Пятьсот лет на Марсе

* * *

Предположения Дэна вовсе не были надуманными. В живых он остался потому, что при нем был сиггарджетс. Однако это не значило, что Элизар говорил неправду. Для людей он сделал все, что требовалось: отвез в меонгаэдре всех на Землю, потом захватил во фляжке какой-нибудь пробиотик для облученных и вернулся за Дэном. Берглаев ему бы точно поверил. Но только не Дэн.

Дэн знал, чем Дарстэн себя выдал. Если Дарстэн тут появился - значит, верный путь к эктиатору был где-то неподалеку. И опять же, кто-то из пришельцев запретил Дарстэну рисковать, чтобы люди не сделали Дэна потом героем. Но реальная опасность всегда гораздо лучше любых разговоров, в которых Дарстэн давно не слушал доводов Дэна - а Дэн, конечно, почти не слушал его. Поэтому, возможно, в долине лавовых гейзеров, где могли находиться эктопроталы пришельцев, все станет намного понятнее.

Будь Дарстэн землянином, утратившим веру в будущее - Дэн и тогда, не задумываясь, остался бы здесь навсегда, только чтобы вернуть ему эту веру. Днем больше, днем меньше побыть среди живых - для Дэна это не имело никакого значения, все равно он был облучен Сектором и свечениями. И может, после всего, что Дарстэн сам пережил в этих подземельях, гибель Дэна на него как-то подействует, и у Горбовского будет еще несколько лет, чтобы обезопасить Сектор.

Уверенности в том, что все именно так и будет, у Дэна не было никакой. Но и тягаться с Дарстэном в борьбе и перестрелке он бы уже не смог. Дэн слишком долго пробыл без воды и насквозь пропитался светящейся микрокристаллической пылью. Кроме того, у Дарстэна был доступ к защите Сектора, а у Дэна его не было. Значит, остановить реакции можно было только вместе с Дарстэном - или же Дарстэн должен был сделать это сам.

Уходя из пещеры, Дэн обернулся и выстрелил в стены, оставив после себя небольшое препятствие из завалившихся камней. Но теперь уже не в темноте: он захватил с собой аллювир Дарстэна, чтобы как следует просвечивать ненадежный грунт. А потом последовал отдаленный грохот - это свечения привычно взорвали для Дарстэна завал. Когда это случилось, Дэн уже добрался до лавового ручья, за которым начиналась клокочущая протока. Немного дальше над этой протокой взлетали и опадали на стены каньона бесформенные огненные брызги, и вулканические ферросиликаты в них имели необычный красноватый оттенок. Дэн воткнул аллювир в скалу и встал на краю ручья, наводя сиггарджетс в том направлении, откуда должен был прийти Дарстэн.

"Ты еще можешь обезвредить его разрядом и выяснить, где эктиатор. Ты можешь применить тайные знания, ты знаешь, что он не сильнее тебя. Под разрядом он бы не стал ничего утаивать..." - снова ожили голоса. Можно было согласиться и признать Дарстэна опысным. Или объяснить все аксинуацией, состоянием, в котором любой человек, и теперь это был Дарстэн, мог воспринимать чужую волю как свою собственную. Благодаря Горбовскому, у Дэна были варианты, как с ним поступить. Но он их почему-то сразу все отверг.

- Пойдешь за мной дальше, и наткнешься на разряд! Возвращайся к своим пришельцам, - крикнул Дэн, завидев Дарстэна.

Дарстэн сразу отступил и спрятался за выступом в скале.

- Почему ты решил, что я твой враг? - спросил он у Дэна из своего укрытия.

Что-то не так. Он слишком в себе уверен. А может, вправду искатель, а никакой не пришелец?

- Вас было одиннадцать, и одного ты убил, - сказал Дэн.

- Ты не можешь ничего знать точно.

- Скажи, для чего ты за мной вернулся? Кто там, в Сиэтле, вызвал тебя с Плутона?

Чувствовалось: Дарстэн знал куда больше, чем сейсмологи. Знал, возможно, и тех, кто поручил ему впустить Дэна в Сектор. И вряд ли за всем стояли пришельцы.

- Вернуться за тобой значило остаться для тебя чужаком, - Дарстэн не сдавался. - Живым, почти земным и вдобавок тобой самим спасенным - но все равно искателем. Там, дальше, гейзеры. Или, ты думаешь, на Спутниках искателям все равно, что может произойти с тобой в подземельях.

- Вас было одиннадцать. На записях прерывался один голосовой график. А Астергауд ждал вас в дромоне, пока вы закончите установку и вернетесь из подземелий. Не говори мне, что этого не было.

