Пятьсот лет на Марсе

Возможно, Сектор не уничтожал людей, и если сейсмологи смогли отсюда выбраться - то, значит, сможет и Дэн.

А может, маячки, оставленные Дарстэном, вернее выведут, куда нужно? Может, там, где были маячки, еще остались запасы воды? Аллювир совершенно погас, и Дэн его отбросил в сторону. И свечение базальтовых стен, что медленно распространялось во льдах, тут же пропало.

* * *

Энергии райтскринера должно было хватить на обратный путь, но свечения во льдах от него не было, и в почти кромешной темноте распадки и пустоты сделали подземелья похожими на пересеченную оврагами пустынь. Отыскивать дорогу стало гораздо труднее, но Дэн не сдавался.

Он больше не думал об излучении и не следил за показателями геомаятника. Он даже не мог сказать, идет ли он обратно или уходит все дальше в подземелья. Пробирается ли к туннелям, выводящим к поверхности, или углубляется в речища шельфовых пород. Верил он только райтскринеру. Он не чувствовал времени, и не вел счет дням. Он только представлял себе, что рано или поздно обязательно выйдет на глубинный ледник, не пораженный эммерсионными микрокристаллами, и сможет добыть воду.

Но все произошло совсем по-другому. Спустившись к остывшему лавовому руслу, он заметил вдалеке какие-то светящиеся протоки, и дальше на него повеяло теплым воздухом. Это значило, что участки наибольших разрушений в Секторе он прошел. Прошел и подповерхностные шельфовые породы. Дальше сейсмополя могли источать лавовые гейзеры. И, понятное дело, тут не было никакого ледника.

Марс никогда не был остывшей планетой. Об этом знали древние, об этом знали и люди, что впервые исследовали марсианские пещеры. Знали, для чего бушуют бури и вихри, в которых для свободного пребывания на Марсе землянам отведено пятьсот лет. Люди, прилетавшие на Марс, несколько столетий отдали террагидрации. Для того и нужна была спецгруппа с Цереры, для того и прибыли сюда сейсмологи и геофизики с Плутона. Но никакие силы на ученых советах не смогли навсегда избавить Марс от пылевых бурь. После ста лет затишья сухие бури снова вернулись. Потому Дэна и встретили на Фарсиде настолько настороженно. А он как будто знал, что нужно говорить, для того чтобы его не приняли за чужака. У землян давно были приведены в действие свои стратегии по спасению Марса, так было и в этот год, и на пути в Арведдар Дэна никто не стал останавливать.

После трехсот лет изучения гептогеонных бурь Юпитера, геофизики привезли в Арведдар что-то с Плутона и оставили в подземельях. Возможно, это был триполярный эктиатор, необходимый для погашения тахионных реакций в Секторе. Эктиатор испытывали на надпланетных Спутниками на окраинах Солнечной системы, и если бы все прошло так, как было задумано, в Секторе Спутника на Марсе больше не осталось бы никакой угрозы. Но где-то возникли сложности.

Когда Дарстэн вместе с другими экспедиторами привезли эктиатор в сейтовые подеземлья, его геолокацию отметили маячками. Там, в Секторе, Дарстэн зачем-то использовал маячки на свое усмотрение, ничего не сказав о них Горбовскому. И когда эктиатор не заработал, на шельф прибыл Астергауд. А что случилось дальше, осталось неясным.

Потом прошло еще немного времени. С людьми пропала связь. А эктиатор или не был приведен в действие, или его кто-то деактивировал, отсоединив от системы. Добытчики минералов? Какая-нибудь потусторонняя сила или защита Сектора? Нет. Это сделал сам Дарстэн, когда попробовал воду с зараженного ледника. И после, блуждая по Сектору, это он устраивал завалы.

Два дня тому Дарстэн отправил из дромона сигнал бедствия.

Но Дэн нашел и вызволил людей раньше, чем они успели погибнуть, потом отправил сообщение Горбовскому, а после отдал людям свою меонгаэдру.

