Страница 41 из 45
– Вы ужасный человек, – беспомощно сказала она и опустила глаза. – Я обязательно растолстею и буду похожа на самого этого быка или на бесформенную кучу жира – девушка поморщилась – И потеряю работу, друзей и… любимого человека – при Этих словах в глазах мага вспыхнул недобрый огонь, по лицу его пробежала тень, но он постарался взять себя в руки – Меня никто не узнает, а я побоюсь признаться, что это я. Мне придется прятаться от людей до самой смерти!
– Вашу ужасную тайну я унесу с собой в могилу! – по мне так, Вам, стройная леди, не грозит превратиться в такой ужас, который Вы мне тут описали. Пара лишних килограммов сделает Вас только прелестнее!
– Не льсти мне, сладкоголосый сирен!
– Как сладкоголосый – кто? – Он рассмеялся, и она покраснела, поняв, что опять ляпнула какую-то глупость и обнаружила свое невежество. Она попыталась подыскать подходящее сравнение.
– Ну… ну… Я понимаю, что сирена – это нимфа. Но как назвать мужчину, подобного сирене?
– Это из ваших человеческих мифов? – задумавшись о чем-то своем спросил маг. – Все эти нимфы, сирены, русалки, лешие… Это древние сказки, а я говорю правду. Иногда мне кажется, что тебя унесет первый же ветер! – с шутливой заботой высказался Элой. – И наше министерство не простит мне, что я лишил их единственного специалиста, который может всех спасти.
– А, так ты заботишься не обо мне, а печёшься о своих интересах! – Алена дурашливо запустила в него веточкой базилика – А я-то надеялась, что представляю для тебя другой интерес!
– Главное, что представляешь интерес! А какой?.. В любом случае, ты можешь спокойно съесть все, что есть на столе – твоей фигуре это не повредит!
Они еще выпили. Поговорили о разном.
Время неумолимо бежало вперед и Элой заметно волновался. Ему предстояло сегодня еще много дел. Алена видя нервозность мага, забеспокоилась.
Ей так не хотелось с ним расставаться. Он притягивал ее как магнит. Алена подошла к магу почти в плотную и посмотрела в его черные бездонные глаза. Даже сейчас они оставались острыми и проницательными.
Она встала на цыпочки и коснулась его губ своими. Трепетно, как испуганная лань.
Она коснулась мизинцем его шнурка-змейки и потянула на себя. Галстук, некоторое время парил воздухе, затем опустился на пол, Алена трясущимися пальцами начала расстегивать его пуговицы, – «Боже мой – подумала она – Здесь их тысячи. Можно расстегивать их всю ночь.
Элой взял ее руки в свои и прижал к груди
– Ты действительно этого хочешь? – голос его охрип от волнения. Девушка посмотрела ему прямо в глаза. В эту минуту она не могла говорить. Ее переполняли чувства, и она сгорала от желания. Алена только судорожно кивнула головой и замерла в нерешительности. Элой помедлил несколько мгновений. затем подхватил ее на руки и отнес в спальню.
=============
Усталость и переживания прошедшего дня дали о себе знать. Алена положила голову на грудь мужчины и томно потянувшись уснула. Элой же был в замешательстве, если не сказать в смятении. Впервые в жизни он почувствовал любовь к себе и это его напугало. Он проживший в одиночестве всю жизнь, стыдившийся своей внешности и характера, привыкший защищаться и нападать, теперь чувствовал ответственность за эту в общем-то незнакомую девушку. Он слегка отстранился от нее, и она перекатилась на спину, разметавшись во сне. Волосы ее рассыпались по подушке. Губы слегка приоткрылись. Элой повернулся к ней и залюбовался. Впервые за долгие годы в его душе шевельнулось теплое чувство признательности и доброты. Он с интересом разглядывал девушку. Коснулся ее лба дрожащими пальцами, спустился до подбородка, обрисовал изгиб тонкой шеи, задержался на вздымающийся во сне груди, провел линию к низу живота и остановился на рваном шраме справа.