- Один из наших погиб в свечениях, когда стрелял по ним из обычного карабина. Да, Астергауд должен был ждать нас в дромоне, но когда мы пришли, его там не было. А сигнал нашего корабля мы потеряли еще до того, как начали спуск в подземелья. Как только вошли в Сектор.

- А что произошло в заброшенной шахте под дромоном?

- Мне дважды доводилось выводить людей из подземелий. Но о шахте я ничего не знаю.

Тогда почему голоса при его приближении так оживились, убеждая Дэна в него выстрелить?

Все в порядке, - сказал он сам себе. Голоса - просто одна из функций защиты Сектора. Слушать их или не слушать - всегда решал тот, кто с ними взаимодействовал.

- Дэн, ты почти в ловушке. Ручей слишком растекся, - вдруг спохватился Дарстэн. - Я брошу тебе несколько анкеров, а ты закрепи их на скале и попробуй пройти по уступу над землей, где кромка затвердевшей лавы...

Дэн взглянул на землю. Ручей и вправду растекся, но грунт пока не дымился.

Откуда Дарстэн знал, что пройти тудой было уже нельзя? Придется теперь поверить, что Дарстэн - пришелец он или нет - вернулся сюда по доброй воле. И если бы не его анкеры... Какое-то время, пока Дэн карабкался вдоль скалы, ему казалось, что уступ вот-вот обломится, но уступ не обломился. Выбравшись, Дэн сдался. Все равно за жизнь ему осталось бороться совсем недолго. День, а может, и того меньше.

- Много ты всего натворил, прежде чем понял, что пришел твой черед бороться с трудностями? - спросил он у Дарстэна, с трудом спускаясь на твердую землю.

И сразу подумал, насколько безукоризненно Дарстэн поначалу дал себя победить - а потом с таким же знанием дела одолел Дэна. Все было почти сверхъестественным. Анкеры будто сами собой входили в скалу. И сама по себе сквозь каждый из них протянулась металлическая цепь: руки Дэна были повреждены излучением, и если бы не эта цепь, Дэн на скале ни за что бы не удержался. Теперь бы в шаттл, а потом в город, и чтобы больше никаких смертей.

И Дарстэн как будто угадал его мысли.

- У меня есть с собой биопротекторы. Безопасные болеутоляющие капсулы. Будешь?

Да-да, у Дэна тоже были такие с собой на борту. Стандартные, когда-то на Марсе такие были у каждого. Но все, что затмевало восприятие, для борьбы с излучением не годилось. Спускаясь в подземелья, Дэн их с собой не взял.

- Не буду и тебе не советую. Подумай, что с нами сделают тау-пульсары, когда поймут, что мы больше не можем в них попасть.

Вообще Дарстэн был прав. Излучение неумолимо, но верно разрушало тело Дэна, а чувствовать, как твое тело само по себе истлевает под одеждой - нет, наверное, ничего хуже и страшнее. И только необходимость справляться с трудностями помогала выживать дольше, чем позволяли биоресурсы.

Хорошо, что Дарстэн пока был в порядке. Казалось, ему излучение повредить не может. Марсеитские геоскрипты на нем, должно быть, так и светились под его противолучевыми одеждами. И если не будет внезапного выброса тахионной радиации - то Дарстэн, выбравшись из этих подземелий, может, еще и выживет.

- Ты там это... Когда вернешься в Сиэтл или еще куда-нибудь... Скажи им там, что ты все сделал как надо, - попросил его Дэн. - Скажи, что это я вернул эктиатор к работе, а ты нашел меня уже мертвым.

- Ты еще сам за себя скажешь.

Утешает? Значит, точно марсеит, что выдает себя за искателя. Утешения всегда обезоруживают, а Дэну было жизненно необходимо разобраться в происходящем.

- Ради чего ты провел среди землян триста лет? - Дэн упер сиггарджетс рукоятью в скалу, и говорил к Дарстэну будто из раскопанного археологами погребения.

- Можно не вспоминать о своей прошлой судьбе и отказаться от любых воспоминаний, но общность с духом своего времени сохранить, - чувствовалось, Дарстэн повторял ответы, которые не менялись тысячелетиями. - Вы призвали нас на Марс, и мы пришли. Вы лучше других должны понимать, зачем мы были вам нужны. Ты за меня там, у нас, долго дрался. Пока тебя не отозвали в те столетия и годы, что предшествуют марсианской катастрофе. Не помнишь?