Дарстэн действительно не помнил, что с ним случилось, и не помнил, куда ушел Астергауд. Но, может, это уже не имело решающего значения. Сектор показал себя в действии, заставив исследователей сражаться за воду, пока земляне продолжали борьбу за спасение Марса. Когда стало понятно, что после глотка воды с базальтовых стен Дарстэна уже не вернуть, на шельф прибыла спецгруппа с Цереры. Может, они уже нашли по псевдокопиям на Фарсиде повреждения в триполярных схемах, и эктиатор распался на тысячи схем с данными на тау-восстановление, предназначенными для марсианского Сектора.

Но как бы там ни было, а Дэн уже прошел участки Сектора с наибольшим излучением и все еще находился на задании. Ему-то и предстояло справиться с той силой, которая уничтожала каждого, кто приходил в те подземелья, где никогда не прекращались тахионные реакции. Для того, чтобы навсегда остановить эти реакции, - кроме эктиатора, требовалась сиггуратная синуарность. Церерианцам об этом ничего не сказали. А Дэн все знал, еще с той поры, когда триста лет тому таким же способом восстановил двигатели "Кардарии".

Но если маячки и эктиатор находились в секторах таурионного излучения, то почему сигналы в райтскринере уводили Дэна прямиком к лавовым гейзерам? Что-то тут снова было не так. Дарстэн предал всех, но убивать никого не стал, по доброй воле оставив людям минимальные шансы на спасение. А может, в группе с Дарстэном действовал кто-то еще?

Чтобы хоть что-то понять, Дэн подвергнул декриптованию все записи и оказался прав. Голоса геофизиков звучали почти неразборчиво, но у каждого говорившего были свои графические частоты. В дромоне приозерной пещеры Дэн нашел десятерых, вместе с Дарстэном. На записях голосов тоже было одиннадцать. Двенадцатым должен был стать Астергауд, но его не было. Значит, спускаться в подземелья Астергауд не стал, и ни в какой шахте его не было.

В разломах, откуда вытекала лава, грунты были ненадежными, и Дэн свернул в какую-то галерею, чтобы уберечься теплых воздушных потоков. Галерея оказалась речищем, которым завершался еще один каньон. Сигнал маячков в нем пропадал, и Дэн подумал: признает сейчас, что заблудился - и потеряет все. Пытаясь определить, кто о чем говорил, он заново прослушал на записях обрывки разговоров. Но эммерсионное излучение создавало шумы, а люди просто переговаривались друг с другом и всё.

Он не заметил, как отступили потемки. Но лучше бы темнота не пропадала. Привлеченное разговорами людей, рядом мерцало еще одно таурионное свечение, и в этот раз его источник не прятался в тенях пещеры, а медленно направлялся к Дэну. Потом энергосгусток разделился на меньшие сгустки, и надо было сойти с траектории их движения.

Уклоняясь, Дэн стал искать какой-нибудь ход или проем, но ходов и проемов дальше не было. Пришлось отступать тем же путем, которым он спустился в галерею.

Так вот на что она была похожа, ксеноидная защита Странников - что, как всегда, работала без сбоев. Сгустки оказались не просто смешениями таурионов. Растворяясь в живых людях, эти энергии как-то меняли их помыслы и поступки, устраивали обвалы и отнимали память. Сообразив, что сгусток решил вести его прямиком к лавовым кольперам, на верную гибель, Дэн достал сиггарджетс. Лучше погибнуть от небольшого взрыва, чем позволить оттеснить себя к гейзерам и грунтам, которые дымились от лавовых всплесков. И Дэн открыл стрельбу.

Там, в приозерной пещере, ему это в прошлый раз помешали сделать своды, что могли обрушиться. Но в сейтовом речище сводов не было, одни только стены и над ними темнота.

Дэн потерял счет выстрелам. Энергосгусток остановился. Какое-то время он отражал заряды, один за другим. Потом его свечение начало понемногу слабеть.

- Что, думаете, я поверю, что все это создали не люди? Странникам я не нужен. Вы что-то здесь изменили.

На записи был кто-то, кто повел обреченных прямо на свечения, но сиггарджетс был заряжен как нельзя лучше. Стрелять можно было хоть целый день.

Единственное, о чем сожалел Дэн - это о тех несчастных, которых он нашел у входа в озерную пещеру. У них не было при себе лучевых пистолетов, чтобы отражать атаки энергосгустков. Прошло так много лет, а многие из астронавтов, уходя в пустыню или в скалы, до сих пор оставляли лучевое оружие в вездеходе или в шаттле.