и требующее анализа; синтез, собственно, собирает составные части познаний и соединяет их в одно содержательное целое; поэтому на него следует, прежде всего, обратить внимание, если мы думаем рассуждать о происхождении нашего познания.
Вообще, синтез есть действие, как мы увидим впоследствии воображения, слепой, но необходимой деятельности души, без которой невозможны никакие познания; она действует большего частью бессознательно. Возвести этот синтез в понятие есть уже задача рассудка, и такою деятельностью, собственно, он доставляет нам познание.
Если чистый синтез перевести в форму общего представления, то выйдет из него чистое понятие рассудка; здесь я говорю о таком синтезе, который основывается на синтетическом единстве априори; так, наш счет (эго особенно заметно в больших числах) есть синтез на основании понятий, потому что он производится на общем основании единства (например, десятичной системы). Значит, последнее понятие вводит единство в синтез разнообразного содержания.
Путем анализа различные представления подводятся под одно понятие (об этом трактует общая логика). Трансцендентальная же логика подводит под понятие не просто представления, но чистый синтез их. Для познания всякого предмета априори, во-первых, нам должно быть дано разнообразное содержание в чистом наглядном представлении; во-вторых, синтез его посредством воображения, но отсюда не возникает еще познания. Для него требуются, в-третьих, понятия, дающие чистому синтезу единство, и осуществляют в себе это необходимое синтетическое единство; они исходят от рассудка.
Та же самая деятельность, которая сообщает в суждении единство разнообразным представлением, дает такое единство и простому синтезу их в одном наглядном представлении: это единство и называется чистым понятием рассудка. Следовательно, один и тот же рассудок теми же действиями, какими выводит из понятий форму суждения, внося в них аналитическое единство, сообщает и представлениям трансцендентальное содержание, вводя синтетическое единство в содержание наглядных представлений: оттого такие представления называются чистыми понятиями, имеющими дело с предметами априори, о чем общая логика вовсе не упоминает.
Таким образом, возникает столько же чистых понятий рассудка, априори, прилагающихся к предметам наглядного представления, сколько мы указали логических деятельностей в суждениях: они исчерпывают весь рассудок и всю его деятельность. Следуя Аристотелю, мы назовем эти понятия категориями: вообще мы согласны с ним в целях, хотя по способу достижения их весьма далеки от него.
Таков перечень всех чистых понятий синтеза, заключающихся в рассудке априори, почему он и называется чистым; только посредством их он может нечто понимать в разнообразном содержании наглядного представления, т. е. мыслить предмет его. Наше деление систематически выведено из общего принципа, т. е. способности суждения (ее можно назвать даже способностью мышления); мы вовсе не отрывочно, как бы наудачу искали при этом чистых понятий, ибо в таком бы случае мы не могли быть уверены, что не опустили ни одного; мы должны были бы заключать тогда посредством наведения, между тем как из него никогда нельзя видеть, почему именно эти, а не другие понятия присущи чистому разуму. Задача отыскать такие основные понятия была предложена глубокомысленным мужем Аристотелем. Не руководясь одним принципом, он брал их, лишь только они ему попадались, и указал на десять понятий, названных им категориями (всеобщие сказуемые). Потом он нашел еще пять, присоединив их к первым, под названием вторых всеобщих сказуемых. При всем том его перечень был недостаточен. Он поместил в него некоторые modi чувственности (quando, ubi, situs, также prius, simul) один modus прямо опытный (motus), что по-настоящему не должно входить в основной перечень; кроме того, выведенные понятия он поставил наравне с основными (actio, passio); о некоторых же вовсе не упомянул.
При этом я замечу, что категории как истинные основные понятия чистого рассудка имеют свои выводные понятия. В полной системе трансцендентальной философии они не могут остаться неупомянутыми; в этом же критическом опыте я ограничусь небольшим замечанием о них.
Да будет дозволено мне эти чистые, но второстепенные понятия рассудка назвать выводными его сказуемыми (в противоположность всеобщим сказуемым). Если указаны уже первоначальные понятия, то легко присоединить к ним выводные и подчиненные и таким образом пополнить основной перечень. Но так как я имею в виду не полноту системы, а только принципы для нее, то я отлагаю этот труд для другого дела. Этой цели легко можно достигнуть, обратившись к учебникам онтологии (бытословие), и подыскать, например, к категории причинности второстепенные понятия: силы, действия, страдания, к категории общения понятия присутствия, противодействия, к категории изменяемости понятия происхождения, уничтожения, изменения и т. д. Вместе с modis чистой чувственности или в соединении одна с другою категории дают множество выводных понятий; заметить их и довести до полноты может быть весьма полезно, но для нас будет совершенно излишне.
Я намеренно опускаю определение категорий, хотя легко бы дать его. Впоследствии я сделаю анализ их в той мере, в какой он требуется учением о методе. В системе чистого разума я не мог бы уклониться от сего требования; здесь же оно отвлекало бы от главного пункта моего исследования, возбуждая сомнение и возражение; поэтому дело это можно отложить, нисколько не вредя тем главной цели. Из моих немногих слов уже видно, что полный словарь понятий со всеми нужными разъяснениями не только возможен, но и легко выполним. Отделы уже готовы; нужно только наполнить их; систематическая топика вроде моей легко может указать настоящее место каждому понятно и наметить, где место остается незанятым.
§ 11
Этот перечень категорий заслуживает внимательного размышления, которое может быть небесплодно для научной формы всех познаний разума. Что он весьма полезен для теоретической части философии и необходим для полноты плана науки во всей ее целости и математически верного разделения ее по определенному принципу, очевидно по следующим причинам: указанный перечень содержит в себе все существенные понятия рассудка, даже самую форму системы их в человеческом рассудке, следовательно, предначертывает все моменты будущей теоретической науки и даже самый их порядок, чего я уже дал образец в другом сочинении[1]; здесь я сделаю несколько замечаний.
Первое: что этот перечень, содержащий в себе четыре класса понятия рассудка, может быть разделен на два отделения, из которых первое относится к наглядному представлению (как чистому, так и опытному), второе касается бытия предметов (в отношении их друг к другу или к рассудку).
Первый класс я желал бы назвать математическим, второй – динамическим. В первом нет попарных соотношений понятий, во втором есть. Это различие должно иметь основание в природе рассудка.
Второе: во всех классах одинаковое число категорий, именно по три, что заслуживает внимания, ибо в других случаях всякое деление априори посредством понятий бывает двучленным. Притом третья категория везде состоит из соединения первой со второю.
1
Metaphys. Anfangsgr. der Naturwissenschaft. – Прим. ред.