Маг нахмурился и задумался. Шрам от аппендицита? Но как неаккуратно сработано! Какая топорная работа! Все-таки люди с Большой Земли отъявленные лентяи и халтурщики! Так испортить внешность девушке! Так не должно быть! Надо это исправить! Маг положил свою руку поверх рубца, закрыл глаза и прошептал несколько слов-заклинаний. – Тараверди Искуплон Истинтаре Таравис! – он отнял руку и посмотрел на то место, где еще несколько секунд назад был уродливый шов. Теперь на этом месте была ровная, гладкая кожа, без единой морщинки, без единой складочки. Элой остался доволен – Так -то лучше! – прошептал он удовлетворенно. – А мне пора на подвиги!
Маг нехотя поднялся и пробормотал под нос заклинание для быстрого застегивания пуговиц. Одежда в мгновение ока поднялась с пола, где сбросил ее маг, закружилась -завертелась. Спустя минуту, мужчина был полностью одет.
Единственное, что его нервировало, невозможность оказаться дома перед своим любимым зеркалом, поболтать с ним о том о сем, и проверить нет ли изъянов в его внешнем виде. Но, к сожалению, он не располагал временем, для подобных перемещений. Его уже ждал Рансоль, с известием о Змее и Даре Смерти. Это поважнее внешнего вида и излишних церемоний.
Элой накрыл девушку одеялом и вышел из комнаты тихо притворив за собой дверь. Он поднес палец к губам, призывая Падасси к тишине. Тот покорно улегся под столом и положил голову на лапки, всем видом стараясь вызвать жалость к своей особе. Но маг был непреклонен. И Падасси смирился. Раздался хлопок, и маг исчез. В доме наступила тишина.
========
Ровно в полночь он постучал в дверь хижины гнома Рансоля.
– Войдите! – раздалось в ответ. Магу пришлось согнуться чуть ли не в половину, чтобы протиснуться в низенькую узкую дверь. Для его большого роста домик гнома казался игрушечным. Он быстро осмотрелся по сторонам. Небольшая комнатка, скорее напоминала чулан, столько в ней уместилось разных вещей, никак, впрочем, не связанных друг с другом. С потолка свисали привязанные за длинные хвосты сушеные крысы, целые гирлянды чеснока, лука, маленьких, словно игрушечных тыковок, были навешены по краям двери, образовывая арку. По углам громоздились старинные сундуки, вперемежку с картонными коробками, большими и маленькими, из которых выглядывали фрагменты одежды, каких-то тряпок и платков. На полках старого покосившегося шкафчика, подпертого с одной стороны кочергой, рядами выстроились банки с глазами, залитыми спиртом, законсервированными лягушками, червями, жуками и прочей подобной ерундой.
С права от двери стояла железная высокая кровать, с пружинистой сеткой, кое как заправленная лоскутным одеяльцем, на котором горой была навалена дюжина подушек разного размера, цвета и вида. Веселые яркие подушечки в форме сердца, звезд, мордашек котов, собак, крыс смотрелись здесь неуместно. На металлических спинках кровати с шариками по краям были развешаны старые вещи, мятые, грязные и рваные. В середине комнаты стоял круглый колченогий стол и два видавших вида стула. А напротив единственного окна примостилась маленькая печурка. Корпусом ей служила старая проржавевшая бочка, наверняка подобранная на какой-нибудь свалке. И вот, в умелых руках старого скряги превратившаяся в полезную вещь. Надо отдать должное, у гнома были весьма золотые руки, раз он сумел дать брошенной вещи вторую жизнь. От печки исходил жар. Рансоль в ожидании гостя подкинул дровишек, и они разгораясь весело потрескивали от яркого пламени, вырывающегося из покосившейся дверки печи.
Гном жестом предложил гостю на выбор один из стульев и поставил на стол две огромные алюминиевые кружки. Элой с опаской опустился на ближний стул и тот жалобно заскрипел под его весом. Маг облокотился на стол и замер в ожидании. Ни один из них, ни гость, ни хозяин не проронили не слова, пока гном не разлил по кружкам вскипевший чай. Он пододвинул одну кружку Элою, другую взял в руки и подул на дымящийся напиток. Молча отпили несколько глотков, чтобы отдать дань этикету. Затем гном, как истинный заговорщик, засеменил к окошку и проверил, плотно ли оно закрыто, нет ли кого поблизости и поправили мятую плотную занавеску из рогожи и только после этого обратился к магу со словами